Пленница - Ольга Вечная
Мы с Надей замолкаем, провожаем ее мрачным взглядом и произносим хором полушепотом:
- Гадина.
***
Гадина весь день как на крыльях летает. Я допустила ошибку, ярко отреагировав на ее подкол. Таким, как Светлана нельзя показывать, где болит. Надавит.
За обедом она взахлеб рассказывает, какую красивую девочку в этот раз с побережья привез Алтай. И что губы у нее как у Джоли, а глаза голубые как небо. Самый красивый цвет глаз — это голубой, оказывается, и никакие карие с ним не сравнятся. И что фигура — сказка, наверное, она много спортом занимается. Они с Анатолием и Надей начинают обсуждать бывших Алтая — какая кому больше понравилась.
Сплетники.
Это же надо так увлекаться чужой личной жизнью, особенно жизнью босса. Лучше бы своей занялись. Хотя, признаться, я даже немного завидую: если бы у меня не было столько собственных проблем, возможно, я тоже мечтала бы обсуждать чужое белье. Но у меня ни времени на это, ни сил. Единственная моя мечта — оказаться в безопасности. В идеале — вернуться в университет.
Мужчины только добавляют проблем. Вот взять хотя бы моего отца. Лиза с дочерьми в безопасности в Испании, но, наверное, ей нелегко осознавать, что столько людей доверили свои сбережения ее мужу и остались ни с чем. Причем это были их близкие, друзья. Ей пришлось оставить дом, привычную жизнь.
Отчего-то так серо на душе, что словами не описать. И снова хочется плакать.
***
- Рада, заинька моя! — сладко окликает Светлана, и я напрягаюсь. — Сходи к боссу, там кто-то стакан разбил. Прости, это срочно.
Светлана, сияя, пролетает мимо, словно у нее жизнь — сплошной праздник. Какая же она иногда неприятная.
- К боссу? О нет, я занята, пусть Надя сходит.
- Нотариус — это твоя ответственность, сама разместила ее, сама и отрабатывай!
- Бла-бла-бла, - бурчу я, и, прихватив пылесос, отправляюсь.
Кира встречает у калитки.
- Тоже соскучилась? - усмехаюсь я, прикладывая магнитный ключ к замку.
Славная девочка виляет хвостом от нетерпения, а едва я захожу на ее территорию, льнет ко мне и встает на задние лапы. Приходится сделать усилие, чтобы потрепать ее как следует и не упасть.
- Ты чудесная, самая чудесная собака на свете! Настоящая леди! Как я буду по тебе скучать, когда мне придется уехать. Всем сердцем!
Кира носится вокруг меня, пока иду по тропинке к беседке.
Я уже готова морально. Честное слово. Это просто зависть. Ведь роскошь, дом мечты, богатства, холодное шампанское... Кто бы не позавидовал? Да, черная зависть. Но я с этим справлюсь.
Ладно.
Полдня я слушала дифирамбы гостье от Светланы, но видеть фигуристую красотку на лежаке всё равно оказалось больно. Особенно сейчас... О нет. Она загорает топлес.
Черт. Черт. Черт.
И это не шутка.
Сперва подумала, что показалось, но нет. Удобно лежит под зонтиком, читает что-то в телефоне. Это же было мое место.
Исса прогуливается на другом конце участка, с кем-то эмоционально говорит по телефону. Моя любимая Вероника загорает напротив, при моем появлении бросает в сторону блондинки взгляд и приподнимает брови. Бедный Виталик изо всех сил делает вид, что занят чтением книги.
Алтай плавает в бассейне, и это, честно говоря, удивляет даже больше, чем обнаженная гостья. Обычно он всё время работает, а в его бассейне отдыхают кто угодно, но только не он сам.
Я вежливо, но не слишком громко здороваюсь, а добравшись до беседки, включаю пылесос и принимаюсь за работу. Через пару минут ко мне подходит Вероника.
Глава 23
— Прости, милая, я такая неуклюжая! Это моя вина, — виновато говорит она, показывая на осколки.
— Да ничего, мне несложно убрать, — отвечаю я с легкой улыбкой.
Вероника склоняется ближе и тихо, только для меня, добавляет: — Я утром познакомилась с самым главным здесь, — она кивает в сторону Алтая. — Фактурный мужчина. Запоминающийся.
Я киваю.
— Поблагодарила его за домик — он намного удобнее, чем наш вип-номер в соседнем отеле. Мы даже уже забронировали на август.
— Это прекрасно, — отвечаю, стараясь звучать нейтрально.
— И я ему говорю: какой у вас замечательный персонал. Особенно Рада — хрупкая девочка с глазами цвета шоколада и безупречными манерами. Какая славная и эффектная. Я-то это сказала, чтобы он тебе премию выписал.
Мои щеки начинают гореть.
- Спасибо, вы добры.
— А он, знаешь, что сказал? «Нестерпимо красивая девочка».
— Да-а? — тяну я, чувствуя, как огонь охватывает всё тело. Почему она так делает? Зачем смущает меня до невозможности? — Он так сказал?
— Сказал, — уверенно кивает она, заговорщически прищуриваясь. — А потом эта мадам с лежака поднимает голову и спрашивает: «Ничего, если я позагораю топлес?» Ты поняла? А мой Виталик, посмотри на него, сидит с самым серьезным видом: «Все в полном порядке».
Она поднимает брови и закатывает глаза, а я не сдерживаюсь и хихикаю.
— Виталик попал, — шепчу я.
— Виталик попал, — соглашается она и, немного вздохнув, добавляет: — Но, надо признать, смотреть, конечно, есть на что.
- Это да.
Мы синхронно смотрим на девушку пару секунд, после чего я возвращаюсь к работе, а Вероника достает из холодильника минералку.
Алтай выныривает из бассейна. Он в одних купальных шортах, и, прежде чем успеваю себя остановить, поднимаю глаза. Просто чтобы убедиться, что у него нигде нет татуировок.
Он небрежно, почти нарочито, как в кино, откидывает мокрые волосы назад и промокает полотенцем лицо.
Капец какой у него пресс. Как из рекламы трусов Calvin Klein или дорогого парфюма. Это ненормально. Приличные люди, которые пашут с утра до ночи, не могут так выглядеть. Просто не могут.
В памяти всплывают обрывки: как я зарывалась пальцами в его волосы, как губы касались его уха, как его ладони обхватывали меня — твердо, сдержанно, но не больно. Достаточно сильно, чтобы я точно знала: он ничего не стесняется.
Мое дыхание становится быстрее.
Краем глаза замечаю, что Вероника тоже засмотрелась. Прячется за стаканом минералки, делает вид, что пьет через соломинку, но я вижу, как она изучает его тело.
Мы встречаемся взглядами. Она чуть поднимает бровь. Я быстро отворачиваюсь.
Достаточно. На его спине, руках, боках, груди — татуировок нет, но всюду шрамы. Не такие грубые, как на лице. Тонкие, белые, почти
