Дамиан (ЛП) - Джикдхима Аниса

Она переводит взгляд на окно, лаская руками мои предплечья.

Мои движения замедляются, но я не намерен останавливаться.

— Долгая история.

— Я спросил тебя почему, ответь мне, — жёстко приказываю я, снова глубоко погружаясь в неё и заставляя задыхаться. Уверен, этому есть объяснение, я заметил по поведению Бланки.

С первой же нашей встречи я понял, — какой бы беспринципной она себя ни показывала, за маской скрывалась чистая и робкая натура.

Бланка по-прежнему не отвечает на мой вопрос, и, что ещё хуже, она больше не смотрит мне в глаза.

— Что случилось семь лет назад?

Я с восхищением наблюдаю за её внутренней борьбой. Убираю ей с лица волосы, чтобы раствориться в тёмно-фиолетовом омуте глаз.

— Бланка, я сейчас остановлюсь, — угрожаю ей. Она вздыхает.

— Я совершила ошибку, доверилась тому, кому не следовало, и меня использовали как куклу.

— Расскажи мне, я хочу знать, — говорю я, поглаживая её лицо и продолжая двигаться внутри.

Наши тела переплелись, и по какой-то странной причине я не хочу её отпускать; желание обнять и узнать становится всё сильнее и сильнее.

— Это был день моего рождения, в тот вечер я хотела куда-нибудь пойти, и моя двоюродная сестра решила устроить мне особенный вечер.

— Что пошло не так?

У меня плохое предчувствие, возможно, я понял, что произошло.

— Дамиан, я не хочу об этом говорить, мы можем просто продолжить веселиться и думать о настоящем?

Бланка умоляет меня взглядом, но я не собираюсь сдаваться.

— Я хочу знать, что случилось, расскажи мне. — Она выдерживает мой взгляд, прикусывает нижнюю губу, а затем вздыхает.

— Меня накачали наркотиками, не знаю, что именно произошло, но можешь себе представить, — оказавшись в клубе, где секс — единственное развлечение, вывод очевиден.

— Ты ничего не помнишь?

— Нет, и так даже лучше, иначе мне было бы не справиться с воспоминаниями о том вечере. Я много лет осуждала себя за безответственность.

Я снова крепко её обнимаю, а затем перекатываюсь на бок, увлекая за собой.

— Прикоснись ко мне, Бланка.

Она смотрит на меня озадаченно, но всё равно протягивает руку и касается моего плеча.

Я закрываю глаза и впервые отказываюсь от контроля, наслаждаясь нежными прикосновениями, которые мне может дать только она.

— Прикоснись ко мне, как сегодня утром, когда ты гладила моё лицо.

Не смею смотреть на неё, чувствую себя жалким, но нежность её прикосновения, заставляет меня чувствовать себя важным, чего мне давно не хватало.

Она медленно гладит контур моего лица, подушечками пальцев касается носа, глаз, задерживается на губах.

Я чувствую нежный поцелуй на подбородке, никто никогда не делал этого, и ощущение мне нравится.

— Почему, как только я приближаюсь слишком близко, ты пытаешься вести себя со мной как придурок? — хрипло спрашивает она.

— Если позволю, ты построишь свой замок и в конце концов испытаешь боль, узнав, что я не могу дать тебе большего.

— Почему ты думаешь, что я хочу от тебя большего?

Я вздыхаю и открываю глаза.

— Потому что ты хорошая девушка, и ты милая и явно ждёшь мужчину своей жизни. Знаешь, того «правильного», который сможет дать тебе нежность и защиту, которые ты заслуживаешь, тот, кто будет встречаться с тобой и всегда будет стремиться найти новые способы увидеть тебя счастливой.

Она смотрит на меня и лукаво улыбается.

— Не сердись, но ты сделал всё то, что только что описал.

— Не болтай фигни, — возражаю я, отпуская её. Я растягиваюсь на спине и, заложив руки за голову, смотрю в потолок.

«Я не такой, каким она меня видит, я не хочу ничего большего, чем то, что у меня уже есть».

— Можешь объяснить, почему ты боишься чувств? — спрашивает она, зажав свою ногу между моими и положив голову мне на грудь.

«Боже, она прилипла, как почтовая марка».

— Давай забудем этот разговор, я не обязан тебе ничего объяснять.

— Видишь, ты ведёшь себя как мудак. Я доверилась тебе, и ты можешь сделать то же самое, ты не подвергнешься смертельному риску, поверь мне.

Я улыбаюсь, её раздражающий язык следует откусить, но упрямство Бланки меня забавляет.

Мне нравятся решительные люди, которые не дают себя сломить, а она, несмотря ни на что, продолжает идти вперёд.

— Я уже говорил тебе, что не верю в любовь, поэтому считаю свидания, ухаживания и всё то дерьмо из романтических романов бесполезной тратой времени.

Она приподнимает голову и серьёзно смотрит на меня.

— Если никогда не любил, как ты можешь знать, что такое любовь?

— А ты, Бланка, ты любила когда-нибудь?

Она качает головой, опуская взгляд. «Я попал в точку, она знает, что я прав».

— Как ты можешь искать то, чего не существует? — настаиваю я.

На этот раз она смотрит на меня так пристально, что одним махом наполняет моё сердце и душу.

— Любовь существует, ты понимаешь это, когда перестаёшь заботиться только о собственном благополучии и начинаешь беспокоиться о счастье другого человека.

— Увидеть в фильме или прочитать об этом в книге не превращает любовь в нечто реальное, Бланка.

Она горько вздыхает.

— Надежда, Дамиан. Надежда поддерживает жизнь, заставляет верить даже в невозможное.

Этот разговор ни к чему не приведёт, она думает одно, а я другое.

— Пока ты пытаешься вселить в меня надежду, как насчёт того, чтобы продолжить веселье? — Дразню я, поглаживая указательными пальцами её соски. Бланка не возражает, наоборот, пробирается пальцами в мои волосы и целует татуировку скорпиона.

— Почему ты выбрал скорпиона?

«Я не выбирал его, мне навязали, когда я не контролировал свою жизнь, но она не может этого знать».

— Почему ты решила сделать татуировку в виде бабочки?

Бланка вздыхает и поднимается. Она садится ко мне лицом.

— Мы можем поговорить? Не думаю, что узнать друг друга поближе — это конец света.

Я никогда в жизни ни с кем не разговаривал. Карлос, Крис и Кас — единственные люди, которые знают мою историю, потому что она была и их историей.

— Ответь на мой вопрос, и, возможно, я отвечу на твой.

— Свобода, — отвечает она, не теряя времени, — бабочка свободна, её жизнь коротка, но насыщенна, поэтому я и выбрала такую тату. Теперь твоя очередь.

Я разворачиваю Бланку, убираю волосы и обнажаю ей шею, чтобы рассмотреть татуировку.

Контур бабочки неровный, похоже, что на нём что-то написано, но разобрать я не могу.

— Почему скорпион, Дамиан?

— Это клеймо. Мне было восемь, когда меня забрали из дома и заставили работать наркокурьером. Я должен был выплатить долг отца.

Чувствую, как Бланка напрягается, и через мгновение она отползает назад, идеально прижимаясь к моему телу.

— Неужели твои родители не сделали ничего, чтобы спасти тебя? — спрашивает с волнением в голосе.

— О да, как же! Отец сбежал, а мать и сестру убили на моих глазах. Я спасся только потому, что был мальчиком и мог быть полезен, — отвечаю мрачно. «Никогда никому не рассказывал о своём детстве, и странно, как спокойно могу делиться этим с ней».

Бланка поворачивается и крепко обнимает меня своими стройными руками, а я не могу отстранить её, хотя какая-то часть меня и хотела бы.

— Отец относился ко мне как к отступнице, а мать всегда была слишком напугана им, чтобы встать на мою защиту, — с горечью признаётся она, проводя пальцами по моим волосам.

— Что значит, как отступница?

Бланка вздыхает и сжимает меня ещё крепче, словно при воспоминании прошлого ей нужна защита.

Инстинктивно я обхватываю её рукой и прижимаю к себе.

— Отец не любит, когда ему противоречат, а я — непокорная дочь. Я никогда не одобряла его образ жизни, старалась быть лучшим человеком, отличаться от своей семьи, но для него это всегда было проблемой.

Он плохо обращался с ней, я понимаю это по её крепким объятиям и надломленному голосу. Кажется, Бланка вот-вот расплачется.