Невольница для жестокого - Валерия Иванова
Я не могла понять Тамерлана. То он добр и заботлив, то задает мне каверзные вопросы. Что за мысли в его голове? На чьей он стороне? Я не могла этого понять.
Амин ничего не отвечал ему. И это было странно. На такие заявление Амин всегда отвечает грубостью и силой. Тамерлан только что перешел границы дозволенного, никто не может указывать Амину что делать, а он указал. Но Амин словно и не слышал этих слов. Он подошел ко мне и посмотрел на перевязанные ноги.
— Больно?
Я покачала головой. В его присутствии я всегда чувствую себя взволнованно. Мне страшно и одновременно с этим тепло. От его близости, он его пальцев на моей коже. Тамерлан — странный, но Амин — что — то темное и неизведанное. Он пугает до внутренней дрожи. Шагнув в его темноту, ты можешь согреться, а можешь сгореть.
— Уже нет. Доктор дал мне лекарство.
Он кивнул. Ему понравился мой ответ. Амин не переносит человеческой слабости. Чувства жалости в нем нет ни грамма. Он не тот мужчина, кому можно поплакаться и лечь на плечо.
— Ты останешься здесь, пока не выздоровеешь. Кого тебе прислать в помощь?
Я подумала, что могу попросить об Элине. Но после случившегося на той вечеринке, я не могу быть в ней так уверенна. Это ведь она принесла мне те сапоги, она позвала на ужин и даже не предупредила о задумке Марьям. Уверенна, Эля понимала, что происходит. В обиде ли я на нее? Ни в коем случае. Я понимаю, что все девушки лишь марионетки в руках жестокой женщины. Но доверять я ей тоже не могу.
Амин уезжает. И мне страшно оставаться здесь одной. Но еще страшней попросить его…
Он присаживается на край кровати, цепляет пальцем мой подбородок, поднимая лицо. Смотрит мне в глаза прищуренно — правду выискивает, чувства мои и страхи.
— Боишься…
— Да, — отпираться бессмысленно. Он не любит трусости, но я устала бороться. И мне страшно.
Тогда он поднимается с постели и направляется к своем заместителю.
— Тамерлан, подгони машину к главному входу. Мы едем.
— Мы? — мужчина удивлен. Смотрит на меня в напряжении.
— Но..
— Ты не слышал, что я тебе сказал? — голос Амина тут же превращается в грозовой рокот. Тамерлан кивает, и больше ни слова не говоря выходит из комнаты. Амин набирает ей — то номер на телефоне.
— Зухра, приведи в порядок Лизу. Она в моей комнате. У тебя двадцать минут.
Он сбрасывает вызов, а у меня в глазах печет. И когда Амин возвращает ко мне мимолетный взгляд, с губ срывается тихое.
— Спасибо…
Он хмурится.
— Знала бы ты во что ввязалась, не благодарила.
Я чувствовала себя смущенно, когда он нес меня через весь дом к выходу. Когда осторожно посадил на заднее черного Ровера, за рулем которого уже был Тамерлан.
И какого было наше с Тамом удивление, когда Амин, вместо переднего пассажирского, забрался на заднее, рядом со мной.
Я осторожно подобрала под себя ноги и накрыла их длинным подолом юбки. Мне не хотелось, чтобы он лишний раз видел бинты. Сломанные куклы перестают нравиться, и мне не хотелось бы, чтобы его внимание сменилось на полное безразличие. В этом месте равнодушие Амина станет для меня фатальным. Тут же уничтожат, ведь. У Марьям здесь много союзников. Я не знаю, где сейчас находится женщина, да и спрашивать боюсь, но уверена, что она так просто не успокоится. Теперь я ее личный враг.
Как только Амин уселся в машину, Тамерлан дал по газам. Минут сорок пути прошло в полном молчании. Я скромно смотрела в окна, с интересом изучая архитектуру города и людей, а когда мы выехали за его черту, Амину кто — то позвонил. Я через слово понимала то, о чем он говорит. Но судя по его напряженным рукам, по сведенным скулам и вдруг ставшим острым взглядом — Амин злился. И чем дальше продолжался этот разговор, тем более напряженной была атмосфера в машине. Кажется, воздух буквально пропитывался его злостью.
Тамерлан то и дело бросал напряженные взгляды в зеркало заднего вида.
— Твою мать! Они там совсем охерели?! Керем решил кинуть меня?!
Там стиснул руль.
— Я слышал, на прошлой неделе к нему заезжал Хасан. С хорошим таким кейсом. Они просидели в доме у Керема около четырех часов. Я думаю, Хасан перебил твою ставку, Амин.
— Все что получит этот ублюдок — пулю в лоб. Керем хотел отменить встречу, но я думаю, мы доедем до него. Пусть скажет мне все в глаза. Посмотрим, насколько стальные яйца у этого мудака.
Амин вытащил из кабуры пистолет, покрутил его в руках. А я задрожала от страха. Отсела подальше, отвернувшись к окну. Эти разговоры не должны касаться моих ушей. Я не хочу ничего знать и слышать. Не хватало еще стать свидетелем чего — то страшного и поймать эту пулю себе в лоб.
За окном появилось поле. Оно было таким ярким, усеянным красными цветами. Цветы были похожи на маки, которые росли у нас за городом. В груди стиснуло от боли. Там, за окном спокойствие и умиротворение. Там теплое солнце и легкий ветерок свободы. Я чувствовала себя птицей в клетке. Меня вынесли на улицу, и я вдыхаю этот пьянящий аромат жизни, но улететь не могу…
Моей руки коснулись его пальцы. Я вздрогнула, посмотрела на Амина. Его черные глаза прожигали меня.
— Что ты там увидела?
Руки задрожали. Я разнервничалась, в горле пересохло.
— Маки… — сорвалось хриплое с губ. Он нахмурился.
— Эти цветы в поле, такие красивые. Они похожи на маки, — я повернулась и бросила взгляд на проносящийся за окном пейзаж.
— Вот бы букет собрать. Наверное, пахнут вкусно — сорвалось с языка, а потом сама себя одернула. И как бы я собирала их, я ведь даже наступить на ногу не могу.
— Там, сойди на обочину…
Тамерлан нахмурился.
— Амин, мы опаздываем. Встреча через час…
