Тройняшки в подарок - Дина Павлова
И пугать почаще. Вообще-то импотенцию я насылать не умею, но кто же об этом знает?
Глава 31. Диана
Глава 31. Диана
Рожать естественным путем мне не пришлось, хотя бабушка говорила, что настоящим женщинам кесарево сечение не делают. Только лентяйкам. И вообще все операции — это зло. Дал боженька женщине специальное место, через которое дети выходят — нечего придумывать всякие противоестественные способы!
Только я оказалась не готова этим местом пользоваться три раза подряд за один вечер. Да и врачи тоже говорят, что много детей за один раз — это риск для всех, так что я с радостью ложусь на операционный стол, ожидая познакомиться с детьми поближе.
Мне вешают разделительную шторку, так чтобы я не переживала, глядя что происходит на том конце, и я, счастливо улыбаясь, жду результата.
— Вы не волнуетесь? — с улыбкой интересуется медсестра. Я чувствую как по животу чем-то водят, но мне не больно.
— Конечно волнуюсь. Встреча с детьми — это всегда будоражит. Особенно если первая.
И я очередной раз ощущаю прилив восторга. Трое! Это же рехнуться. Хотя, с рехнуться, это довольно скоро произойдет. Мне все говорят что такое количество младенцев — тот еще квест.
Однако все равно мне хочется чтобы это произошло как можно скорее. Я лежу, не шевелясь, кусая губы, пока наконец не раздается писк. Так пищат котята или щенки, когда рождаются. Только это ребенок — мой ребенок!
— Мальчик! — радостно сообщает медсестра поднося ко мне крохотное тельце с недовольно дергающимися ручками и ножками. Она держит младенца за животик, а я осознаю, что он такой крохотный, что даже немного страшно. Личико ребенка недовольно сморщено, и я его понимаю: из теплой мамы, из безопасного животика вытащили в холодный большой мир. Эх, жизнь, злая ты штука.
— Его зовут Ваня, — сообщаю медсестре, а она проводит его пяточкой мне по щеке. Как хорошо-то, Божечки! Однако не успеваю я обрадоваться, как моего красавчика утаскивают, и в это время я слышу еще писк, правда в этот раз звук больше похож на кряхтенье. Не очень громкий. И другая медсестра мне несет второго младенца:
— Девочка!
Чуть крупнее Вани, но более спокойная что ли. А может еще не осознала что произошло. Кряхтит, морщится, ручками подергивает.
— Это Полина, — объясняю врачам. Маленькой ножкой мне проводят по щеке и тут же уносят. И через мгновение я слышу третьего младенца. Писк, но достаточно бодрый.
— Кристина, — улыбаюсь. Младенец совсем крохотный. Но дергается, лапками машет.
Все дети на месте! Точнее, уже не на месте, растащили. Но ничего. Я чувствую себя героиней. Пора давать орден. Трое! Это вам не кошек по помойкам ловить!
Однако потрогать детей в этот день мне не разрешают. Увозят куда-то в другую палату, объяснив, что они слишком маленькие, явный недовес, и им нужно быть под постоянным наблюдением. Да и проверить их со всех сторон нужно, тройня же! Хотя пока что волноваться не о чем.
Затем меня везут в палату, что меня сильно разочаровывает. Мне хочется тискать своих деток, качать! А у меня их украли. Поэтому что? Я тут же начинаю рыдать. Обделили, сволочи.
Мне капают что-то в катетер, что-то говорят, и я потихоньку засыпаю.
Увидеть детей получается только на следующее утро, в шесть часов. Только в этой ситуации возникает один серьезный минус: то ли потому что я истеричка и плакала, то ли детей много и это стресс, но молока у меня кот наплакал. Одному дай бог хватит, а троим — вряд ли. Но сейчас меня волнует не это. Мне хочется каждого брать по очереди и не спускать с рук. А в идеале — брать сразу троих! Но так нельзя, к сожалению.
Но самая большая подстава случается когда я узнаю, что так как я бодра и здорова, то отправляюсь домой, а дети на месяц остаются в роддоме. Потому что маленькие и им нужен присмотр. Так-то я понимаю, что это может и хорошо… Их страшно и на руки-то брать, если честно, такие крохи. Но мне хочется быть с ними. Увы и ах.
Зато у меня не успевает зажить шрам, как приезжает первая съемочная группа, черт бы ее подрал! Спасибо Араму Петровичу. Нужно на камеру сообщить что у меня тройня, что это очень здорово, и мой спонсор — магазин «Мамина радость». Работаем без выходных с девяти утра и до десяти вечера. Приходите, всегда рады!
Но подгузники нужны, еда тоже, да и коляску никто не отменял. Поэтому, причесавшись и накрасившись, надев присланный Арамом Петровичем шелковый халатик цвета пыльной розы, я рассказываю местному телевидению каково это быть матерью троих детей. На самом деле я еще сама не в курсе, но никто у меня деталями и не интересуется. Ну и конечно рассказываю как же мне нравится магазин «Мамина радость»!
А после выхода ролика мне присылают ящик детского питания и гору подгузников. Арам Петрович говорит что реклама со мной помогает поднять продажи, более того, у меня появилась надежда выйти замуж. Многие интересуются, как поживает мать-одиночка. Но теперь замуж я сама не хочу! Кто такой этот замуж, когда у меня столько птенчиков? А мужикам верить нельзя. Один раз помиловались, а теперь ищи его по всей Москве.
Наконец, в конце сентября, мне все-таки отдают моих детей. Они теперь значительно крупнее, розовощекие и почему-то крайне горластые. Мы с мамой и бабушкой забираем их втроем, на такси.
— Ну что, проверим твою теорию? — с издевкой интересуется мама, укачивая Полину.
— Какую теорию?
— Ну как какую? Что лежащие вместе младенцы успокаивают друг друга…
— Не помню чтобы это говорила, — отвожу глаза в сторону. Потому что сейчас понятно только одно: спиногрызы не успокаивают друг друга, а начинают орать в унисон, как только одному становится страшно, голодно или мокро! На его писк остальные возбуждаются так, что уши закладывает!
— Память отшибло? — замечает бабушка, — Ну ничего, это пока что.
