Обретенная любовь - Гайя Алексия
Ну, я сделаю все, что смогу!
Как только медсестра дотрагивается своими холодными пальцами до моей кожи, я весь напрягаюсь. Это совершенно невыносимая пытка. Лишь Елена знает, как нужно меня касаться, чтобы мне не было противно.
Докторша несколько раз спрашивает меня об интенсивности боли, мое выражение лица и скулеж отвечают красноречивее меня. Наконец-то она заканчивает осмотр.
– Да… Все хуже, чем я ожидала. Ваше состояние, мягко говоря, не очень. Полежите немного здесь, я дам вам обезболивающее. Еще нужно обработать вашу кровоточащую губу и зашить швы на ребрах. Вы принимаете наркотики? Курите? Если да, то как долго?
Она говорит, не отрываясь от бумаг. И в ответ получает лишь мое молчание. Я слышу, как она дышит.
– Знаете, во всей этой тюрьме я, возможно, единственный человек, с которым вы можете поговорить…
Ага… Так и есть.
– Мне нужно знать, принимаете ли вы наркотики, и если да, то какой степени тяжести, чтобы рассчитать дозу обезболивающих, – поясняет она.
Да нет же, черт возьми! Посмотри сгибы на руках – там нет никаких следов, кроме татуировок! Подождав немного, медсестра молча возвращается к своему столу с досье в руках.
– Вы, молодой человек, самый молчаливый из всех заключенных, что я когда-либо здесь встречала.
Ко мне возвращается дрожь в руках, и, чтобы ее унять, приходится сильно сжать кулаки, хоть это и чертовски больно. Еще мгновение, и докторша буквально вскакивает, чуть не опрокинув свой стол.
– А!.. Так вы немой! Я… – бормочет она. – Тысяча извинений. Вы можете писать? Посмотрите на меня.
Нет. Я отворачиваю голову к окну. Снаружи виден большой двор, окруженный решетками, слишком высокими, чтобы их перелезть. Плюс ко всему, они обнесены колючей проволокой.
Одна чертова слеза вырывается из глаз на свободу – значит, я больше не держу удар. Эта глупая гусыня слишком многого от меня требует.
– Я знаю, вам здесь придется несладко, – тихо произносит женщина.
Я вытираю щеку движением плеча.
– Хотите антидепрессантов? Заключенные часто их принимают. А вы молоды, я понимаю, что вам…
Что за чушь она несет!
Я резко качаю головой, отказываясь от ее предложения. Докторша выглядит ошарашенной. С трудом найдя вену из-за татуировок, она делает укол и предлагает мне прилечь, но я продолжаю сидеть и разглядывать руки, скованные между ног.
Солнечный свет медленно добирается до меня и греет спину. Это так приятно. Проходит, наверное, час, за который пакет с внутривенной инъекцией постепенно пустеет. Я немного сонный, но еще в сознании.
Медсестра закрывает занавески – теперь из окна больше ничего не видно. Привозят какого-то парня, ему нужно зашить бровь. Он все время орет и пытается подкатить к докторше – выглядит отвратительно.
* * *
– Снимете повязку, когда вернетесь в камеру.
Женщина в белом халате уже наложила швы на губу и бок, повторив несколько раз, что с таким количеством чернил под кожей заживление будет проходить медленно, и сняла катетер с моей руки. Боль практически сошла на нет. Медсестра помогает мне одеться. За мной приходят, и очень скоро я вновь оказываюсь в своей одиночной камере.
Я стараюсь держать себя в руках, но очень скоро терплю крах. В любом случае меня никто не видит, так что я могу себе позволить реветь столько, сколько захочу. Мне так не хватает моей львицы! Оставаться без нее невыносимо! Елена, ты мне нужна!
Меня лихорадит. Ощущение, будто кровь закипает в жилах. Здесь так тесно. Негде развернуться, так что я просто наворачиваю круги по комнате. Сигарет нет, воздуха тоже. Вообще ничего нет. На меня давит все вокруг. Черт, я задыхаюсь!
Я несколько раз дергаю себя за волосы. Чем дальше, тем больше мне кажется, что я никогда отсюда не выберусь. Воображаю, как чертовы стены понемногу сужаются. Они меня просто раздавят. Я ударяю кулаком в одну из стен. Боль, от которой хочется кричать, совершенно не успокаивает, поэтому я бью снова и снова.
Поднятые по тревоге охранники (из-за шума в камере) вбегают и укладывают меня лицом в пол. На этот раз меня держат сильно, и я задыхаюсь. Я отбиваюсь. Отстаньте! Меня питает ярость, но слабость тела в итоге все равно берет верх. В глазах туман. Я не могу ни дышать, ни пошевелиться. Дальше – темнота.
* * *
Прошла неделя с того вечера, а я до сих не могу взять себя в руки. После приступа я очнулся в медпункте, наедине со склонившейся надо мной медсестрой в белом халате. За три дня, что я там провалялся, она не проронила ни слова. Затем из солнечного медпункта меня опять перевели в карцер. На стене и полу так и осталась моя кровь.
Я почти ничего не ел. В любом случае местная еда отвратительна.
Я оставил нетронутой очередную тарелку, затем меня забрали из камеры, и вот я сижу в комнате за столом, прикрученным к полу. Меня пристегнули наручниками к стулу, который тоже никогда не сдвинется с места. Тем не менее длины цепей хватает, чтобы облокотиться на запачканную неизвестно чем столешницу.
Тишина звенит в ушах. Затем дверь распахивается, и входит какой-то тип со смешным портфелем в руках и широкой улыбкой на лице. Его черные волосы зачесаны назад на манер итальянского мафиози, одет он в костюм бежевого цвета. Мне показалось, или у него ботинки с кисточками? Кто вообще такой этот аферист?
– Добрый день, мистер Доу!
Он протягивает мне руку, но я никак не отвечаю на приветствие. После секундной заминки мужчина усаживается напротив и достает из своего портфеля целую кучу всего. Он мне не нравится.
– Позвольте представиться. Дарио Вегас. Я буду вас защищать.
Адвокат? Где Солис его откопала? Правозащитник для сутенера с самого дна Куинса?
Мы рассматриваем друг друга. Он улыбается в точности, как страховой агент, который без сомнений вытащит пушку, лишь бы заставить заплатить по счетам.
– Я сейчас как раз работаю над тактикой вашей защиты. Мне передали протокол вашего допроса… Почему вы ничего не сказали? Есть большие расхождения в показаниях потерпевших и свидетелей, так что ваша версия станет первоочередной. Тем более они по-прежнему ждут показаний мисс Хиллз. Нам нужно разработать хорошую стратегию зашиты, чтобы сократить вменяемый вам срок. Возможно, получится уменьшить его раза в два…
Я перестал слушать, как только услышал то, что меня интересовало. Елена не дала показания? Почему, черт возьми? Дьявол, я здесь уже неделю! От нахлынувшей волны стресса мне приходится закрыть глаза. Я запрокидываю голову, чтобы было легче дышать. Успокойся, парень… Дыши, Тиг!
– Понимаете? У нас в приоритете ваша версия.
