Плохая - Иман Кальби
— Это рассуждения мальчишки, но не политика, сын. Ты еще незрел и буен. И ничего не понимаешь в стратегических вопросах. У нашей семьи достаточно власти, чтобы стать чем-то большим, чем властителями этих угодий. Пора выходить на общегосударственный уровень… — выдохнул мужчина с большим сигарным клубом дыма. — Вот только эта игра требует здравого рассудка и холодной головы… А твои действия все чаще ставят нас в сложное положение, Дани… Пора перестать думать гормонами… Пора взрослеть…
— Я не думаю гормонами, — перебил его Тигр.
— Не думаешь? — усмехнулся мужчина, — а русская шармута? Зачем она тебе? Зачем ты притащил ее в свой дом? Мой дом, Дани… Этот дом-не место твоих оргий. Это семейное гнездо. Я не живу здесь только потому, что в силу своего политического положения должен находиться в Бейруте в резиденции Министра.
— К чему разговор о женщине, отец? У тебя сейчас сколько одновременно? Кто они? Начинающие певички по семнадцать лет? Сотрудницы ООН из Европы? Модели из Австралии?
Последнюю «категорию» он произнес как-то уж больно агрессивно, словно бы выплюнув в лицо мужчине. Я невольно поёжилась, переступила с ноги на ногу. Пол подо мной предательски скрипнул. Закрыла глаза в ужасе, предвидя неминуемое разоблачение. Но, казалось, никто скрипа не услышал. Разговор продолжился.
— Она проблема, Дани… Она должна быть мертва… Мы получили четкий сигнал из Дубая. Я не хочу портить отношения с влиятельными людьми там… Зачем ты мутишь воду? Зачем вытащил ее? Нам не нужны эти проблемы… Не из-за нее уж точно. Это всего лишь шлюха. Хочешь, подыщу тебе такую же русскую блондинку, но почище и помоложе? — затянулся, от чего кончик сигары вспыхнул рыжим кругом.
Мое сердце больно ёкнуло. В ушах начало сильно звенеть- может это знание языка меня подводит? Может я что-то не так поняла?
— Кто сказал, что она не умрет, отец? — Тигр произнес эти слова и тут же посмотрел на дверь. Аккурат туда, где я стояла. Словно бы между мной и ним не было этой двери.
Я застыла от ужаса. Он знал, что я здесь. Не знаю, с самого ли начала разоблачил меня или лишь тогда, когда подо мной скрипнул пол, но факт оставался фактом. А я… слышала то, что, очевидно, не должна была услышать…
Тигр, наконец, перевел глаза с двери на часы на своей руке. У тебя, кажется, вылет через полтора часа, папа. Уже стоит выехать, думаю. Времена нынче неспокойные. Кто знает, кого и что встретишь на пути…
Я не стала дожидаться ответа мужчины. Резко отскочила от двери и со всей дури понеслась обратно в комнату, наверх, стараясь делать это как можно тише, но вероятность того, что у меня это не получилось, была велика.
Захлопнула за собой дверь, судорожно хватая ртом воздух. Вдох-выдох, еще один вдох… Сердце сейчас выскочит из груди. К горлу подступила тошнота. Быстро рванула в ванную, склоняясь над унитазом. Еды во мне не было. Был страх и желчь. Они сейчас и извергались из меня, выворачивая всю мою суть наизнанку.
Алёна, Алёна… В какую смертельную игру ты влезла? Или тебя «влезли»? Что значили слова Тигра? Что значили слова его отца? Что меня ждало?
Умылась холодной водой, пытаясь вернуть хоть какой-то контроль. Вернулась в комнату, сев на край кровати. Руки и ноги дрожали и были холодными, как лед.
Сколько я просидела в таком состоянии и в таком положении? Не знаю.
Но совсем не удивилась, когда дверь скрипнула и в комнату без стука вошел Он. Подняла на Него глаза. Только сейчас заметила, что он с ног до головы в черном. Водолазка под горло, джинсы. Трехдневная щетина на лице с высокими скулами и волевым подбородком. Эти бездонные черные глаза… Что в них? Моя погибель? Мое спасение? Моя агония?
Берет стул, садится, по-хозяйски расставляя ноги. Закуривает сигарету, не спеша, шипя в темноте росчерком простой деревянной спички из пачки, взятой с каминной полки. Смотрит на меня.
— Ты бледная, Алёна… Я вижу это даже в темноте… Что случилось? — его тон ироничный, издевательский и… как всегда холодный…
Конечно, он понимает, почему я такая… А какой бы были вы, если бы только что услышали, что вы-живой труп?
— Тебе кажется… — звучит глухо и сипло. Царапая тишину.
Усмехается в темноту. Снова затягивается. А я боюсь его. Боюсь, но в то же время чувствую, как комнату наполняет его густой терпкий запах- запах его дорогого парфюма и тела. Этот запах пьянит меня. Заставляет трепетать. Бояться и вожделеть одновременно.
— Так ты хотела поговорить о «ближайшем будущем», Алёна? — спрашивает хрипло, прожигая дыры в моей душе, потому что насквозь.
Я молчу, понимаю, что каждое мое слово может быть фатальным. Я ведь совершенно не знаю ни его игру, ни логику, ни цель. Ничего не понимаю. И страх мешает думать логично, шевелить извилинами. Это пресловутое «ближайшее будущее» звучит теперь так двусмысленно и страшно… Потому что за ним неизвестность… За ним пустота. За ним, возможно, моя смерть…
— Встань, Алёна, и подойди… — говорит хрипло, выдыхая густую струю дыма.
Делаю шаг, второй, третий. Я теперь возле него, его горячий взгляд на уровне моей талии.
Рука Тигра ложится на мою щиколотку, ведет по ней, плавно задирает платье. Сигарета все еще зажата в зубах, дотлевая.
— Красивые ноги. Крепкие… Ноги самки, — сжимает мое бедро, добираясь до трусиков, — мне понравилось, как ты ими меня обхватывала. Носи впредь чулки, если я не приказываю другого, понятно?
— Да… — шепчу, пытаясь унять дрожь.
— Кстати, ты так и не вспомнила, какой подарок, сделанный мужчиной, был самым дорогим, Алёна?
Спрашивает, опуская мои трусики, заставляя их безвольно упасть к ногам.
— Вспомнила, — получается все так же хрипло.
Он поднимает одну бровь в немом вопросе, делая последнюю затяжку и откидывая сигарету в пепельницу. На его лице забава и ирония.
Я поднимаю сначала одну ногу, потом вторую, чтобы окончательно снять с себя белье.
Не жду его реакции. Сажусь на него, на ходу расстегивая его ширинку. Сама одним движением заполняя им, уже готовым и крепким, себя. Громко стону, потому что тело в этот момент как один большой нерв.
— Это был ты, Даниэль… — говорю, задыхаясь, потому что играю ва-банк, — ты сделал мне самый дорогой подарок- ты подарил мне жизнь…
Он глубоко вздыхает, с силой сжимая мою талию, тут же перехватывая инициативу, начиная яростно насаживать меня на себя.
Глава 20
