Ирина Мясникова - Гиблое место
Тамара Ивановна прикоснулась руками к вискам Михайловой и погладила ее по голове. В этот самый момент Михайлова провалилась в глубокий сон. Потом внезапно по ее телу прошла сильная дрожь и глаза сами открылись.
Ощущение было такое, что она проспала на этой кушетке не менее двух дней. Михайлова испуганно подскочила и увидела невероятно добрые глаза Тамары Ивановны. К своему стыду, она поймала себя на мысли, все ли драгоценности на месте. Михайлова непроизвольно глянула на руку с дорогущим кольцом, которое супруг подарил ей на годовщину свадьбы. Кольцо никуда не делось и подмигивало в солнечном свете всеми своими черными и белыми лучшими друзьями девушек.
– Что это было? Сколько я проспала? – испуганно поинтересовалась Михайлова у Тамары Ивановны.
Та взглянула на часы и ответила:
– Пять минут.
– Как это? – удивилась Михайлова. – Мне показалось, что я спала два дня, и чувствую я себя очень отдохнувшей.
– Это был очень глубокий и очень быстрый сон. Вы невероятно устали. У вас здесь год за пять лет идет, и я решила дать вам немножко отдыха.
– Спасибо, это просто удивительно.
– Ничего удивительного. Это защитные силы организма вашего сработали, я просто им помогла пробиться сквозь вашу броню. Скажите, Светлана Андреевна, ваши родители были счастливыми людьми?
– Нет, скорее всего, нет. Были, наверное, у них счастливые моменты, но в основном у них вся жизнь была борьбой. Друг с другом и с окружающей действительностью.
– Ага! Это лишний раз подтверждает мою теорию о том, что у несчастливых родителей дети тоже не могут быть счастливы. Стереотип срабатывает.
– Ну что вы! У меня, в отличие от моих родителей, личная жизнь удалась!
Михайлова очень хорошо себя чувствовала. Она уселась на кушетке поудобнее и даже закинула ногу за ногу. Покурить бы еще. Однако курение на территории клуба она сама категорически запретила. Еще не хватает, чтобы в оздоровительном учреждении курили!
Тамара Ивановна рассмеялась.
– Можно я вас буду называть Света?
– Конечно. Мы ведь ровесницы, правда?
– Наверное. Так вот, ваше счастье в личной жизни совершенно ничего не значит. В остальном-то вы себя счастливой не считаете. Ведь вы недовольны своей работой.
– Ну почему же? Я, конечно, не могу себя назвать абсолютно счастливым человеком, но мне моя работа нравится.
– Ой ли? Скажите, неужели это мечта всей вашей жизни? Неужели маленькая Света Михайлова мечтала руководить фитнесом? Устраивать досуг капризных мошенников и нянчиться с неудовлетворенными амбициями бывших спортсменов?
– Тамара! Что вы такое говорите? Почему мошенников?
– А что, в наше время можно купить себе или своей девушке «бентли», серьезно занимаясь бизнесом? Забудьте, те времена отгремели и поросли травой. Сейчас солидные деньги у людей в большинстве случаев возможны только за счет перераспределения нефтегазовых долларов. А близость к кормушке не означает наличия выдающихся талантов и предпринимательского дара.
– Вы правы, но я этих людей не осуждаю! Неужели мы с вами на их месте отказались бы от денег, встали в третью позицию и стали ждать за это медалей?
Тамара захохотала.
– Вот тут вы попали в точку. Я со своей страстью к деньгам, наверное, себе бы сразу два «бентли» купила.
Михайлова поддержала ее своим «гы-гы-гы».
– Да уж! Стране, похоже, повезло, что мы с вами к кормушке не прорвались. Вот уж воистину бодливой корове бог рог не дает!
– Света, бог с ними, с вашими клиентами, давайте вернемся к вам. Скажите, кем мечтала быть маленькая девочка Света Михайлова, когда вырастет? – Тамара пристроилась прямо на столе мануального терапевта и тоже положила ногу на ногу. Так они сидели напротив друг друга, и глаза их находились на одном уровне. Серые, добрые и хитрые глаза волшебной Тамары и зеленые и такие же хитрющие глаза Михайловой.
– Я мечтала быть врачом. Лечить детей или зверушек.
– Прекрасно. И в результате стали своего рода бизнес-доктором. Помогаете людям лечить их бизнес.
– Верно. – Михайлова подумала, что Тамара очень здорово сформулировала смысл ее деятельности.
– Неверно!
– Как это? Почему?
– Потому! – Тамара подняла вверх указательный палец, – Доктор, когда лечит людей, прописывает им разные лекарства, примочки, уколы и клизмы. А больной уже сам решает, будет он лечиться или нет. Он имеет полное право от клизмы отказаться и умереть рядом с ней. Это будет его выбор. Вы где-нибудь видели, чтобы доктор брал на себя болезнь больного, ложился вместо него в кровать и начинал лечиться клизмами?
Михайлова только и могла сказать «гы-гы-гы», представив такую картину.
– Ничего не «гы-гы-гы», Светочка! Это я о вас говорю. Это вы вместо того, чтобы товарища, больного своим бизнесом, проконсультировать и ему клизму прописать, кидаетесь на амбразуру и сами пытаетесь решить его проблемы. Только вам невдомек, что проблемы эти с ним не просто так приключились. Может быть, он вовсе к этому бизнесу не приспособленный, а ему надо все продать и лететь, например, в Гоа, где он будет познавать смысл жизни. Или, может быть, ему суждено петь со сцены или книги писать. Мало ли всяких других важных дел, кроме как сидеть в кабинете и изображать из себя начальника.
А теперь перейдем к этому замечательному месту, в котором вы оказались. У нашего пространства, в котором мы имеем счастье проживать, есть разные инструменты для прояснения наших мозгов и воспитания наших бессмертных душ. Может быть, как в свое время, с помощью труда физического из обезьяны получился человек, так и сейчас с помощью труда душевного наше пространство создает из человека бога. Я не знаю, но то, что на протяжении нашей жизни все мы работаем своей душой и только с помощью этой работы растем над собой, это, по-моему, общеизвестный факт. Я понятно объясняю?
– Да! – Михайлова очень заинтересовалась. Она и сама после сорока лет стала задумываться над тем, что разные события в жизни происходят не просто так, а несут в себе глубинный смысл. И в результате всех этих событий Михайлова меняется, становится лучше.
– Так вот, – продолжила Тамара, – место, в котором находится ваше заведение, вернее, не ваше, а господина Старкова, расположено как раз в точке, являющейся одним из инструментов пространства. Это так называемое гиблое место. Средоточие различных проблем и испытаний. Однако в такие места притягиваются не все испытуемые подряд, а только самые пропащие. Те, которых простыми проблемами не возьмешь. В смысле они не задумаются над своим предназначением. То, почему к этому месту был притянут господин Старков, мне, например, ясно. Думаю, что теперь это понятно и вам.
