Киндер-сюрприз для декана - Джина Шэй
– Неть! – звонко заявляет Каро и устраивает неслучившейся яичнице настоящую бойню.
Худо-бедно, но её настроение подталкивает мое в сторону поверхности. Правда когда я осознаю, что ко всему длинному перечню сегодняшних дел прибавляется еще и поиск нового ресторана для торжества – хочется снова вернуться под одеялко и захныкать.
Хочу обратно в отпуск. Который вроде кончился неделю назад, но кажется – мы уже целую вечность назад вернулись из Москвы.
– Мама, – Каро тянет меня за подол и просится на руки. Последний блин на сковородке пытается подгореть и испортить мне статистику. Блину я выписываю облом в его коварных планах, а Каро – крепкие обнимашки.
Когда она вот так звонко чмокает меня в щеку и обнимает за шею теплыми своими ручонками, я готова простить миру абсолютно любую выходку. Даже теоретическое существование Юлия Владимировича Ройха где-то в поле координат.
Пусть живет там. С сыном и воспоминаниями о семейном счастье. Может быть, когда-нибудь и Антону улыбнется счастье, и ему Юлий Владимирович найдет толковую мачеху.
Буду рада за них.
Буду, я сказала!
Мы с Каро выходим в половине одиннадцатого, застаем на лестничной клетке нашу соседку. Агнию мы видим крайне редко, пару раз в месяц, когда она водит к себе новых жильцов.
Водить-то она их водит, но до сей поры святая святых – личная квартира Агнии, освободившаяся после того, как сама наша соседка съехалась с кавалером, так и оставалась нетронутой. Было у меня подозрение, что Агния подсознательно не хочет ничего никому сдавать, хочет сохранить за собой этот островок для жизни самодостаточной и независимой женщины, но вот сегодня вид у неё уж очень решительный.
– Я надеюсь, ты не гастарбайтерам решила квартиру сдать? – иронично замечаю я и приналегаю на дверь. Замок давно заедает, и надо бы уже давно вызвать мастера, но Кир ревниво заявляет, что если к моим дверям подойдет с отверткой хоть один хрен – то от этой отвертки ему и предстоит погибнуть. А сам он все никак не найдет времени.
Наверное, и не найдет, пока не съедемся. Есть у меня ощущение, что эта свинская рожа добивается именно этого!
– Да вроде нет, не гастарбайтерам, – Агния неловко ведет пальцами по длинной светлой челке, зачесывая её за ухо, – не настолько ты мне не нравишься, Катерина. Мужик будет. С сыном.
Мужик.
Я бы предпочла какую-нибудь мать-одиночку, разумеется, но к женщинам арендаторы почему-то относятся подозрительнее. Может, думают, что родившая однажды – родит и еще раза три, и следующие три троглодита точно надругаются над святая святых – той самой снимаемой квартирой. А мужик рожать не может.
Зато может буянить, долбать мозг и игнорировать график уборки лестничной клетки.
– Может, все-таки передумаешь? – с легкой надеждой спрашиваю я. – Ты же не хотела с детьми.
– Не, – Агния покачивает головой, – я уволилась, мне сейчас деньги нужны. Так что пусть въезжают, там один пацан на десять лет, разрисует мне обои – сами переклеивать будут.
Печальная новость.
Впрочем, я еще даже не представляю насколько сильно!
Путь от дома до детской поликлиники мы с Карамелью проходим пешком. Ну и пусть, он долгий, Кара любит пешие прогулки. И к тете врачу, у которой в кабинете шикарный мурчащий динозавр, она ходит с большим удовольствием.
Был у нас с Каро эпизод в жизни, когда она бредила этим динозавром. Настолько, что спать без него двое суток отказывалась. Любовь с первого взгляда в нашем исполнении неизбежно оказывалась совершенно невыносимой.
Я решилась на жертвы, я пошла к нашему терапевту и предложила назвать цену, за которую она продаст мне мой сон по расписанию. Белла Аскольдовна – мужественная женщина, живущая с именем волшебной маньячки из Гарри Поттера, подаренного ей не менее маньячной матерью, сделала совершенно удивительную вещь. Каким-то удивительным чудом она объяснила Каролинке, что динозаврик этот – не простой, а волшебный. И если его убрать из кабинета доктора Беллы – то деточки, которые к ней приходят, будут болеть сильнее. Что на самом-то деле Доктор Динозаврик тоже очень хочет жить у Карамельки, но долг ему важнее.
У меня не было понимания, как эти волшебные слова сработали.
Факт оставался фактом, Карамельке нельзя было говорить «мы идем на прививку». Карамельке надо было говорить «мы идем к Доктору Динозаврику», и вот как сегодня она подскакивала в самую рань и даже сама одевалась «для свидания». И неслась к Доктору Динозаврику с такой прытью, что меня, старую тетку предтридцатилетнего возраста молодой да резвой крохе приходилось тянуть за собой на буксире.
– Ну что, хорошо отдохнули? – лукаво спрашивает Белла Аскольдовна, когда мы появляемся на её пороге. Про поездку в Москву она знает, я ей жаловалась, что издательство совсем потеряло совесть и не хочет отпускать меня в отпуск раньше завершения промо-компании свежеизданной книжки.
– Ну, если считать за отдых смену обстановки – да, прекрасно, – вздыхаю и ловлю Каро, которая уже полезла на лесенку, чтобы достать любимую игрушку с полки. – Конфетка, ты забыла порядок? Сначала тетя врач тебя посмотрит, потом Доктор Дино.
– Хочу Дино! – Карамелька надувается, но со стульчика перед Беллой Аскольдовной все-таки не слезает.
– У Доктора Дино нет ложечки, мадмуазель Каролина, – смеется Белла и вытягивает из свежевскрытой упаковки блестящий инструмент, – ну-ка, посмотри сюда. А буквы мы с тобой учили, помнишь? Какие помнишь?
– А!
Каро щедра на восторги и на буквы. Чтобы поглядеть на её гланды, совсем необязательно даже язычок придавливать.
Правда и после дурацкого укола она дуется на нас с доктором Беллой целых пять минут, отгородившись от нас Доктором Дино и покачивая его из стороны в сторону. Где-то там внутри игрушки перекатывается шарик, изображающий мурчание. И почему вот такие игрушки не производятся на массе, вместо всех этих электронных болтунов?
– Может подняться температура, – предупреждает меня Белла перед уходом.
– Сегодня?
– До пятницы. Держите наготове Нурофен с Супрастином. Препарат комбинированный, аллергичный.
Нельзя такие вещи говорить мнительной молодой яжматери. Я не успеваю выйти из поликлиники, но уже начинаю выискивать у Каро признаки недомогания. А она не хочет, чтобы мама держала её на руках и щупала лоб. Каро хочет пулей нестись вперед, реактивным мячиком, так, чтобы прохожие во все стороны отскакивали словно кегли.
Потому что там, у дома – распрекраснейшая качель, конечно же. И сейчас летним утром её можно успеть занять, до того как всякие двенадцатилетние зануды припрутся.
– Кара, не раскачивайся так сильно, – окликаю я дочь, останавливаясь у скамейки, чтобы
