Между нами молния (СИ) - Даша Юлина
Глава 20. Руслан
Двадцать четыре месяца назад…
Руки тяжелые и неподъемные. Я дергаю ими, но они прикованы к кровати кожаными ремнями. Что, черт побери, происходит! С упорством наведя фокус на медсестру у капельницы, спрашиваю:
- Почему я не могу пошевелиться?!
- Очнулся, наконец. Рада познакомиться, «Безумный Макс». Как ты себя чувствуешь?
- Что на хрен творится?
Улыбка на наигранно милом лице сестры исчезает, и она сама ретируется в дверь. Твою мать! Я бьюсь в истерике, распятый и ничего не понимаю. На мои крики в палате возникает мама и он, Альберт Минагаров. Я вспоминаю всё, словно на меня льется ледяной водопад, с мелкими осколками льда, что впиваются в тело и куски мяса, слайсами соскальзывают с костей.
- Пошел вон вонючий кусок дерьма! Проваливай!!!
- Сынок, - мямлит мама и испуганно смотрит на меня в белом больничном одеянии с пеной у рта. – Мы с папой волнуемся за тебя.
- Я сказал, выметайся! – ору на папашу и он, послав мне колючий, ядовитый взгляд, уходит.
- Господи, милый, чего ты наглотался? Я тебя не узнаю. – Мама подходит к изножью кровати и поглаживает мои ноги под голубым покрывалом.
- Я все тот же мам, а его, я больше никогда не хочу видеть!
- Да что же ты такое говоришь? Знаешь, как ему было плохо? Он ночевал в коридоре и…
- Насрать! У меня нет отца и в моем присутствии ни слова о нем. Ясно?!!!
Мама кивает и бледнеет, балансируя на краю обморока. Чудесным образом, появившийся доктор, не дает ей упасть и усаживает на стул. А затем переключается на меня и совершает кучу нелепых действий.
- Адекватная реакция на тесты, плюс значительное уменьшение мышечных спазмов. Поздравляю, Руслан, ты будешь жить.
- Лучше б я сдох, чем… - я отворачиваюсь, и насколько позволяют оковы, жмусь лицом в подушку. Рыдания мамы, только усугубляют мое хреновое состояние. Я снова на пороге нашего дома, снова иду за пивом на кухню и…
***
Замечательный психолог Михаил Левинсон, без конца потирает, очки в металлической оправе и что-то пишет в желтом блокноте карандашом с тонким грифелем. Я спокойно сижу на стуле и таращусь в окно. От огромного количества лекарств, я улетаю в райские чертоги и блуждаю по ним в гордом одиночестве.
- Итак, поговорим, о вашем всплеске агрессии. В какой момент вы почувствовали огонь бесстрашия и безнаказанности?
Мое равнодушное молчание, как фитиль, что медленно горит, но моментально гаснет от мокрого пальца. Доктору такой расклад не по душе.
- Руслан, тебе нужно с кем-то обсудить случившееся, поделиться беспокойствами.
- У меня всё прекрасно.
Я встаю на ноги, толкаю больничный стул к стене и выхожу в коридор, где меня сразу притесняют двое медбратьев. В суматохе, замечаю маму и кричу:
- Делай со мной, что хочешь, но домой я не вернусь!
Она припадает к сестринской стойке и принимается плакать. Мне не жаль ее, потому-что гораздо больнее будет, если она узнает всю правду.
Спустя неделю, меня встречает аэропорт. Я лечу в Москву, чтобы пройти реабилитацию в клинике с многолетним опытом в вопросах зависимостей и нервных срывов. На борту самолета, я надеваю наушники и погружаюсь в вязкие мысли. Придя я раньше, или сообщив о своем приходе, что-либо изменилось бы? Вряд ли. Отец трахающий Наташку на обеденном столе в столовой, как неизменная константа. Мир может вращаться, люди могут приходить и уходить, только они вдвоем, всегда будут стонать, и называть друг друга «птенчик» и «конфетка». Черт! Я врубаю громкость на айпаде на полную мощность и вжимаюсь в кресло до предела. Они хотели ребенка, они пережили вместе столько неудачных попыток, и кажется, любили, как никто на этой земле. Где гребаная справедливость?!
Измученная последними событиями мама, по левую руку от меня, пристраивается удобнее на дорожную подушечку в форме подковы, и я разрываюсь изнутри на кривые части с заостренными углами. Как у него хватает совести, так поступать с ней? Разве она не заслуживает того, чтобы ее боготворили? Она женщина с невероятно гибким и очень стойким характером. А отец, лживый мерзавец, опутывающий своей мерзкой паутиной всех вокруг. О крашеной сучке, даже думать не желаю. Зануда, оборачивается похотливой ведьмой. Горечь на языке вынуждает меня сплюнуть в пустой стакан из-под молочного коктейля, что мы с мамой купили в кафе перед вылетом. Бл*ть!
- Ваша девушка забрала украшение… - отзываются во мне слова Светланы, дежурной медсестры в главном фойе. Я забываю о тупой боли, и некоторое время, чувствую себя, счастливым ослом. О том, как Майя рвалась ко мне, я узнаю от Федьки. Только он как-то сухо описывает события того дня, а я представляю, как она несется по лестнице, пробивается в палату и не получив желаемого, бежит прочь сломя голову. В такую дерзкую девчонку, я поверю. И сам факт того, что кулон у нее, греет сердце. Глупо, но я почему-то думаю, что это связывает нас на расстоянии. Будь у меня чуть больше возможностей и чертовых минут в запасе, я бы добился ее. Еще никогда, мне так сильно не хотелось обладать кем-то и знать, что чувства взаимны.
***
Я любуюсь пейзажами до Нового года, а потом усердно готовлюсь к вступительным экзаменам и собеседованию для поступления в академию музыки. Свежий воздух, сбалансированное питание, активизируют мой мозг, и я отлично справляюсь с множеством тестов и задач. Благодаря маме, я заполучаю шикарную квартирку в промышленном районе Москвы. Здание пустует несколько лет, пока, какой-то умный парень не совершает архитектурный прорыв и не переделывает просторные помещения в достойное жилье. Лофт-аппартаменты на третьем этаже, сразу находят отклик в моем сердце, и у меня появляется свой уголок умиротворения. Что касается отца, я не меняю своего решения, и нам всем приходится мириться со сложившейся ситуацией. Они с мамой продолжают жить
