В плену огня (СИ) - Мещерская Татьяна

Спрячем там свои пылающие щёки. Не знаю как Стефи, а я буквально лопатками чувствую провожающий меня взгляд Демона. У-у, злодеище! Искрится весь. Не сомневался в своей победе. Чтоб под ним стул подломился! Но ведь нет, слишком строен для этого. Добился всего, чего хотел и теперь улыбается. Может, мне его белоснежную рубашечку чаем облить?

Мы с сестрой хозяйничаем на кухне. Действуем быстро и споро, а я не забываю, что Андриану нельзя сахар, хотя киплю от гнева. Стефания шепчет:

— Ксани, получается мы теперь обе невесты? Будем замужем за братьями?

Сестрёнка мечется по кухне, пылающая как факел. Прижимает ладони к щекам, а выглянуть из кухни и посмотреть на своего благоверного боится, хоть ей и хочется. Я же выглядываю. Осторожненько. Как раз вижу, как Натан собирается подняться с места и последовать за мной, но Андриан его опережает. В нарушение всех приличий встаёт и молча направляется ко мне. Цепляет взглядом. Я немедленно отпрыгиваю назад, но уже поздно. Он с ума сошёл?

Обе родни немедленно переполошились.

— Дорогой, куда ты? — суетится тётя.

— Воды попить, — явно выдумывает Андриан, не собираясь останавливаться.

— Сейчас крикнем девочкам, они принесут, — подключается моя мать, но разве танк остановишь? Прёт вперёд. Небрежно машет рукой:

— Я сам.

— Там же Ксания, она нальёт, — несколько неуверенно тётя косится на гостей, а затем на моего жениха. Чем же он так запугал её?

— Да, пусть Ксани сделает, — на ходу зловеще соглашается Андриан. И продолжает движение.

Опять всё по-своему проворачивает! Тётя окриком торопит Стефанию, и сестра убегает с чаем. Не удалось нам пошептаться. Зато сестра снова пылает под нежным и мечтательным взглядом Селивана. Вот это я понимаю, терпеливый мужчина! Столько выдержки. Ждёт, как положено. Мой же уже на кухне. Глаза сверкают, ухмылка радостная. Но мне нужно разлить новую порцию чая, и я отворачиваюсь от созерцания довольного Алмазова.

— Спасибо за сладости, — бурчу я, думая, что нужно как-то поддержать его появление. Создать разговор. И сладости в самом деле чудесные были. — Очень вкусно.

— А с чего ты взяла, что их я принёс? — неожиданно заявляет жених.

Андриан

— Не Вы?

Ксания ошарашенно переспрашивает и моргает. Вид до того забавный, что я усмехаюсь.

— Нет.

— А тогда кто? — она зачем-то беспомощно оглянулась на гостиную с родственниками, затем повернулась ко мне и нахмурилась. — Вы меня разыгрываете!

Я сложил на груди руки и насмешливо посмотрел на неё. Чёрта с два я признаюсь! Она почти поверила и это было… Ну, не знаю. С одной стороны весело, что Ксани такая доверчивая. С другой стороны, не очень. Будто я подарить ничего не могу. Но признаться, что вчера нашёл в Интернете адрес лучшей кондитерской, и примчался туда с утра… Ладно, раньше, чем с утра. Магазины же в десять открываются. В восемь самые ранние, а я в пять встаю. Владельцу я звонил, в общем. Ради меня кондитерскую открыли досрочно и испекли кое-что сверх нормы. Короче говоря, не поворачивается у меня язык признаться. А покупая сладости получал удовольствие от самого процесса, даром что мне их нельзя. Затем приехал сюда, чем поразил тётю девчонок до икоты, а потом потребовал от Стефании хранить тайну максимально долго. И поставить вкусняшки рядом с кроватью Ксании. Собственноручно.

— Курьер принёс, — небрежно повёл бровью я, всё же не в силах отдать лавры появления сладостей кому-нибудь другому. А то решит моя ненаглядная, что их Натан купил. Не перенесу. — Дал такое приказание. Уж не считаешь ли ты, Ксания Ми́лан, что я лично стану тебе сладости к постели носить?

Сказал, и прикусил язык, впиваясь взглядом в лицо девушки. Ой, дурааак… В лице Ксании нечто неуловимо изменилось, словно погасло. Девушка отвернулась, грустно поправляя выбившуюся из причёски прядь волос.

— Конечно, не считаю, — буркнула она едва слышно, но я, тем не менее, расслышал.

Как же мне захотелось отыграть всё назад и признаться! Во всём признаться. Принёс. Поухаживал. Что запомнил всё до единого словечка, из рассказанного в рухнувшем доме. Возможно, тогда получил бы награду: необыкновенный свет глаз в ответ. Так Ксания смотрела на меня под завалом. Когда я её баюкал, утешая боль. Тогда она вряд ли осознавала, у неё всё плыло в голове, а сейчас посмотрела бы осознанно. Но было поздно. Насупившись, моя невеста сосредоточенно занялась чаем. Молчание затягивалось, и я не выдержал. Подступил ближе, засовывая руки в карманы. Сжимая подрагивающие пальцы в кулаки. Как есть дурак. Умеешь ты брякнуть. Давай, Алмазов, исправляй положение.

— Тебе понравилось сва́тание? — спрашиваю, и Ксания зло шипит, стискивая зубы.

— Оч-ч-чень. Просто словами не передать!

Не обманешь, моя красавица. На самом деле ты в бешенстве. Я усмехаюсь.

— Андриан Алмазов никогда не проигрывает. Запомни это.

Малявка, развернувшись, опалила меня диким огнём своего медового взгляда.

— Как бы Вам об этом не пожалеть, великий и ужасный Андриан Алмазов, — язвительно процедила она. И мило-мило улыбнулась, словно острый шип мне под ногти загнала. — Бойтесь своих желаний, знаете ли! Лучше передумайте жениться сейчас и отпустите меня. И дом отдайте. Точнее, я его у Вас выкуплю.

— Выкупишь? — невольно улыбаюсь во все зубы. — Каким образом, интересно?

В девчонке столько апломба, что это заводит. А ещё фраза про желания. Я ведь подумал так же, когда собирался свататься к ней. Наши мысли удивительным образом совпадают, и это ещё один повод для размышлений. Вытянув из кармана руку, касаюсь волос Ксании. В тёмных роскошных прядях запутался яркий лепесток розы. Он злит меня, напоминая о Натане, и в то же время пальцы зудят дотронуться, погладив при этом. Ксани не шарахается, позволяет. Только косится зло.

— Заработаю.

Сказав это, дёргается в сторону, чтобы уйти. Но я шагаю одновременно с ней, преграждаю путь. Ещё и рукой на стену опираюсь, чтобы наверняка.

— Насчёт отпустить…

Ксания

Демон преграждает мне путь. До этого стоял, засунув руки в карманы, чуть покачиваясь на мысках стоп. Он так делает время от времени, когда о чём-то напряжённо размышляет. Кажется, я даже начинаю любить эту его манеру. Несмотря на независимость, в привычке какая-то… уязвимость что ли.

— Лучше передумайте и отпустите меня, — шиплю, раздосадованная его лёгкой победой со сватанием, а потом брякаю, что дом выкуплю.

Алмазов улыбается. Конечно, ему ли не знать, сколько и где я зарабатываю! Он мне зарплату платит. Но я сейчас слишком зла. Он папу с мамой вызвал, своих родственников подключил, меня в ловушку загнал. Всё предусмотрел. Кроме того, что я молчать буду. Хочу уйти, а он преграждает мне путь.

— Не понимаю, почему ты так упорно цепляешься за вариант, в котором я от тебя отказываюсь? — задумчиво произносит он. На самом деле задумчиво. — Практически бросить призываешь. А я вот думаю: разве может быть интересен мужчина, который сначала обещал, а потом передумал? Такой недорого стоит. Ты в любом случае скоро станешь моей, так что у нас нет необходимости говорить о расставании.

Подвисаю на зрелище как двигаются мужские губы, произнося уверенное: «станешь моей». Ух, аж до дрожи! Красиво. Проникает в глубину сердца. И даже присваивание не бесит. Наоборот, теплом разливается под кожей. Только потом до меня доходит, что Андриан сказал почти то же самое, что и Натан, только другими словами. Но как по-разному реагирует моя душа! Почему? И вот эта… Упёртость эта мужская — она у них семейная получается?

— Я смотрю, Вы никогда не отказывайтесь от своих идей, — ворчу, и снова порываюсь уйти. — Дело в Вас. Вы слишком напираете.

Хочу выйти из кухни, но Алмазов препятствует. Всем телом путь преграждает. Руками не касается, но от того ощущение крупного тела рядом ещё острее.

— Ты обещала мне поцелуй, — вдруг нахально заявляет он, и я замираю. Попадаюсь в ловушку мужского взгляда.