Любимая девочка Мажора - Мила Любимая
«Князева, помнишь такую? Целка, влюбленная в тебя по уши»
По уши, по уши, по уши…
Я не знаю, зачем пересматриваю это видео. По бесконечному, по пять и десять раз, по порочному, мать его, кругу!
Наверное, хочу впитать в себя каждое слово, каждую эмоцию, проникнуться всей его тьмой и мраком. Он чёртов дьявол! Дьявол моего сердца!
«Мирослава… хороша стала, особенно сзади»
Опять этот смех! У меня одно желание – подойти и треснуть хорошенько по смазливой физиономии. И одного, и второго. Проклятые мажоры! Лучшие друзья – Сотников да Тарасов. Два грёбаных мудака.
Шмыгнула носом и ребром ладони вытерла слёзы. Уже и не понятно, откуда только берётся этот солёный поток воды. Потому что кажется, словно выплакала свой пожизненный запас. Больше просто нельзя!
«А я думал она в девочках. Что-то мнётся и мнётся, недотрогу строит»
Голос за кадром принадлежит не Диме и не Нику, а Егору. Моему бывшему. Вроде падать некуда, но он как-то умудрился вырыть себе ещё более глубокую яму.
«Знаем мы таких недотрог…»
«Рассчитывал её вишенку сорвать? Эта детка уже отдалась мне и если захочу, упадет к моим ногам снова»
«Похоже на вызов. Ну, что парни, замутим пари?»
Пари. Очередная забава мажоров. Я его пари! Как можно вообще так обращаться с живым человеком? С девушкой, влюблённой в тебя? Врать в глаза, очаровывать и давать надежду на то, чего никогда не будет? Потому как всё, чего хотел Тарасов – это получить меня ради проклятой игры. Чтобы быть первым, лучшим среди всех говнюков вселенной.
Я ненавижу его! Боги, как же ненавижу этого ублюдка!
«Скучно! Мне вот ваша Мира, парни, на хрен не упала. Давайте что-то пооригинальнее»
Пожалуйста, меня и на спор в койку затащить скучно. Обыкновенная серая посредственность. Что же тогда позарились, да?
Зачем? Почему он так со мной поступил?
Заставил поверить в сказку между нами. В то, что всё по-настоящему, искренне! Не нужно было смотреть на меня, словно особенная. А Ник…
Как он только мог?
Это какой-то фильм ужасов, без шуток!
Никита был рядом, был моим. Приезжал в любое время дня и ночи, уделял огромную долю своего времени. Мы часами разговаривали по телефону, сутками переписывались и только в реальности…
Очнись, Мира. Ты всё придумала себе в своей розовой, сахарной вселенной с зефирками и радужными единорогами. Он просто поимел меня. Без лишний лирики. Не нужно романтизировать там, где этого нет и никогда не было. Проехался по мне бульдозером ещё разок, для своего удовольствия.
И так мерзко стало. Противно, что влюбилась по самые гланды в этого конченного мудака. Мне дышать без него тяжело, все мысли только им наполнены. Подсадил меня на себя, словно на дурацкий грушевый латте. С карамелью.
«Димас, ты чего ломаешься? Струсил?»
«Да пошёл ты!»
«Давай, как в старые добрые. Девка не нравится? Не вопрос. Авдееву вон ту малую, тебе блонда, а мне…»
Так просто, как двумя пальцами щёлкнуть. Взять и поспорить на девушек. Никита – самое худшее, что могло произойти в моей жизни. Господи, я ведь ему чуть в любви не призналась! Какая беспросветная идиотка!
Откинулась на подушки и вырубила видео. Телефон швырнула в неизвестном направлении, он только с шумом упал, но мне было фиолетово. Сердце кровоточило и заливало всё моё сознание ядом. Он разъедал меня изнутри, наполняя кромешной пустотой. Без единого лучика света. Но я совсем не боялась ночи, скорее того, что за ней скрывалось.
Моя больная токсичная любовь. Тёплые чувства, прежде согревающие, превратились в концентрированный лёд. Плотным, крепким панцирем он разрастался внутри, образуя бесконечные наросты из каменной корки. Камня, который я больше никому не позволю разбить.
Когда тебя предают – это больно. А если предают дважды? Тогда уже приходит разочарование. По большей части в себе. Позволила ведь! Подпустила слишком близко, дала обмануть и бросить в пучину одиночества, мрака и отчаяния.
Громкий звонок в дверь заставил подскочить в постели, а сердце биться ещё чаще. Не выдержу появления Никиты. Не сейчас. Мне нужно немного выстрадать, пережить этот момент, чтобы просто сделать шаг и пойти дальше, не оглядываясь.
Я должна быть холодной, беспристрастной. Не показать ему, как обидно и больно, как сильно ненавижу его. С лихорадкой только так – либо она заразит тебя и погубит, либо ты всё же соберешь силы и выкарабкаешься. И я тоже обязательно выберусь из омута под названием «Никита Тарасов».
— Фух, божечки! — раздался за спиной голос Машки, и подруга тотчас рухнула на кровать рядом со мной. — Слава демонам, ты просто ревёшь в сопли.
Ничего себе, лучшая подруга. Чего же тут хорошего? И как она вообще у меня в квартире оказалась?
— Что глазами хлопаешь? Иди сюда! — Савельева сгребла меня в охапку и с силой прижала к себе. Мне даже показалось, что я задохнусь. — Ключи ты мне сама давала, помнишь?
— Маш, задушишь, — отстранилась от неё и попыталась принять удобное положение. — Ты чего припёрлась? Думала, тут руки на себя наложу?
Подруга пожала плечами и обвела понимающим взглядом комнату. Разбросанные вещи, клочки бумаги, битые тарелки. И Лютик что-то вынюхивает. Кот, который всегда будет напоминать о Нике.
— У тебя кот? — округлила глаза Машка. — Хорошенький!
— Тарасов подарил на день рождения, — ответила и почувствовала, как глаза снова наполняются слезами. — С дерева снял, брошенный.
— Ты не реви только больше, слышишь? — Савельева снова меня обняла. — Мы этих мудаков ещё в бараний рог свернём. Отомстим, не обрадуются.
Вдох – выдох. Надо успокоиться. Машке тоже досталось.
— А видео откуда у тебя, слушай? И переписка их?
— Да Сотников сам выложил всё на блюдечке с золотой каёмочкой, — махнула рукой подруга. — Дал свой телефон, чтобы ему в электронном журнале отметки поставила. А там… сообщение от Ника. Ну и я дальше пролистала, и ещё дальше. Себе на почту переслала и сразу тебе. Он ничего не заметил.
— Это хорошо, — кивнула самой себе. — Хорошо, что они не знают.
— Угу, — Маша пристально на меня посмотрела. — Что делать будешь? Мстить?
— Нет. Он не заслуживает от меня ничего. Ни одной эмоции, ни одного слова. Ты сама в порядке, Маш? Дима же на тебя…
— Лучше сдохну, чем пущу Сотникова к себе под юбку,
