Будущий бывший (СИ) - Харли Напьер
— Что от меня требуется? — мне показалось, что я задыхалась. Легкие горели пламенем, а пальцы, сжимающие телефон, напротив, похолодели. Неужели…
— Это не совсем телефонный разговор, поэтому, приезжай утром в мой в офис, там и обсудим, — Огарев-старший не спрашивал, он ставил перед фактом. Однако это меня не задевало, я лишь хотела понять, в чем же все-таки дело… И, видимо, задумалась настолько сильно, что мое молчание Александр Юрьевич воспринял как-то иначе, решив продолжить: — Только ты сможешь достучаться до моего сына.
— Хорошо, — бесцветно отозвалась, понимая, что спокойный сон в грядущую ночь мне не светит. — Я… приеду! Обязательно приеду.
Обменявшись любезностями, мы закончили этот странный диалог, и я все-таки соизволила войти в дом. Мама, ждущая меня к ужину, накрыла на стол, возбужденно расспрашивая меня о платье для Людмилы Федоровны, и сквозь зубы журя отца, вновь прозябающего где-то. То ли в амбаре, то ли на рыбалке, я так и не поняла. Но искать его, чтобы убедить, не спешила, годами проверенно было одно — он всегда возвращался к завтраку.
Всю ночь ерзала, не в силах найти удобного положения. Душу терзали разные страхи и предположения, а время, выделенное для сна стремительно подходило к концу.
Утром же, встав с первыми петухами, я увидела в зеркале лохматое нечто с темными кругами под глазами. Мое внешнее состояние практически полностью отражало раздрай, поселившийся внутри.
Меня не покидало чувство тревоги. Оно стало моим молчаливым спутником. Пока я собиралась, попытавшись привести себя в человеческий вид, ехала в переполненном автобусе, неспешно шагала по тротуару вдоль высоток. Я вновь и вновь мысленно искала ее причины. В последнее время столько всего произошло, что сложно было остановиться на чем-то одном. Я умудрилась потерять подругу, уже дважды подвести любимого и окончательно разочароваться в друге. Предстоящая встреча с Александром Юрьевичем, как мне казалось, грозила окончательно выбить почву из-под ног. И это пугало. Настолько, что приходилось то и дело делать остановки, чтобы отдышаться.
Миновав уже известный мне вестибюль и поднявшись на нужный этаж, я попыталась полностью сосредоточиться на предстоящем диалоге. Всё же меня очень насторожили слова Огарева-старшего о проблемах Руслана. Учитывая, что в последние дни мы отдалились и мне доставались его такие сухие сообщения… Фантазия моя работала на полную, вырисовывая не самую оптимистичную картину происходящего.
Настолько себя накрутила, что входила в кабинет будто оголенный нерв. Видимо поэтому слишком внимательно следила за мужчиной, пытаясь хоть что-то считать по его жестам или выражению лица.
— Доброе утро, Алиса, — поднявшись с кресла и подходя ближе поприветствовал Александр Юрьевич. — Как добралась?
— Добрый, — попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. — Спасибо, хорошо.
— Проходи, — указывая рукой на кожаный диван, предложил присесть он. — Чай? Кофе? Ты успела позавтракать?
Вопрос звучал не формально, а так, будто его и правда волновало нуждаюсь ли я в чем-либо.
— Чай, если можно, — проходя к дивану, озвучила свой выбор. Мне казалось, что обижу его, полностью отказавшись от всего.
Пока Александр Юрьевич отдавал распоряжения своей секретарше, я терпеливо ожидала. Словно школьница в кабинете директора. С одной стороны, тебя распирает от эйфории, что ты оказалась в таком месте, с другой — от страха дух захватывает, что попадают сюда неспроста.
— Алиса, — начал более серьезным тоном мужчина, присаживаясь рядом, — я не хочу, чтобы ты неверно истолковала случившееся, — хоть и старался он держаться невозмутимо, в тоне проскальзывали нотки волнения. — Я люблю своего сына больше всего на свете. И готов ради его будущего на всё. Мне больно смотреть на то, что он делает со своей жизнью. Я всю жизнь работал не ради того, чтобы он крутил гайки в гараже на окраине. Он закончил элитную школу, поступил в престижный университет. Я договорился о его переводе в штаты, и здесь он берет и всё рушит. Сейчас, молодой и горячий, он совершенно не понимает, как будет кусать локти потом. Ну докажет он мне свою самостоятельность, разве это будет того стоить? — невесело хмыкнул Александр Юрьевич.
Передо мной сидел не глава компании, не богатый воротила, а просто отец, который переживал за своего сына.
— Я понимаю вас, — поспешила успокоить его. — Но очень сложно переубедить Руслана.
— А как думаешь, что могло бы его сдвинуть? — задумчиво смотря в одну точку, вопросил Огарев-старший.
— Даже не знаю, — поначалу ответила а, а после начала обдумывать повисший вопрос вслух: — Возможно… Какие-то сильные обстоятельства. Ну, например, извините, если бы что-то случилось в семье.
Мне стало неловко за свою откровенность, но иное, что могло бы вынудить этого упертого посмотреть на ситуацию с другой стороны, сложно было представить.
— Что ж, нам теперь специально заболеть? — с улыбкой проговорил мужчина.
Мне не пришлось отвечать так, как в этот момент в кабинет вошла секретарь. На подносе у нее красовались бежевого цвета чайная пара и граненый бокал наполовину наполненный коньяком. Аккуратно расставив всё на столике, он молча покинула нас.
— Ты хорошая девушка, Алиса, — как только дверь за женщиной закрылась, добродушно проговорил Александр Юрьевич. — Искренне хочешь помочь мне. Но на что ты действительно готова ради Руслана?
Вопрос его звучал как-то напыщенно. Будто мне требовалось как минимум отдать свою почку.
— На многое, — осторожно ответила, не до конца понимая, куда клонит отец Руслана.
— На многое, — эхом отозвался он, беря в руки бокал и поднимаясь с дивана.
Мужчина молчаливо прошелся до окна, постоял около него пару минут, а после повернулся ко мне. На лбу его пролегла глубокая складка. Он хмурился, явно принимая какое-то внутреннее решение. Я же терпеливо ожидала, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
— На многое — звучит красиво. А на обман во благо, готова?
Я напряглась. Лгать любимому не хотелось, да и в моем представлении: ложь мало чем могла помочь.
— Смотря, в чем он заключается, — проговорила уклончиво. Ладони вспотели, мне захотелось как можно быстрее покинуть кабинет.
— Мне надоело смотреть, как бездумно Руслан прожигает время. Не просто стоит на месте, а активно тянет себя на дно.
