Ты мой слэм-данк (СИ) - Лия Блэр
— Пойдем!
— Куда? — вкладываю свою, не понимая, что товарищ задумал.
Он дергает меня на себя, вытаскивая из салона.
— Веселиться, выдра!
Мамочки… Демьян просто берет и танцует на улице! При всех! У меня челюсть буквально падает в ноги, отбивая пальцы…
— Дем? — у меня от происходящего из головы вылетает… все! Просто стирается к чертям собачьим!
— Давай, Лиз. Не ссы. Это наказание за твой острый язык, — он наклоняется к моему уху, обжигая кожу шеи теплым дыханием. Ловлю фриссон до легкого головокружения. — Откажись, выдра. У меня будет повод вылизать тебя сегодня… везде, — ведет рукой мне от колен до пупка.
Отшатываюсь, врезаясь лопатками в металл авто. Щекотка прокатывается от горла к низу живота. Я точно краснею.
— Что скажешь? — выжидает засранец.
Смотрим друг на друга под грохочущую музыку. Проваливаюсь в его красивые глаза. Не замечаю ничего вокруг, равно как и откровенно разглядывающих нас людей. Не знаю, что он делает со мной, но я, не прерывая зрительного контакта, стягиваю с себя пиджак, бросая на капот. Вытаскиваю шпильки из волос, встряхивая гривой.
Это вызов. Я чувствую.
Демьян облизывается как волк, загнавший добычу. Глаза блестят чернотой. Сжимает кулаки. Дышит глубоко и мне хочется положить ладони на его грудь в область сердца и понять, с каким ритмом оно сейчас бьется.
Композиция на секунду замолкает и… начинается снова. Твою дивизию! Поставил на повтор.
Отталкиваю от себя Маугли и… мамочка, роди меня обратно!.. начинаю танцевать. На улице! При посторонних! Я всегда боялась выглядеть неправильно перед другими. Избегала нелепых ситуаций, в стремлении стать лучшей. Да я в школе ни разу не танцевала. Максимум медляк! А тут дергаюсь как паралитик под чертову “Макарену”!
Брови Голицына взлетают. Взгляд ощупывает меня с ног до головы и обратно. Улыбается дебильно и присоединяется.
Мы танцуем как ненормальные. Моя строгая юбка задирается до середины бедра, но у меня даже мысли не возникает ее поправить. Кружусь, виляя задницей, прихлопываю вместе с исполнителями. Голицын не отстает. Выделывает кренделя похлеще отвязных танцоров.
Вокруг собирается все больше людей. Кто-то откровенно снимает нас на телефон. Мне становится не просто смешно, а накрывает чем-то странным. Мне так хорошо в этот момент, будто с каждым движением я сбрасываю с себя что-то тяжелое, липкое, плохое. Я разгружаюсь. Заряжаюсь чистой энергетикой. Именно сейчас я впервые легкая! Обычная и до идиотизма молоденькая! Словно мне дали билет в мои восемнадцать лет, позволив прожить их иначе. Обалденное чувство… до желания кричать в небо, срывая голос. Смеяться и плакать.
И я… смеюсь!
А потом замедляюсь, задираю голову, глядя на синеву, и плачу…
— Лиза, — прижимает меня к себе Демьян, закрывая собой ото всех. — Ты чего, Лиз? — гладит по волосам, целует в макушку. — Моя самая красивая выдра… Никому тебя не отдам. Слышишь?
Цепляюсь за его рубашку, зарываясь носом в широкую грудь. От коктейля, бушующего внутри, даже стоять сложно.
Глава 23
ДЕМЬЯН
У меня мотор в кувалду превращается, когда вижу на глазах Лизы слезы. Он долбит о ребра, стремясь проломить грудную клетку. Хуй знает, что я сделал не так. Из-за танца? Так, я сам такую дичь не творил никогда, но с ней хочется всего. Даже, сука, в песочнице куличики лепить. Я бы помогал, хотя все сознательное детство ломал их, заявляя о своем превосходстве.
Закрываю училку собой и ловлю себя на мысли, что боюсь… Пиздец. Боюсь, что оттолкнет и снова закроется.
Глажу ее спину, волосы, приказывая себе не опускать руки ниже копчика. Теплая, нежная, ранимая. Комкает в ладонях мою рубашку, прижимается. Сама. Такая мелкая… Жалею выдру. Незнакомое чувство. Это не снисхождение, которым обычно удостаиваю слабый пол.
Беру Лизу за талию и сажаю на капот машины. Встаю между ног, с трудом сдерживаясь, чтобы не смотреть, как соблазнительно торчат ее голые острые коленки, а стройные бедра обнимают мой торс.
Ой все! Отвлекайся, Дема! Еще пара картинок, бля, и трахнешь решетку радиатора на “Инфе”.
— Что не так, Лиз? — цепляю пальцами ее подбородок и заставляю смотреть на меня.
— Не знаю… — шепчет, часто моргая и щурясь.
Она сейчас похожа на панду. Тушь под глазами размазалась и черные дорожки по щекам, как у клоуна пантомимы.
— Ш-ш-ш, — втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, прикладывая фалангу указательного пальца к ресницам.
— Дай посмотрю, — убираю ее руки.
— Тушь глаза щиплет… — морщится.
Достаю из кармана платок и вытираю аккуратно веки снизу и щеки. Осторожно дую на покрасневшие глаза.
— А говорили, что водостойкая… — издает смешок, позволяя мне хозяйничать на лице. Ей стыдно… Вот дуреха.
— Маркетинговый ход, а ты купилась, — пытаюсь шутить. Отвлечь. Лишь бы не плакала больше. — А еще за ученой степенью собралась…
Никогда не реагировал на бабские слезы. Исключение — мать и Раечка. И все равно, не подобным образом. Когда Лиза плачет… меня топит до спазма в желудке. Хочется стать кенгуру, сука, с авоськой на брюхе. Засунуть выдру в карман и прыгать на край света.
Промокаю влагу с уголков потрясных глаз училки. Разглядываю ее. Она что, не пользуется тоналкой? По инерции тру ее скулу и смотрю на платок. Нихера. Нет следов пудры. У нее красивая кожа от природы. Обычно, если надеваю темную одежду, то после гулянок она вся в косметике. Особенно бесят бежевые разводы на ширинке.
— Отвези меня домой, — останавливает мою руку, взяв за запястье.
— Может быть… в кафе? — не хочу с ней расставаться.
Не хо-чу!
— В другой раз, — опускает глаза, одергивая края блузки, выбившейся из-за пояса юбки.
Бля-я-я… Нельзя давить. Нельзя, Дема! Отвези и отпусти. Я буквально чувствую, как во мне сталкиваются две сущности. Одна орет: оставь, укради, спрячь и трахни. А вторая, пищит до головной боли: сделай, как просит. Дай привыкнуть.
Скрепя сердце соглашаюсь с последним. Но не отказываю себе в удовольствии обнять Полянскую еще раз. Чуть отступаю и тяну к училке руки, работая пальцами и предлагая, как ребенку, пойти ко мне. Ничего не подозревающая Лиза тянется навстречу и доверчиво идет на ручки. Моя маленькая… Умница.
Прижимаю к себе, не торопясь опускать. Открываю пассажирскую дверь и сажаю ее в салон. Пристегиваю ремнем безопасности, умышленно мазнув носом по щеке. Как же хочу ее поцеловать! Просто коснуться губ! Один раз и…
Мандариновая выдра задерживает дыхание. Ловлю краем глаза движение стиснутых коленок. В пах стреляет стойким желанием… и это совсем
