Натали Гарр - Ночи большого города
Соберись, ты, осел!
В кармане вибрирует телефон. Кидаю взгляд на дисплей – эсэмэска от Тони.
«Детектив прислал отчет, просил вас связаться с ним».
Меня? Дерьмо, это дурной знак.
– Что скажешь, Роберт? – голос Броуди врезается в мои мысли.
– Продолжайте без меня, я сейчас.
Бесцеремонно шагаю из переговорной, обратив на себя несколько пар глаз, и по пути набираю номер детектива.
– Что там, Кэмпбэлл?
– Сегодня мне удалось под видом монтажника пробраться в актовый зал. Я сделал несколько фото и уже выслал вам на почту.
– Я еще не проверял, говорите.
– Сэр, ваша невеста весь день провела на репетициях с Марком Лестрейдом. И в принципе все было безобидно до тех пор, пока они не добрались до сцены с поцелуем.
Мои внутренности делают тройное сальто.
ЧТО?
– Поподробнее, пожалуйста, – шиплю я, пулей врываясь в свой кабинет.
– Это случилось полчаса назад. Но, судя по всему, девушка не ожидала такого поворота событий и дала ему отпор.
Сука, я переломаю этому долбаному хрену все кости!
Дрожащей рукой кликаю на прикрепленные к письму файлы и передо мной разворачивается ад кромешный.
Кэтрин и Лестрейд стоят посередине сцены, тесно прижавшись друг к другу. Ее руки свисают вниз, его опоясаны вокруг ее талии.
Проклятие!
Я задыхаюсь.
Черт!
– Кэмпбэлл, я перезвоню, – нажимаю на сброс, вытаскиваю из ящика ингалятор и брызгаю в рот. Гребаная астма, мать ее!
Встаю и начинаю отвлеченно маршировать из угла в угол, не решаясь проверить оставшиеся снимки.
В дверь раздается стук.
– Мистер Эддингтон, вас просят в переговорную, – лепечет секретарша.
– Передай им, что я занят! – рявкаю я. – Непонятно, что ли?!
– Хорошо, сэр.
Провожу руками по лицу, стараясь остудить бурлящий в жилах гнев, но у меня не получается. Я весь киплю от переизбытка адреналина в крови.
Набираюсь смелости и сажусь за ноутбук. Учитель держит Кэтрин за щеки, намереваясь поцеловать… Кэтрин отталкивает его… Они спорят о чем-то… Они смеются.
Мразь!
К горлу подкатывает тошнота. Я удрученно валюсь на спинку кресла и нервно барабаню пальцами по подлокотникам. Что я могу сделать?
В голове мелькает пресловутая мысль немедленно отыскать этого засранца и отделать его до полусмерти, а после приказать Кэтрин покинуть эту паршивую академию. А если уж ей невмоготу отсиживаться дома, то я с радостью приму ее здесь, в «Девелопменте». Однако вскоре я прихожу к неутешительному выводу, что такая постановка вопроса вынудит ее сбежать от меня. Дерьмо, да она возненавидит меня!
Преисполненный опасным желанием разорвать Лестрейда на куски, я шлепаю по клавиатуре и распечатываю фотографии. Все до единой.
Черт, я мог бы запросто придушить сейчас и Кэтрин, окажись она в радиусе ста метров. Кем она себя возомнила? Вздумала шутить со мной, лживая малолетка?
– Роберт, какого черта? – вламывается ко мне Брюс.
Пожимаю плечами, и он вдруг замечает ингалятор у меня на столе.
– Тебе что, плохо?
– Похоже на то.
– Врача вызвать?
– Перестань, Кейн. Я в порядке.
– В порядке?! Ты улизнул с важной встречи и оставил нас с Адамом выкручиваться перед ними вдвоем!
– Джон согласился финансировать проект?
– Согласился. Но не благодаря тебе!
Что я могу сказать? Я еще ни разу не позволял себе подобного ребячества, и мне понятна реакция Брюса, но извиняться не в моих правилах. В конце концов, я плачу им кучу денег, и они обязаны прикрывать мой зад.
– Ладно, – сдается Кейн, смекнув, что я уже староват для порки ремнем, – мне пора. Ты точно в порядке? На тебе лица нет.
– Точно. Я хочу побыть один, извини.
* * *– Последний кружок, Пит, – бормочу я, развалившись на заднем сиденье автомобиля с бутылкой «Шивас Ригал».
Пит послушно сворачивает в переулок, объезжает здание вкруговую и вновь выруливает на главную дорогу.
– Куда теперь, сэр?
«В ад», – думаю я, изучая мелькающие за окном деревья.
– Сэр?
– В паркинг.
Услужливо проводив меня до двери, Тони помогает мне отпереть замок и прощается со мной до завтра.
– Кэтрин! – ору я, нетвердой походкой передвигаясь по квартире. Где ты, паршивка? – Кэтрин!!!
Дерьмо, кажется, я перебрал. Ноги не слушаются, в голове сущая неразбериха вперемешку с мигренью. Меня штормит…
– Что случилось? – из спальни показывается Кэтрин. Заспанная, в моей белой офисной рубашке, она удивленно хлопает ресницами, пробежавшись по мне настороженным взглядом.
– Ты пьян?
Я фыркаю.
Она что, вздумала отчитывать меня? Маленькая блудливая шлюшка!
Достаю из портфеля фотки, небрежно швыряю на диван.
– Что это за хрень такая? Ну-ка, объясни мне.
Она хмурится, затем подходит и подбирает распечатанные на принтере снимки. Ее аккуратные брови изумленно ползут вверх, губы раскрываются в прерывистом вдохе, она явно не рассчитала моих возможностей.
– Откуда… – она заикается, – ты… ты следишь за мной?!
Ой, тоже мне новость.
– Слежу, – бессовестно заявляю я, – говори, что это за дрянь такая и почему я узнаю об этом таким образом?
– Как ты мог… ты же обещал!
– Обещал – что? Делиться тобой с кем-то еще?
Растерянная, злая и чертовски сексуальная, в едва прикрывающей ее упругую задницу рубашке, она заливается багровым цветом и не находит для меня подходящих слов.
– Кэтрин, – настаиваю я.
– Что, Роберт? – она передразнивает. – Что ты хочешь услышать? Что я безобидно репетировала роль и не подозревала, что придется целоваться? А когда поняла это, то тут же отказалась?
– Этот говнюк обнимал тебя!
– И что?! Это называется «образ»! «Игра»!
Игра? У меня потеют ладони.
ИГРА?
– Так ты хочешь поиграть, да? – угрожающе шепчу я, на ходу сбрасывая с себя пиджак. – Вот чего тебе не хватает? – я расстегиваю ремень и брюки, а Кэтрин стоит напротив меня и недоуменно мигает. Разрази меня гром, если я не вытрясу из нее дух!
Вырвав у нее фотографии, я встряхиваю ее за плечи и смотрю в помрачневшее от горечи лицо. Ее зеленые глаза неотрывно глядят в мои, и я совершенно не понимаю, о чем она сейчас думает, чего ждет. Она выглядит напуганной и заинтересованной одновременно.
– На этот раз ты зашла слишком далеко, детка.
– Иди к черту, – хрипит она, вызывающе вильнув подбородком.
Мой взгляд бессознательно падает на ее грудь, на просвечивающие через тонкую ткань соски, и мое больное израненное воображение подсовывает мне очередную свинью.
Ослепленный жгучей ревностью, я толкаю ее к стене и грубо впиваюсь в ее рот, сжимая в руках ее хрупкое и кажущееся теперь непривычно чужим тело.
