Похвала - Сара Кейт
Я не смотрю достаточно долго, чтобы по-настоящему увидеть, что они делают. Один мужчина прижимает женщину лицом к стеклу, в то время как он медленно прижимается к ней сзади.
Стараясь сделать себя как можно незаметнее, я крадусь в темные углы, пытаясь не выглядеть как сталкер. Медленно двигаясь по коридору, мое сердце буквально колотится в груди так сильно, что я чувствую его в ушах.
Что я здесь делаю? Это безумие.
Но мое любопытство слишком упряма, и я зашла так далеко.
Медленными шагами я продвигаюсь дальше по коридору. Первое окно открыто в комнату, в которой слишком темно, чтобы что-либо увидеть. Это тусклый синий свет, и с другой стороны есть движение — быстрое, бьющееся движение кого-то…
Мое горло сжимается, когда я отвожу взгляд, а затем снова возвращаю.
Мои бедра начинаются пылать.
Но я не останавливаюсь, поворачивая голову в другую сторону, где женщину втискивает в окно. Я слышу нежный гул мужского голоса, когда он шепчет ей на ухо. Я могу только представить, что он говорит… и от этих грязных мыслей мне становится только жарче.
За окном находится что-то похожее на красную комнату, внутри которой никого нет. На стене висит много вещей, многим вещам я даже не могу дать названия; Думаю, кнуты, весла, наручники… все в этом роде.
Не в моем вкусе, поэтому я продолжаю идти.
Я прохожу мимо пары, стоящей посреди комнаты и хихикающей друг с другом, наслаждаясь видом. Женщина улыбается мне, а мужчина здоровается так, что я иду немного быстрее.
Я вежливо киваю и иду дальше.
Комната на противоположной стороне закрыта черной занавеской, сквозь которую пробиваются клочки света. Так что люди, которые хотят пользоваться комнатами, не будучи эксгибиционистами, могут это сделать. На самом деле, это немного разочаровывает.
Серьезно, кто я такая?
Когда я дохожу до тронного зала, где я когда-то сидела до того, как он был закончен, я останавливаюсь. В нем есть люди.
Три человека, если только я не упускаю одного. Изнутри он тускло освещен, этого достаточно, чтобы разглядеть расплывчатые фигуры и движение, но недостаточно, чтобы распознать лица. Затем я понимаю, что это означает, что мы можем видеть их, но на самом деле они не могут видеть нас.
Мой взгляд все еще перебегает с темного коридора на людей в комнате, потому что, хотя я знаю, что она создана для наблюдения, мне кажется странным и неправильным просто продолжать пялиться.
Кроме того, возникает неловкое ощущение возбуждения… на публике.
Мои тонкие хлопчатобумажные стринги сейчас промокли, и от каждого трения при ходьбе у меня по спине пробегают искры. Такое сильное желание прикоснуться к себе, чего я, очевидно, не собираюсь делать.
Не потому, что это было бы здесь неуместно, я имею в виду… оглянитесь вокруг.
Но я просто не могу. Я не мог. Нет. Это слишком странно.
И все же я останавливаюсь у тронного зала и заставляю себя посмотреть. Я не знаю, что делать со своими руками, пока стою здесь и смотрю, поэтому сцепляю руки на талии.
На гигантском троне сидит женщина, а другая стоит перед ней на коленях — точно так, как Гаррет проиллюстрировал для меня. Она определенно делает то, что я думаю, уткнувшись лицом между ног другой женщины.
У меня пересыхает во рту. Мне кажется таким неправильным наблюдать за этим, но я не могу отвести взгляд.
Рядом с троном кто-то стоит, но я не могу толком разобрать, женщина это или мужчина. Они просто гладят женщину в кресле по плечам и голове. Каждые несколько мгновений женщина закрывает лицо руками и хихикает так громко, что я могу разобрать это сквозь звуки музыки в главном зале. Она выглядит почти в эйфории, полна улыбок и стонов, мечущаяся взад-вперед между смущением и удовольствием.
Напряжение между моими ногами стало болезненным, и я чувствую, что начинаю потеть.
Я сжимаю бедра вместе, на мгновение задумываясь, смогу ли я заставить себя кончить, вообще не прикасаясь к себе. Мои бедра слегка трутся друг о друга, и это все равно что пытаться почесать зудящую кожу через три слоя шерсти.
— Развлекаешься?
Я выдыхаю и двигаюсь, чтобы отпрыгнуть, но сильная рука обхватывает меня за талию, притягивая к своему телу, его губы рядом с моим ухом.
— Расслабься, Шарлотта.
— Ты напугал меня.
— Ты кажешься немного нервной, — отвечает Эмерсон с дразнящей ухмылкой.
Я чувствую себя так, словно меня застукали за мастурбацией или просмотром порно. Стыд захлестывает меня, как будто меня окатили ледяной водой.
— Я не думаю, что мне следует вновь возвращаться сюда, — шепчу я, не поворачиваясь к нему.
Он удерживает меня на месте, так что мы оба наблюдаем за сексом втроем в тронном зале.
— Тебя бы здесь не было, если бы тебе не разрешили. Я надеялся, что ты найдете эту комнату.
Поэтому он дал знак вышибалу, чтобы тот впустил меня. Я так и думала, но мне любопытно, почему? В прошлый раз, когда мы были здесь, Эмерсон не хотел, чтобы я вела такой образ жизни, но теперь мне кажется, что он подталкивает меня к этому.
— На это так странно смотреть, — шепчу я.
— Они хотят, чтобы ты посмотрела. — Его глубокий, бархатный голос снова согревает меня.
Мгновение мы стоим в тишине, наблюдая за представлением в тронном зале, мое тело все еще гудит от возбуждения.
— Здесь тебя никто не увидит, Шарлотта. Разве это не освобождает? Знать, что ты можешь делать все, что захочешь.
Мои губы приоткрываются, и я пытаюсь сделать вдох, хотя мне кажется, что моя грудь весит тонну. Мое тело превратилось в бомбу замедленного действия, готовую взорваться, и я хочу кричать от этой потребности, которую чувствую.
Тело Эмерсона крепко прижимается к моему, и он все еще держит меня за талию. В темной комнате мужчина переместился к передней части трона вместе с дамами. Он наклоняется и целует коленопреклоненную женщину. Затем он продолжает двигаться, пока не оказывается у нее за спиной.
Едва слышный вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что он делает: Задирает ее платье и расстегивает свои брюки. И затем даже в темноте можно безошибочно различить движение его бедер, когда он входит в нее.
Я отворачиваю голову, пытаясь отвести взгляд. Но сильная
