Исправляя ошибки - Аля Кьют
Саша усмехнулась.
– Это было не страшно, Марат. Немного обидно и тревожно, но страх – это совсем другое.
– Наверно, поэтому ты сейчас рыдала? Или по другому поводу? – грубовато поинтересовался я.
– Отложенная истерика, – снова поведала мне новостным голосом Саша. – Я не привыкла психовать по факту. В кризисной ситуации нужно действовать, принимать решения, а не биться в рыданиях. Поплакать можно и потом.
Я немного охренел от такого уровня осознанного переноса истерии на более удачное время. Но и это не помешало мне продолжать удивляться поводу и даже обижаться на Сашины нелицеприятные выводы обо мне.
– Я никуда бы не ушел, Саш. Вообще не нужно было переживать. У тебя нет повода думать, что я могу…
– Моя мать оставила меня на реке до темноты одну, – перебила Саша.
– Твоя мать? – переспросил я.
– Да. Мне было шесть. Ее бойфренд увез нас купаться и есть шашлык. Они оставили меня играть с мальчиком на берегу. Мы строили замок из песка. Мама сказала, что пойдет купить мороженого. Я обрадовалась. Мы редко покупали сладости, еще и на природе. Мальчик ушел, как и большинство остальных купальщиков, а я сидела и ждала их. Мать сказала, что их не было пятнадцать минут, но мне показалось, что прошла вечность. За пятнадцать минут пляж не опустеет и не станет прохладнее. Правда ведь?
Саша подняла на меня свои огромные синие глаза. На меня смотрела шестилетняя девочка и очень серьезно спрашивала:
– Правда ведь? Пятнадцать минут – это не так долго? Я не могла перепутать?
У меня горло пересохло. Не знаю, как я выдавил:
– Н-не знаю. Мне кажется, даже пятнадцать минут слишком много для шестилетнего ребенка в одиночестве на пляже.
Саша моргнула, и ее глаза снова стали взрослыми, почти старыми, циничными.
– Они трахались в ближайшей роще. Мать сначала вынула листья из волос, а потом уже начала уверять, что я дура.
Я продолжал ощущать Сахару во рту. Даже желудок сжимался от новых подробностей Сашиного детства. И то, как она рассказывала, ужасало не меньше, чем сами подробности ее прошлого. Как будто это нормально и даже привычно.
– Я потом поняла, что мне не стоит выступать, особенно на людях. Мать любила отвесить отрезвляющий подзатыльник, если я ныла на улице.
Саша зачерпнула пол-ложки меда и сунула в рот. Она задумчиво держала его, не глотая. Ждала, пока растает. Я впервые в своей трепливой жизни не знал, что сказать. Мне многое пришлось повидать, пока я работал в структурах. Я видел такие семьи, но ни разу не проецировал подобный образ жизни на Сашу. Она не казалась проблемной. Может, немного зажатой, но точно не из маргинальной среды.
Запив мед чаем, Саша растянула губы в улыбке и совершенно неожиданно извинилась:
– Ты прости, что я все вывалила на тебя. Наверное, действительно не было повода считать, что ты нас бросишь. Наверное, только законченный мерзавец может так поступить. Ты, конечно, не самый приятный персонаж, но… Просто иногда на меня накатывает. Я пытаюсь бороться, но… Мы едва знакомы, Марат. Я не знаю, чего от тебя ждать. Может, ты тоже мерзавец? Откуда я знаю?
Я не знал, что сказать на это. Ощущение, что Саша жила среди мерзавцев и теперь видит в каждом только дерьмо, не отпускало. У меня не было права возмущаться или обвинять ее в мнительности. Слишком честно она рассказала про одиночество на пляже.
Девочка выросла, но желание поднять ее на руки, прижать к себе и утешать у меня никак не проходило. Я не поддался, конечно, этому искушению. А может, стоило? Вместо того, чтобы тереться об нее до эякуляции…
Черт! Что мы творим? Как выбраться из этой ловушки?
Не до конца отдавая себе отчет о намерениях, я стал делиться собственным сокровенным.
– Моя мать помешана на контроле. Она крутая и очень открытая, но за это и требует дофига.
Саша встрепенулась и смотрела на меня с интересом.
– В каком смысле требует? – уточнила она.
– Я узнал достаточно рано, что у девочек есть вагина, а у мальчиков пенис. Про секс она мне тоже сама рассказала лет в шесть. Еще до школы. Разумеется, чтобы там мне не объяснили популярно друзья.
– Наверно, это правильно?
– Пожалуй. В нее были влюблены все мои друзья, а подружки мечтали выйти за меня только, чтобы стать ближе к маме.
– Ну-ну, – Саша усмехнулась и похлопала меня по руке. – Уверена, дело было не только в маме. Ты очень даже симпатичный сам по себе.
Я дернул бровями и закатил глаза.
– Ладно, возможно, не только из-за матери. Но ее было реально много в моей подростковой жизни. Она могла постучаться ко мне в комнату и дать пачку презервативов, если вдруг мы увлечемся чаем. Мои подружки считали, что это миленько.
– У тебя было много девчонок, да? Ты все время говоришь во множественном числе.
От этого легкого упрека я даже покраснел немного.
– Мне впервые в жизни немного стыдно по этому поводу.
– Ответ принят, – продолжала хихикать Саша. – Я не осуждаю, если что.
– Но если бы за это судили, то я присел бы пожизненно.
Саша сдерживала смех с трудом, но продолжала дразнить меня.
– Поразительно, как сильно ты гордишься своей привлекательностью.
– Это мой дар. Один из многих.
– Супер-сила, да? Я все время переживала, что слишком легко дала тебе в день знакомства. Теперь не буду.
– Сегодня тоже ты не очень сопротивлялась. Просто смирись, что я воплощённый секс и центр твоих влажных фантазий.
Саша не стала отрицать, но и ничего не признала. Вот так непринужденно мы оправдали сегодняшний жаркий петтинг на турбазе.
– На этом можно закрыть клуб детских травм, – объявила Саша. – Лауреатом премии «Бедный ребёнок» все равно становлюсь я. Ты попытался, но нет. Мама с презервативами никуда не годится против моей после секса в лесу и без мороженого.
– Не знал, что мы соревновались. Я бы подготовился лучше.
– Поэтому я и не говорила о соревновании.
– Хитрюга.
Саша стала убирать со стола, намекая, что наши вечерние посиделки закончились. Я помог ей немного, и она не запретила мне. Это было приятно.
Заканчивать болтовню о странном соревновании мне никак не хотелось, и я продолжил тему детских травм.
– Еще у меня есть вечно занятой отец, – попытался я начать второй раунд.
– У меня вообще нет отца, Марат.
– Блин, и тут ты победила.
Я разрезал кулаком воздух с досады. Саша вздрогнула от моего резкого жеста. Мне это не понравилось. Но она не подала виду и продолжила насмешливо.
– Или считаются бесконечные приятели мамы?
