Развод с чемпионом (СИ) - Ира Орлова

Как только камера включилась, ведущий с энтузиазмом пригласил нас поприветствовать зрителей. Я старался выглядеть как можно более естественно, а моё «папино» обаяние шло вразрез с тем, что я готовил для дочурки. Вопросы задавались любезно и с улыбкой, изначально касались её детства, интересов, любимых хобби. Она отвечала, искренне светясь радостью, но вскоре ведущий перешел к более серьезным темам, и я почувствовал, как внутри меня продолжает нарастать предвкушение.

— Итак, у нас сегодня в студии дочь Демьяна Королева. Но я слышал, что ты не единственный ребенок в семье, Маша. У тебя еще есть братик. Скажи, дорогая, нам всем очень интересно знать: у вас разные с ним отцы, верно? — произнес ведущий мягким голосом, как психолог на приеме, а лицо его сверкало неподдельным любопытством.

Я почувствовал, как лёгкое волнение охватывает Машу. Она начала нервничать, слегка потирая ладони, но я знал, что сейчас — это именно тот момент, который я ждал.

Ведущий, будучи той ещё зубастой акулой в своем деле, усмехнулся, поняв, что нащупал сенсацию.

— Наверное, стоит объяснить, почему такая напряженная атмосфера, — продолжил он давить, обратившись к зрителям. — После скандального развода твоих родителей, СМИ долго время гадали, так ли чист моральный облик твоей матери. Мы с нашей редакции и сами до последнего не могли найти ответа на этот вопрос. Поэтому и надеемся, что именно ты, Машенька, сможешь развеять наши заблуждения, если они таковыми являются, — слащаво лукавил ведущий, а я прекрасно понимал, что он ловил её на крючок.

— Эм, ну… это просто… он… — задумалась она, не зная, как сформулировать мысли.

Я чувствовал, что пора подстегнуть её, так как именно сейчас она могла рассказать то, что мне нужно, чтобы заставить и Лизу ответить на камеру на волнующий меня вопрос. Наклонился к ней и кивнул, словно ободряя ее.

— Скажи правду, милая. Про Артура. Он же твой родной брат. Не только по матери, но и по отцу, — произнёс я, словно на самом деле заботясь о ней.

Глаза ее заблестели от волнения, и она, наконец, сняла с себя все замки, словно мой толчок стал спусковым механизмом.

— Да, у нас с Артуром общие мама и папа… Но мама всегда скрывала это и не давала ни мне, ни Артуру общаться с папой, — голос ее дрожал, и я чувствовал, что вот-вот она выпустит всё, что было у неё на душе. Это было именно то, что я ждал.

Камера приближалась, а ведущий продолжал расспрашивать её. Зал наполнился напряженной атмосферой, смешанной с вниманием зрителей.

— Бедные дети… А какие у тебя отношение с мамой и отчимом?

Она запнулась, и, казалось, что слова рвались из неё сами собой:

— Иногда мне бывает тяжело. Если бы папа был рядом, мой родной папа, все было бы иначе. Мама… она редко меня понимает. Она любит только Артура и Данила. А отчим меня не любит, я ему чужая. Мне сложно… с ними. Я даже не могу поговорить с папой. Они не давали ему мой номер и обманывали меня, что он не хочет со мней видеться. А я так люблю его и так скучала эти годы… — она громко разрыдалась, и у доброй половины зала выступили на глазах слезы. Вот она, сила детской искренности в действии.

Как я сдержал довольную улыбку — загадка. Внутри все ликовало. Только что, в этом зале, Лизу размазала собственная дочь. Ее ударил в спину самый близкий человек, и мне для этого даже делать особо ничего не пришлось. Красота…

Маша все не затыкалась, рассказывая про какие-то детские обиды или про наши с ней воспоминания. Даже свой стишок вспомнила, который для меня учила. Я же сидел рядом, изображая поддержку и заботу. Это был мой момент триумфа. Какой закат для репутации моей бывшей! Она сама родила оружие против самой себя.

Глава 29

После скандального эфира, я чувствовал себя одновременно выжатым, как лимон, и полным радости. Дочь, сжав губы в узкую линию, словно сама не верила в то, что только что случилось, сидела на угловом диване в коридоре, только сейчас, видимо, понимая, что натворила.

— Машенька, родная, не грусти. Пойди лучше, выпей чаю с пирожными, — сказал я ей, желая поскорее избавиться и пойти уже в гримерку к ведущему, моему приятелю, выпить коньяка и обсудить отснятый материал. И что, что мне потом за руль? От половины стопки ничего не будет.

Маша поднялась с диванчика и, словно в бреду, побрела в указанную мной сторону.

Я же, не став терять больше времени, зашел в гримерку и увидел Макса сидящим, погруженным в телефон. Темный, амбициозный тип — он никогда не скрывал, что ради рейтингов готов на все. И в этом мы с ним были очень похожи.

Макс поднял голову, когда я вошел, и сразу понял по моему довольному лицу, что все прошло по плану.

— Поздравляю, Королёв. Твоя дочь не подвела, — усмехнулся он, откладывая телефон в сторону.

Мы оба рассмеялись, довольные тем, как легко все получилось. Мне даже немного жаль было Машу, все же на девчонке лица не было. Того и гляди от страха или стыда в обморок грохнется. Но ничего, по-больше поплачет, по-меньше пописает. Главное — я достиг своей цели и уничтожил репутацию бывшей жены.

— Да, мозгами она явно пошла в свою мать. Теперь я хочу пойти дальше, — сказал я, до краев наполняя свой бокал элитной янтарной жидкостью. К черту, поедем на такси. Я сегодня праздную. — Пора уже отобрать у нее и сына. Тогда она совсем сломается, когда лишится обоих детей. И станет более сговорчивой.

— Можно сделать эфир на тему ее аморального образа жизни. У меня такие актеры есть — за небольшую сумму наплетут с три короба, — сразу же ухватился за очередную “сенсацию” Макс.

— Пока рано. Может она сама сдастся и пойдет мне