Лучший друг моего парня - Мария Манич
— Это ещё не конец, неАнгел, — угрожающее летит мне в спину.
Я стискиваю дверную ручку и дёргаю её на себя.
13
Сердце скачет в груди галопом, дыхание рваное и прерывистое, а чёртово возбуждение никуда не делось. Оно так и осталось во мне натянутой нелопнувшей пружиной.
Нервно оглядываю, поправляя на ходу, волосы и безбожно помятое испорченное платье.
Чёрт. Мне придётся отвалить за него круглую сумму. Чем я только думала?
«Совсем не тем местом, которым обычно думают люди» — ехидно замечает внутренний голос.
Тут же предлагаю ему заткнуться.
Как можно быстрее удаляюсь от комнаты Саши, где остался взвинченный и злой как чёрт Мирон Гейден. Мне даже кажется, что, если как следует не потороплюсь и не вырвусь к людям, он меня нагонит, прижмёт к стенке, совсем как недавно. И облапает с ног до головы.
Потом мы начнём страстно целоваться, вгрызаясь друг другу в губы, как дикие животные. Завалимся в очередную открытую комнату и…
— Ангелина, верно?
Всадив шпильки в мягкое покрытие пола, стараюсь не налететь на мать Мирона, внезапно появившуюся внизу лестницы. Женщина дружелюбно улыбается, преграждая мне путь. Смотрит снизу вверх заинтересованно и немного снисходительно.
Понятия не имею, что ей от меня потребовалось.
— Да-а? — вылетает из моего рта немного вопросительно, словно я не очень уверена в своём имени.
Надеюсь, она спишет это на нервы. Знакомства с родителями хорошего парня всегда довольно волнительны. Особенно когда лучший друг этого самого парня засунул свой язык тебе в ухо, а ты терлась о него, требуя большего.
У меня до сих пор мурашки от этого извращенца!
Боже, пусть он вылетит из моей головы раз и навсегда.
Бросаю быстрый взгляд за спину и заставляю своё дыхание выровняться, буквально одной силой воли.
— Меня уже ищут? Я такая неуклюжая. Наверное, мне стоит поехать домой, — глупо оправдываюсь, натягивая на губы улыбку.
— Не говори ерунды, — отмахивается Ирина и вдруг подставляет мне свой локоть. — Идём.
— Куда?
— Мой дом напротив, и когда-то я была немного худее…
— Вы хотите одолжить мне платье? — спрашиваю, округлив глаза. — Но зачем?
Я давно не верю в сказки, добрых фей и волшебные туфельки Золушки. Чтобы стать принцессой и пробиться поближе к принцу, придётся не только сесть в тыкву, а ещё и станцевать на костях десятка соперниц.
— Когда-то я тоже была чужой в этом мире, — мягко произносит мама чудовища Гейдена, около её глаз собираются мелкие морщинки, и я неожиданно чувствую к ней безумную симпатию. — Главное, не сдавай позиции, не показывай, что тебя задевают их смешки, взгляды. Гордо подняла голову и прошла сквозь толпу стервятников к своей цели. Если у вас с Сашей настоящие чувства, ему будет плевать на мнение других. А испорченное платье всегда можно заменить другим. Эвелина не отличит одно от другого. Ну что? Я тебя убедила? Идём, пока они не заметили моего отсутствия.
— Ладно… А я думала, вы тут своя в доску. Держитесь молодцом.
Боже, Лина. Заткнись. Шампанское до сих пор кружит голову, и зрение немного плывёт. Каждое движение отдаётся легким ступором и тяжестью.
Не пила никогда и не надо было начинать.
— Годы тренировок, — усмехается Ирина.
В дом Гейденов попадаем через три минуты. Ирина вводит код от сигнализации в устройство на стене и толкает дверь плечом. Друг за другом шагаем внутрь.
Воздух спёртый и затхлый, такой, словно здесь давно никто не живёт. Можно было бы посветить мобильником и утолить свой интерес — всё-таки я оказалась в логове дьявола. Но телефон остался в сумке, а сумка — в машине у Соколова.
Неприятный озноб пробегает по спине. Что бы сказал Гейден, узнав, где я сейчас и с кем?
Представляю его потемневшие от злости глаза, напряжённые челюсти и сжатые до побелевших костяшек кулаки.
Он был бы в бешенстве.
А я так люблю злить его…
— Заходи. Подожди меня здесь, я быстро.
Не успеваю толком оглядеться, как Ирина возвращается, освещая себе путь фонариком на задней крышке смартфона.
— Дом пустует, сейчас я в основном живу в городе, — как бы оправдываясь, произносит она, и я замечаю, как её губы немного подрагивают. — Чтобы включить свет, нужно спуститься в гараж. Я ничего в этом не понимаю, домом в основном занимался муж и мальчики.
— Ничего страшного. Где можно переодеться?
Ирина провожает меня в сторону ванной и даёт на время свой телефон.
Эта чёртова ванная оказывается больше, чем моя съёмная комната! Но времени глазеть по сторонам совершенно нет.
Быстро сбрасываю испорченное и влетевшее мне в копеечку платье, надевая новое, цвета спелой вишни. Я его даже толком разглядеть не могу, лишь понимаю, что по фасону оно почти такое же.
— Не знаю, как вас благодарить, — произношу, возвращаясь назад.
— Пустяки.
— Я обязательно вам его верну, после химчистки.
— Не стоит, скорее всего я в него уже не влезу, — произносит Ирина.
Смотрю на её идеальную фигуру, которой позавидовала бы любая моя ровесница, и в неверии качаю головой. Мама у Гейдена очень красивая женщина. И он точно своими неправильными чертами пошёл не в неё. Интересно, как выглядит его отец? И, судя по тому, что она сказала про «мальчиков», а в ванной в стакане стояло четыре зубных щётки, у Гейдена есть брат?
Я не должна думать об этом, но думаю.
Когда мы возвращаемся в дом Сашиных родителей, все успевают переместиться в большую столовую. Ужин в самом разгаре.
Быстро осматриваю зал. Чета Соколовых во главе стола. Рядом с ними сидит сын, возле него пустой стул, а напротив — Мирон,
