Топ-модель (СИ) - Вечная Ольга
Лицо у него бледное, на щеке царапина и легкая краснота как от пощечины.
И тут до меня доходит! Он же не сказал Олесе, что занимался со мной любовью, будучи обдолбанным. Он дал понять, что полюбил меня. Полюбил и не смог на ней жениться, потому что... появилась я. Олеся меня ненавидит и борется со мной, потому что я в ее глазах не жалкая простушка. Она меня ненавидит как равную.
Эта мысль рождает всплеск сил. Он представил меня всему своему окружению как избранницу, как желанную. Как свою любовь! Зря я стала жаловаться на Олесю его боссу. Зря я пряталась.
Делаю шаги навстречу и кидаюсь Максиму на шею, обнимаю изо всех сил и прижимаюсь к груди. Зажмуриваюсь.
Его руки спустя удар сердца оказываются на моей талии. Максим с таким жаром вжимает меня в себя, что мир покачивается. Я опираюсь на него, как на монолитную стену, вдыхаю его аромат. Я набираюсь сил.
— Всё в порядке? — спрашиваю первой.
— Где ты была, Анют? — Он все еще беспокоится. — Я проверил все подсобки.
Улыбка слегка трогает его губы, и я улыбаюсь в ответ во все свои брекеты. Сердечко гулко шумит.
— Я говорила с твоим боссом, прости, забыла, как его по имени-отчеству. Мы хорошо поговорили, он мне рассказал про Кале. Я не ляпнула лишнего.
Максим облегченно выдыхает и смотрит на меня так, будто влюбился.
— Как наш ребеночек?
Киваю:
— Хорошо, но я устала от каблуков. Спину тянет.
— Поедем домой, я прямо сейчас вызову водителя. Просчитался, малыш, не думал, что Олеся после разговора осмелится приехать. С этим цирком пора заканчивать.
— А тост? Ты сказал тост?
— Я потом скажу, в другой раз. Неважно.
Я думаю о том, что он не знает про смертельную болезнь его босса. И несмотря на то, что обещала хранить тайну, быстро на ухо рассказываю обо всем. Лицо Максима сереет.
— Господи. Ты уверена?
— Максим, надо вернуться за стол и сказать этот тост. Потому что другой возможности может не быть, а начальник тебя любит как сына. Только сначала я подправлю макияж. Дай минуту.
На этот раз он меня одну не оставляет, ждет у дамской комнаты, пока я убираю размазанную тушь и подкрашиваю губы.
Когда возвращаемся за стол, я отмечаю, что ни Олеси, ни ее подруги нет. Когда Максим говорит тост, мы встаем вместе. Он произносит долгую, очень трогательную речь, от которой я вновь шмыгаю носом, а глаза его босса и вовсе блестят.
Закончив, Максим осушает свой стакан до дна. После чего мы прощаемся и уходим.
В машине я немного плачу от нервного напряжения. Усталости. Обиды и гнева. Максим говорит красивые слова, обнимает, пока я не засыпаю.
В дом он заносит меня на руках. Я чувствую себя маленькой — так легко он поднимается со мной по лестнице. Укладывает в мягкую, пахнущую свежестью постель.
Нежный поцелуй в лоб — это последнее, что помню, прежде чем погрузиться в крепкий сон. И наконец, полностью расслабиться.
Глава 26
Услышав голос Максима, я отрываюсь от учебников, в которых тону с самого утра. Он приехал! Наконец-то.
Напряженная прямая спина, дыхание тяжелое, частое. Я ждала. Никого никогда так сильно не ждала, Господи, как его сегодня. Робость сковывает, я понятия не имею, как мы встретимся после вчерашнего ужина и ночного поцелуя в лоб. Внутри — полная анархия, что, впрочем, дает возможность мечтать о смелом.
Спала я сегодня долго, сны терзали мутные, а физическая усталость как будто только копилась, хотя обычно я просыпаюсь полной сил и энергии. Не верю в сглазы, но думаю, что когда такое количество людей смотрит, обсуждает, оценивает — это должно сказаться на самочувствии.
Этими страхами я и поделилась с Ба-Ружей утром. Она одна хлопотала на кухне. Станислав Валерьевич уехал на реабилитацию к физиотерапевту, Эля — в университет, Папуша на работу, а будущая свекровь, которую не представляю, как называть, долго гуляла с собаками.
Ба-Ружа поставила передо мной тарелку с ароматными блинами и вазочки со сметаной и джемом, после чего принялась плавить воск и переливать его за моей спиной из чашечки в чашечку.
Это было... жутко. И странно. Она еще шептала что-то. Когда я попыталась повернуться, скомандовала на цыганском не смотреть. Кусок в горло не лез, волосы слегка шевелились. Только когда она закончила, погладила мои плечи и чмокнула в макушку, я выдохнула и принялась за еду.
Видео слили.
Это случилось, и обратно время не отмотать. Кошмар стал явью. Да, Максим подготовился, но намного ли от этого легче?
Видео слили. Оно в сети. Навсегда.
На всю. Мою. Блин. Жизнь.
Сообщила мне Вероника, с которой мы вместе работали официантками на мальчишнике.
Прислала: «Ты видела???» И ссылка внизу.
Я ткнула ее, но на первых же кадрах выключила. Максим там к стене меня прижал. Господи. К стене этого коридора на нижней палубе. Навалился всем телом, огромный как медведь. А я! Я была гвоздем вечеринки. Обняла его, ногу забросила, сама на стену откинулась, шею и грудь ему подставляла, словно делаю это каждый день утром и вечером. Словно так надо, будто умею.
Отложила мобильник. Перед глазами поплыло, я взяла еще один блин и макнула в варенье, принялась жевать.
Телефон пиликнул. Я подумала: «Папа» — и тихонько расплакалась.
Мы с Максимом так естественно слились воедино. Это, наверное, подтвердит легенду о том, что мы давно встречаемся. Но родители... что если они узнают меня? Будет катастрофа. Они вообще смогут после такого жить в Упоровке?
Я перевернула мобильник — там была эсэмэска от Максима:
«Не заходи в интернет, я приеду вечером».
Вдох-выдох. Все верно, слили. Вот и подтверждение. Дельные советы у него, прекрасное предложение. Я незаметно вытерла глаза и сделала глоток чая.
В тот момент, когда Ба-Ружа подкладывала мне еще блинов, а я оценивала последствия мальчишника, вернулась мама Максима. В прихожей разулась, разделась. Я не видела, кто именно зашел, но отчего-то стразу поняла, что она. В груди пульсировало так, что ребра едва не трескались. Когда моя будущая свекровь появилась в дверях, — высокая, статная цыганка в длинном дизайнерском платье, — я улыбнулась как обычно и пробормотала:
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Меня зовут Евгения Рустамовна, я мама Максима.
— Аня, — кивнула я. — Приятно познакомиться.
— Взаимно, Аня.
По тону, правда, чувствовалось, что ей совсем не взаимно, поэтому при первой же возможности я улизнула в свою комнату и села решать тесты. Потом писала эссе. Затем перечитывала правила. Телефон напоминал гранату без чеки, готовую в любой момент разорваться. Мама, брат или кто-то из деревни могли узнать меня на видео. Качество не лучшее, все же съемка велась в полумраке коридора, но... как же не узнать-то?
— Надо рассказать о предстоящей свадьбе твоим родителям, — сказала мне Евгения Рустамовна, заглянув ненадолго.
Она сообщила, в каком ресторане будем праздновать, дала рекомендации по платью и прическе. Заверила, что родители могут пожить у них, чтобы познакомиться и пообщаться.
Я быстро кивнула и пообещала позвонить маме. На самом деле, сделала это больше для того, чтобы закончить разговор. У моих родителей дома телевизор не выключается ни на минуту. Если в новостях упомянут о порнушке с участием помощника депутата Одинцова, то лучше им пока не знать, за кого я так скоропалительно выскакиваю замуж.
«Мне страшно», — написала будущему мужу.
«Все идет по плану. План у нас — делать вид, что ничего не происходит и что мы просто живем свою счастливую жизнь».
Больше в течение дня мы не общались.
***
И вот вечер. Максим, видимо, приехал после работы, к ужину. Я вскакиваю из-за стола и спешу к двери, когда слышу требовательный голос Евгении Рустамовны:
— Максим, ты с ума сошел? Ты что творишь?! Тебя кто учил этому?! Папа наш бедный или, может, я?
