Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ) - Екатерина Беспалова
— Есть что-то ещё, — не своим голосом произнёс Рустам. — Что это? О чём ещё эта мразь знает?
В глазах Ани заблестели слёзы. Страх душил, сковывая связки, но она должна сказать. Лучше она, чем кто-то другой.
— Фото.
Рустам изменился в лице. По спине начал расползаться холод.
— Нет… — нервно усмехнулся он. — Нет, Ань. Неужели ты была настолько… — подобрать слова, чтобы закончить начатое, не смог.
Вдох. Выдох.
— Спасибо.
— Прости, — бледная, как полотно, прошептала она.
Ничего не говоря, Рустам прошёл мимо и направился к выходу, а через несколько секунд в прихожей с грохотом захлопнулась входная дверь. Безжизненно девушка опустилась на диван. Он больше никогда её не простит. Никогда. Руки затряслись от избытка эмоций. Из груди вырвался стон, и она разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Больше не простит…
Выйдя на улицу, Рустам крепко зажмурился и обхватил голову руками. Внутри полыхало пламя: жаркое, неистовое, неконтролируемое. Ненависть, обида, боль, отчаяние, безысходность — весь спектр чувств, мать их, как лава в вулкане, кипя, рвался наружу, раздирая грудную клетку на части. Часто дыша, он пытался успокоиться.
— Дёмин подходил ко мне.
— Не знаю, что он сказал ей, но она была дико напугана.
Проведя руками по лицу, Рустам направился к машине. Включив зажигание, он посмотрел на время — сорок минут в запасе. Воскресный трафик позволил ему добраться до места за четверть часа. Бросив «Хёндай» посреди стоянки, Рус пошёл к главному входу.
КПП.
Фойе.
Длинный коридор.
Тренерская.
Раздевалка пустовала, но в спортивном зале уже кто-то был.
Оказавшись в огромном помещении, Рустам прямиком двинулся к тому, кто в очередной раз, по-видимому, возомнив себя Богом, пытался испортить им жизнь. Едва только поравнялся с ухмылявшимся ублюдком, нанёс сильный удар в челюсть.
— Подойдёшь к ней ещё раз — я тебя убью. Ты понял?
Застигнутый врасплох, Игорь упал. Не давая ему возможности подняться, Рустам склонился и стал бить его, выплёскивая злость наружу. Кисть свело дикой болью. К чёрту! Он прекратил наносить удары, только когда Чупрунов оттащил его от друга. Прилетевший кулак Дэна остудил пыл. Рус потерял равновесие, но на ногах удержался. Благо, что команда «Разящих» тоже была почти в полном составе.
— Слушайте, мне надоело разнимать вас как пятилетних мальчишек, — прорычал Тимофей, подскочив к другу.
— А ты разберись сначала, в чём сыр-бор, — оскалился Дёмин, лёжа вытирая кровь. — Кто знает, может, тебе самому захочется ему вмазать.
— Заткни свою пасть!
— Теперь понимаешь, что я чувствую, когда вижу вас вместе? — надменно влез в разговор Дэн. — Неприятно, когда твою девушку трахают другие, да?
Лицо исказилось гримасой ненависти. В горле зародился протяжный гортанный рык и, вырвавшись из рук друга, Рустам бросился на Чупрунова:
— Сука! — Удар вышел сильным. Настолько, что Дэн свалился с ног. — Ты ни черта не знаешь, а потому закройся!
— Хватит, Рус! — рявкнул Матвеев, оттаскивая его от Дениса.
— А Гущина в курсе, что ты спишь с сестрой? — продолжал лить желчь Дэн.
— Что он несёт? — хватка Тима ослабла.
— Тедеев! Чупрунов! Дёмин! Матвеев!
Громким раскатистым эхом в зале раздался голос тренера.
— Констатирую факты, а про детали спроси у своей девушки, — хохотнул Дэн. — Или у его девушки. Хотя чёрт их знает, кем они друг другу приходятся! Но важно другое. — Он стал серьёзным. — Гущина пошлёт тебя сразу, как получит интересные файлы, а «Разящие» — прямо сейчас.
— Что тут происходит? — зарычал Самарин, подбежав к истекавшим кровью спортсменам. — Кто начал драку, вашу мать?
— Тедеев, — отозвался Дёмин.
— Тимофей? — Мужчина перевёл взгляд на потрясённого протеже. — Кто начал драку?
То, что услышал, не укладывалось в голове. Безумные обвинения и реакция Руса на них… Мозг выстраивал причинно-следственные связи, но общая картинка приводила к когнитивному диссонансу.
— Кто начал драку, я спрашиваю?!
— Рустам, — ответил Тим на автомате, всё ещё переваривая услышанное. — Но…
— Да не парься ты, Тимох, — улыбнулся Игорь. — Туда ему и дорога, ведь он всех использовал.
Рустам стиснул челюсти.
— Твой друг не может быть полноценным игроком. У него были серьёзные проблемы с кистью. Ты не разу не задавался вопросом, почему он не снимает гловелетты?
— Тедей самоутверждался благодаря «Разящим», — подвёл итог Чупрунов, — а на твою победу ему начхать.
Убитый вид Тимофея и задумчивый тренер окончательно выбили почву из-под ног. Только оправдываться смысла не было.
— Рустам… — начал Самарин, но, не дожидаясь продолжения, мертвенно-бледный парень пошёл прочь.
На полпути в кармане пискнул телефон, оповестив о входящем сообщении с неизвестного номера. Рустам разблокировал экран и увидел фотографии: те самые, которые сейчас, наверное, получили Вася и Тимофей, а возможно и остальные студенты, состоявшие в университетском сообществе ВК, ведь группа поддержки «Отважных» работала оперативно.
Он с силой сжал челюсти, ощутив, как скулы свело болью. Мобильный хрустнул в руке и тут же полетел в ближайшую стену. Всё — конец истории. Точка. Когда вернулся домой, было уже поздно. Свет горел только на кухне. Швырнув ключи на полку, Рустам зажёг бра. Прихожая наполнилась тёплым светом. Раздевшись, он сразу направился к себе в комнату на второй этаж, но затравленный голос Ани остановил на полпути:
— Рустам…
— Не трогай меня сейчас. Не подходи ко мне, не зови, не смотри — просто исчезни, чтобы я тебя не видел.
По щекам девушки покатились слёзы.
— Некоторое время, — тут же добавил он и продолжил идти наверх.
— Звонил Тимофей.
Занесённая на ступеньку нога замерла.
— Тебя оставили в команде. Самарин оставил, но после игры, если «Разящие» выиграют, на место лёгкого форварда будет открыта вакансия.
Его губ коснулась болезненная улыбка. Это нормально.
— Что-то ещё?
— Тим видел фото.
— И не только Тим. — Левая рука Рустама с силой сжалась в кулак. — Они все должны знать правду: в правде сила.
Говорить больше не было ни сил, ни желания. Что бы она ни собиралась сказать, его не волновало. Его не волновали ни её эмоции, ни чувства, ни переживания — пустота.
— Рус, а Вася…
— Не трогай Василису! — остановившись, ощетинился он. — Сделай вид, что её нет, что никогда не было. Не лезь! Ты поняла? Поняла меня?
— Да..
Оставив её одну, он двинулся дальше. Пусть будет больно и ей! Она стала его личным проклятием. Проклятием, из-за которого всегда страдали люди, которых он посмел полюбить, кроме неё. Она несла одни несчастья. Она обрекала его на одиночество. Отнимала всё и всех, оставляя только себя. Но и без неё тоже не мог. Она была частью жизни: с самого детства и по сей день. Он любил её. Парадокс, мать его!
Рустам поднялся в комнату и, не включая свет, упал на кровать. Добро
