Снежный ком любви - Наталия Анатольевна Доманчук
– Я бы хотел… видеться с дочкой, если ты не возражаешь.
Конечно, Снежана не возражала. А как она ждала этих встреч, как готовилась к ним, подолгу прихорашиваясь перед зеркалом!
Первые три встречи он действительно брал за руку абсолютно безучастную дочь и гулял с ней в парке.
– Ну как тебе прогулка? – допытывала девочку после мама.
Сашенька пожимала плечами и кривлялась:
– Он купил мне только одно мороженое! Мама, а он правда мой папа?
– Да. А почему ты сомневаешься?
Девочка опять состроила недовольную гримасу:
– Мне с ним скучно…
Сашенька была избалована и капризна, потому что с самого рождения ни в чем не знала отказа. Сначала китайские родственники Юна выполняли любой ее каприз, затем, когда вернулись в Москву, эту роль на себя взяли мама с Валерией.
– Ну а кто, если не мы, будет ее баловать? – спрашивала Валерия подругу в очередной раз, когда покупала девочке новое платьице или игрушку.
На четвертую встречу Альберт неожиданно пришел за дочкой с цветами: тремя красными розами, упакованными в целлофан.
– Увидел эти розы и не смог отказать себе в желании купить их для тебя… – пролепетал он чуть хрипловатым голосом.
Валерия, подбоченившись и выгнув одну бровь, сказала ей после:
– Какая же ты слабая, Снежок. Как ты не понимаешь, что, если человек предал один раз, он сделает это еще и еще. Как быстро ты сдалась… Вьюга успокоилась, метель улеглась, снег растаял, да?
Снежана склонила голову, как будто действительно чувствовала себя виноватой за свою любовь, и подумала, что она никогда и не была снегом по отношению к Альберту. Она была той серой массой, жижей, которую стряхивают с грязных ботинок после снегопада. Ему и объясняться не надо было, можно было просто подойти и завалить ее на постель, и она бы не пискнула, как и в первую их ночь, и позволила бы ему сделать все, что он пожелает. Но поспорить с подругой все же решилась:
– В чем он предал? Альберт мне ничего не обещал.
– Просто один раз переспал, лишил тебя девственности и убежал в Ульяновск.
Снежана молчала, не знала, как возразить.
– А, да, еще ему рассказали, что ты ждешь ребенка, а он даже не пришел и не поговорил с тобой. Так что я с тобой абсолютно согласна – идеальный мужчина, надо брать!
А тем временем Альберт перешел в атаку с целью завоевать сердце Снежаны и медленно и уверенно становился для нее незаменимым. Он ведь не знал, что до сих пор являлся ее воздухом, которым она с радостью дышала полной грудью.
Альберт приходил к Снежане каждый вечер и, не замолкая, делился моментами своей жизни, проведенными без нее.
– Снежана, милая, если бы ты знала, как я скучал по тебе, как вспоминал нашу единственную ночь, когда ты была моей! И если бы не моя мать, я бы пришел к тебе с предложением на следующее утро. И я собирался. Но когда сообщил об этом матери, у нее случился инсульт. Она неделю пролежала в больнице, а потом сказала, что, если я не хочу, чтобы она умерла, прямо сейчас должен уехать в Ульяновск к дедушке с бабушкой. Поверь мне, моя любимая, я каждый день умирал от любви к тебе и надеялся, что ты меня дождешься.
Альберт рассказал ей, что поступил в летное училище и проучился там три года. Но на четвертом курсе его отчислили за драку.
– Самое обидное, что драка была не в училище, а на гражданке, но мамаша того, кому я накостылял, узнала, где я учусь, и пожаловалась. С четвертого курса меня отчислили! И вся моя мечта стать летчиком – вдребезги!
– И чем же ты сейчас займешься? Пойдешь учиться?
– Не знаю. Мама устроила меня к дяде в фирму. Деньги неплохие, перспектива роста. Дяде уже за шестьдесят, он лет через десять уйдет на отдых и фирму оставит мне. Так что у меня в планах поскорей войти в курс дела и получить от него опыт. Ну и еще я мечтаю иметь настоящую семью. И ты мне очень подходишь в качестве жены, только вот нам жить негде. Как ты думаешь, Валерия отдаст деньги за твою квартиру, чтобы мы купили семейное гнездышко для нас?
– А как же твоя мать? Ты думаешь, она нам позволит?
– Эту задачу я беру на себя. А ты поскорей реши проблему с квартирой… – И, не отрывая взгляда от девушки, он притянул ее к себе и нежно поцеловал.
Снежана в тот же вечер поговорила с подругой и рассказала ей о «просьбе» Альберта.
– Снежок, вообще нет проблем. Хочешь, забирай эту квартиру, хочешь – ту, которая в районе «Аэропорта», но только после того, как он женится на тебе. И да, эта квартира будет оформлена дарственной, чтобы он на нее не мог претендовать.
Зимой солнце сквозь слезы смеется
Снежана выбежала из офиса и юркнула в кафе. Устроившись у столика в самом углу, она разочарованно вздохнула.
Вадим уже некоторое время сидел в автомобиле, наблюдая за входом в офис. Увидев Снежану, он хотел было пойти за ней, но из здания вышел мужчина, который помешал их разговору со Снежаной. Тот посмотрел по сторонам, уставился на рабочих и новый кофе-автомат, затем подошел к работающим мужикам и стал что-то спрашивать, но они только пожимали плечами. Вадим вышел из машины, облокотился на капот и закурил. Альберт заметил его, подошел поближе, остановился, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.
– Это твоя работа? – спросил он и кивнул на кофе-автомат.
Вадим молчал, только сделал одну глубокую затяжку.
– Снежана – моя женщина, понял? Не суйся к ней, а то пожалеешь!
– Как страшно, – засмеялся Вадим.
– Я тебя предупредил! – Альберт направился к своей «хонде», сел за руль и выехал с парковки.
Вадим затушил сигарету и направился к кафе. Снежану он нашел быстро.
– Он уехал, можем возвращаться в офис.
– Я не планировала больше видеться ни с тобой, ни с ним.
– Мы же вроде не договорили. – Он присел за столик напротив нее.
– Вадим, мне надо подумать. Это серьезное предложение, и оно не делается на «захотел – сделал».
– Я же сказал, что все организую и помогу, чего ты боишься?
– Если честно, то тебя. Ты ворвался в нашу жизнь три дня назад, всю ее перевернул, сделал больно моей дочери, а сейчас пытаешься помочь мне. Я не знаю тебя и не уверена, что ты надежный человек. Могу я попросить оставить меня в покое?
Вадим почесал колючую бороду и разочарованно выдохнул. Он был уверен, что почти уговорил Снежану на расширение ее бизнеса, но что-то ее опять напугало, и она, как улитка, спряталась в домик и боится вылезать.
– Ты мне очень нравишься… – сказал он тихо.
– Ты тоже очень нравишься
