Заноза (СИ) - Хилинская Любовь Александровна

Забыв про рассыпавшиеся карты, Шиловский рванул к себе в кабинет, переоделся в джинсы и свитер, натянул ботинки и пальто, и, минуя лифт, спустился на стоянку по пожарной лестнице, по дороге распаляясь еще больше.

Нет, какова, а! И нашим и вашим, как говорится! А так натурально влюбленный взгляд изображала, да и до сих пор на операции порой так глянет глазищами своими из-под маски, что в пот бросает. Он ведь всерьез уже думал о том, что пора б перестать блядовать. Баб, конечно, много, но всех не перепробуешь, да и отец намекает, что хочет видеть от сына серьезное отношение к своему детищу, а какой толк с человека, который как Фигаро.

В общем, внезапно Алексей осознал, что оказался рогоносцем. Вернее, он так себя чувствовал, Лера-то ведь ему ничего не обещала, и даже более того, дала понять, что свободна в своем выборе. И выбрала, похоже, не его.

Спустившись на стоянку, он сел в машину, завел ее и достал телефон.

- Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, - сообщил сухой женский голос.

Выругавшись, Алексей отбросил гаджет на соседнее сиденье и побарабанил пальцами по рулю. Домой ехать он не хотел, все ж-таки надо разобраться в этой ситуации, и выяснить, точно ли это не его ребенок. Это было важно. Если его, то он не собирается стоять в стороне и смотреть, как Петров катит свои яйца к его женщине, а если не его, то… Тут мысль запиналась. Женщина-то была та же самая, вроде как Шиловский ее пометил и даже рассматривал в качестве жены. Но у нее ребенок.

Это невероятно бесило и выводило из себя. Резко дернув крышку бардачка, хирург достал оттуда бутылку с виски. Давно уже возил с собой, все никак не мог выложить, то забывал, то некогда, вот и пригодилось. Наверное, за рулем пить не стоило, но он же не едет никуда. Сейчас жахнет пару глотков для успокоения нервов, дождется, пока девчонка ответит, а потом вызовет такси и поедет к ней.

Но ни через пару глотков, ни через пять телефон не отвечал. Механический голос все также информировал, что абонент – не абонент, и Шиловский медленно напивался, сидя в своей машине поздно вечером на стоянке отцовской клиники. Никогда еще он не чувствовал себя так погано.

Надо ехать самому! – решил Алексей, вызывая такси. Шатаясь, он вышел на улицу, ежась от порывистого ветра. Ночь почти вступила в свои права, улицы были практически пусты, и водитель старенькой «Волги» домчал его до места меньше, чем за десять минут.

Расплатившись, мужчина шатаясь добрел до подъезда и только сейчас понял, что понятия не имеет, какой номер квартиры у Леры. Холодало. Подняв воротник пальто, сунул руки в карманы поглубже и снова попытался дозвониться.

Ничего!

Замерзая и злясь, он отошел на несколько шагов и взглянул на окна дома. Какие из них принадлежат Мироновой? Кажется, вот эти, темные.

В этот самый момент дверь пикнула домофоном и распахнулась, выпуская даму с собачкой.

- Женщина, придержите дверь! – крикнул он, спеша нырнуть внутрь. На него глянули с подозрением, но, видимо, сочли вполне благонадёжным, потому что дождались, пока вконец окоченевший Шиловский добежит до подъезда. – Благодарю!

Так, этаж он помнил, четвертый, добрался до квартиры без проблем и нажал кнопку звонка. Тишина. Побарабанив кулаком, Шиловский понял, что Леры дома нет. Неужели она съехала? Хотя, логично же, что беременная женщина не будет прозябать в одиночестве и переедет к отцу ребенка. Это он как последний лошара, все пропустил. Вытащив сигарету, закурил, выпуская едкий дым. Тьфу, гадость! Надо бросать эту пагубную привычку. И денег сэкономить и здоровья прибавить.

Докурив, затушил окурок и бросил его в стоявшую на подоконнике специально для таких целей баночку. Сколько государство борется с курильщиками, да только никакой победы пока не наблюдается.

В тот момент, когда он решил, что не дождется, и пора уходить, хлопнула подъездная дверь, раздался стук каблучков. Каким-то внутренним чутьем мужчина понял, что не зря провел столько времени в холодном подъезде и напрягся, привалившись плечом к двери.

- Ну здравствуй, - произнес глухо при виде девчонки, медленно поднимающейся по ступенькам лестницы.

- Привет, - сухо ответила она ему, шагая с последней ступеньки на площадку и нашаривая в кармане ключ. – Какими судьбами, Алексей Александрович?

- Да вот думаю, что-то ты игнорируешь меня в последнее время, Валерия Игоревна, решил зайти, поинтересоваться, как ты вообще, - пожал плечами Шиловский, злясь.

Он увидел, как она засовывает ключ в замочную скважину, а затем внезапно навалился на нее сзади, просовывая руки под куртку и нащупывая выступающий живот.

Беременна!

В квартире, куда ворвался словно зверь, Алексей задрал на Лере свитер и уже точно убедился, что в карте вранья нет – девчонка определенно беременна, и срок приличный. Вот же вруша! Наглая коза, стоит, смотрит своими бесячими глазищами, ухмыляется!

Дальнейший диалог плохо отложился в памяти Шиловского. Он пришел в себя только на улице, куда выскочил в расстегнутом пальто, злясь на пигалицу и на себя самого. Хотя, он точно помнил, как она выгнала его, словно собаку подзаборную. Шагая широкими шагами на проспект и тыкая в кнопки в приложении такси, Алексей выудил из кармана пачку сигарет и вновь закурил. Бросишь тут, как же!

- В Сосновку! – бросил он водителю подъехавшего автомобиля и вырубился на заднем сиденье, откинув голову на подголовник.

Глава 25

Первое мгновение я будто оторопела, но затем неуверенно положила руку на живот и погладила его.

- Эй, ты дала о себе знать! – засмеялась тихонько, вновь ощутив слабый толчок. – Это ты на папашу так среагировала? Ух, какой он, да?

К сожалению, Шиловский меня разочаровал. Нелепые подозрения, брошенные им в ярости и не от большого ума, словно проковыряли кровоточащую рану в душе. Я не представляла, что человек может настолько сильно обидеть. Да, он пьян, возможно, что часть всего, что наговорил, и не вспомнит завтра, да только я-то не забуду точно. Желание что-либо обсуждать с ним пропало. Пусть думает, как хочет, а если считает, что я со всеми подряд была, то запретить этого нельзя. Смысл доказывать, что ты не верблюд?

Часы показывали двадцать три тридцать. Хорошо, что завтра воскресенье, можно отдохнуть и выспаться. Беременность сделала меня сонливой и апатичной, кажется, я могла заснуть даже стоя. В интернете вычитала, что такое состояние вполне нормальное, и дальше станет только хуже. Хорошо, что в декрет мне только в середине июня, как раз успею закончить первый год ординатуры, а на второй буду думать, куда устроиться работать, но уже сейчас хотелось больше лежать, меньше двигаться, и быть окруженной заботой. К сожалению, заботиться обо мне некому. Гриша, правда, суетится, словно наседка, мама его тоже, то варенье мне передаст, то огурцов соленых, то еще чего-то домашнего. Эх, если б я была менее совестливая, вышла бы за него, да и дело с концом, но не могу подсунуть чужого ребенка такому хорошему парню. Хочется, чтоб он влюбился по-настоящему, и чтоб в него влюбились, чтоб малыш был желанным и родным. А я буду воспитывать свою девочку сама. Ничего, как-нибудь прорвемся.

Я приняла душ, расстелила постель, уже даже успела влезть под одеяло и закрыть глаза, как раздался глухой стук в дверь.

Да что такое? Неужели Шиловский вернулся?

Так и было. Он стоял за дверью, злой и растрепанный, в криво застегнутом пальто и еще более пьяный, чем был.

- Пустишь? – заплетающимся языком пробормотал мужчина, покачиваясь.

- Зачем ты пришел? – спросила его, переминаясь в тапках на босу ногу.

- Я не к тебе пришел! – нагло заявил Алексей, шире распахивая мою дверь и протискиваясь внутрь.

В прихожей он стащил ботинки, скинул пальто на пол, едва не снеся по пути тумбочку, вытащил из кармана брюк пустую бутылку из-под виски, огляделся, видимо, в поисках мусорки, затем поиграл бровями многозначительно, сунул бутылку в мой сапог, затем сфокусировал взгляд на моем лице.