Бывшие. Мне не больно (СИ) - Черничная Даша
На экране высвечивается номер главврача больницы, в которой когда-то работала бабушка. Сердце сразу заходится, потому что я понимаю: она не может звонить просто так.
— Здравствуйте, Елена Николаевна.
— Танюша, добрый день. Я хотела спросить, приедешь ли ты навестить Маргариту Львовну? Она спрашивала о тебе. А в ее состоянии, сама понимаешь, лишние переживания ни к чему.
— Бабушка? — недоумеваю я. — Я не поняла — она что, лежит у вас в больнице?
— Ну да. Вот уже три дня как. А ты, выходит, не знала?
— Нет. Мама мне не звонила, — закипаю.
Как, блин, она могла так поступить со мной?! Это же бабушка — я люблю ее, и мать об этом знает. Она не имела права скрывать от меня состояние бабушкиного здоровья.
— Хм, — Елена Николаевна вздыхает. — У Маргариты Львовны снова был гипертонический криз. Мы его купировали. Ей уже лучше.
— Я приеду! — выкрикиваю в трубку. — Сейчас же выеду и к вечеру приеду в больницу, так и передайте ей!
— Конечно-конечно.
Прощаемся.
Бросаюсь в спальню и хаотично скидываю в сумку вещи первой необходимости, стараясь не думать о том, почему со мной так поступила мать. За что?
Ставлю телефон на автодозвон, параллельно продолжая сбор вещей.
— Привет, Танюш! — отвечает Слава.
— Слав! — подбегаю к телефону и беру его в руки: — Мне срочно нужно уехать. Бабушке стало плохо.
Коротко пересказываю ему разговор с врачом.
— Дождись меня, — просит. — Я уже еду домой. Буду через часа три. Отвезу тебя.
Слышу, как громче начинает урчать мотор автомобиля.
— Не спеши, — уговариваю его. — Я за это время уже буду у бабушки. Возвращайся спокойно, как только я разберусь, что там, вернусь.
— Не хочу оставлять тебя одну, — говорит серьезно.
— Я и не одна. К семье же еду.
Угрюмо усмехаясь от собственных слов, настолько ироничными они кажутся.
— Тем более за Васей нужно следить. Я же не беру его с собой.
— Я попрошу Димку.
— Не стоит.
— Ясно.
Препираемся с ним некоторое время и прощаемся на эмоциях.
Ну не могу я вот так сидеть сложа руки. Спешу на вокзал. Всю дорогу в автобусе верчу в руках мобильный. Так и хочется позвонить матери и поругаться с ней. Что у нее в голове в последнее время? Злится на меня? За что? А даже если и злится, какое это отношение имеет к тому, что она умолчала о проблемах со здоровьем бабушки?
В поселок приезжаю ближе к вечеру. Духота нереальная, воздух стоит — не вдохнуть не выдохнуть. Переживаю за бабулю, по такой жаре гипертоникам наверняка бывает нехорошо.
Залетаю в больницу. Вообще время посещений только закончилось, но благодаря протекции главврача меня пускают.
Прохожу в палату, где лежит бабушка, и сразу же подмечаю: палата одиночная, работает кондиционер. О бабуле позаботились, и это не может не радовать. Увидев меня, она сразу же порывается встать.
— Нюшенька!
— Бабуля! — бросаюсь к ней, сажусь на матрас и прижимаю к себе.
Нос щиплет, на глаза наворачиваются слезы, но я старательно игнорирую их, бодрясь.
— Ну рассказывай, — отстраняюсь, но беру в руки ее сухонькую ладошку, наглаживаю, — как ты докатилась до жизни такой?
— Ох, Танюша, вот так и бывает, — пожимает плечами. — Доживешь до моих лет — поймешь. Мне уже лучше, не волнуйся.
— Прости, что сразу не приехала, я только пару часов назад узнала, что тебе стало плохо.
— Да что ж это такое делается! — грозно ругается. — Вернусь, мамке твоей не поздоровится! Что за глупый вздор! Ее нелепые обиды не повод не звонить тебе!
— Успокойся, — глажу ее по ладони, а у самой разливается горечь в груди.
— Как же мне успокоиться, Нюшенька? — на глаза бабули наворачиваются слезы. — Когда моя дочка со своей в ссоре? Как примирить вас? Возможно ли это? Ты прости меня, внученька, наверное, и моя вина есть в том, что все это сейчас происходит.
— Перестань, ба, — улыбаюсь и даже нахожу в себе силы подмигнуть бабушке. — Мы сами во всем разберемся, не дети малые. Твоя задача — выздоравливать!
Заговариваю бабушке зубы. Рассказываю про новую работу, про Славу, про Васю. Припоминаю какие-то бытовые мелочи, лишь бы она отмела свои дурные мысли.
— Ладно, бабуль, я завтра приду. Принесу тебе гостинцы.
Расцеловываю ее и направляюсь к двери, когда в спину прилетает:
— Ты прости меня, внученька, — срывающимся голосом.
— За что? — хмурюсь, но оборачиваюсь.
— За то, что рядом не была. За то, что не долюбила, раз ты ко мне со своей болью не пришла.
— В этом нет твоей вины. Твоей уж точно, — голос мой садится. — Мне уже лучше, бабушка. Правда. И хоть я понимаю, что никогда не забуду того, что сделала, но чуть ли не впервые в жизни я хочу для себя счастливого будущего.
— Со Славой? — улыбается сквозь набежавшие слезы.
— С ним, — киваю.
Из больницы выхожу с ноющем сердцем.
— Морковка!
Вскидываю лицо и шокированно открываю рот. Слава стоит, привалившись бедром к пыльному капоту автомобиля. Не раздумывая, подбегаю к нему и падаю в распахнутые объятия. Утыкаюсь носом ему в шею и дышу. Его запах — мой кислород. Сжимаю на груди футболку и дышу, дышу. Успокаиваю болящую душу, гашу срывающиеся рыдания.
Слава тоже крепко прижимает меня к себе, запустив в мои волосы руку и сжав их.
Поднимаю лицо и улыбаюсь:
— Я скучала.
— Наконец-то я этого дождался! — поднимает лицо к небу и беззвучно смеется. — В следующий раз на месяц уеду. Может, когда вернусь, ты в любви признаешься?!
Дурачится. Или делает вид, потому что я знаю: правда слишком зыбка, а мне сложно открыться. Но обязательно исправлюсь. Я сделаю для этого все, что в моих силах.
— Как ты тут оказался так быстро? — спрашиваю вместо ответа на его вопрос.
— Я же прямиком сюда направился, домой не заезжал.
— Спасибо, Слав. Но, боюсь, предложить переночевать у нас не смогу. — Иначе мать сожрет и меня, и его.
— Я снял номер в гостинице. Поехали со мной, а? А с утра к бабуле вместе рванем.
— Прости, не могу, — встаю на цыпочки и утыкаюсь носом в подбородок Славы.
— У-у жестокая! — ведет носом по моему уху, разгоняя мурашки, и зовет шепотом: — Тань… поцелуй… умираю без тебя.
Наплевав на все запреты, на то, что мы находимся в людном месте, на загоны матери, целую. Открыто, не боясь, что меня осудят или пристыдят. Сладко целую человека, который привносит в мою жизнь столько всего разного, но такого катастрофически нужного.
А мама…
Разговор с мамой еще впереди.
Глава 38. В сердце оставь мне немного места
Таня
— Привет, — прохладно здороваюсь с матерью, которая пьет чай на кухне.
— Привет, — отвечает так же холодно, не отрываясь от телевизора, по которому идет какая-то передача.
С грохотом ставлю сумку на пол. Выпрямляюсь и смотрю с вызовом в глаза женщине, которая родила меня.
— Почему ты не сказала, что бабушка в больнице? — решаю не откладывать в долгий ящик этот разговор.
Сил делать вид, что все в порядке, не осталось.
— Я подумала, что тебе нет дела до семьи. Раз уж ты не удосужилась позвонить матери за три недели ни разу, — произносит абсолютно безэмоционально, словно ей нет никакого дела до меня.
— Можно подумать, тебе есть дело до моей жизни.
— Есть! Представь себе! — впервые смотрит на меня.
В глазах ни капли тепла. Как будто совершенно посторонний человек.
— Чушь собачья! — вскрикиваю. — Тебе есть дело до кого угодно! До соседки, до сериала, до рассады твоей гребаной, до чужих проблем, но только не до собственной дочери!
— Еще начни рассказывать, как я в детстве недолюбила тебя, — фыркает.
Глубоко дышу.
— А ты любила? — спрашиваю с тягучей болью, которая пронизывает все тело.
— Конечно! — отставляет чашку в сторону. Чай проливается на скатерть.
Мать ругается и начинает вытирать коричневое пятно тряпкой.
