Цербер для непокорной - Анна Сафина
– И какие же рамки, позволь услышать? Что ты там еще себе напридумывала? – скалится, обнажая верхние резцы. – Как же с вами, бабами, сложно. Только мозг любите выносить.
Пропускаю мимо ушей его недовольство и замечание про баб, еще не хватало ссориться по другому вопросу. Сейчас меня волнует нечто гораздо более важное.
– Ну, во–первых, отдельное проживание, – обвожу рукой комнату, имея в виду даже не ее, а скорее дом в целом.
– Сразу нет, – качает головой, даже не дав мне приступить к пункту два. – Мы будем жить вместе, я не позволю сыну расти черте где и без меня. Мальчику нужен отец, иначе вырастет…
Не договаривает, но его патриархальный настрой мне уже известен, так что много ума не надо, чтобы догадаться, что он хотел сказать.
– И какие у тебя планы насчет будущего, позволь поинтересоваться? – откидываюсь на подушку, наблюдаю за сменой скудных эмоций на его лице. – Будем жить втроем? Жена–то не против?
Его лицо моментально каменеет, а глаза сужаются. Задела за живое, Галаев? Вон как перекосило–то тебя.
– Как я уже говорил, она – не твоя проблема, – говорит медленно, подчеркивая каждое произнесенное слово. – Вы не будете пересекаться, я в состоянии обеспечить дом и нужды каждой из своих жен, не бедствую, знаешь ли.
Выдыхаю, сжимаю кулаки, впиваюсь ногтями в ладони, аж больно становится, настолько сильно это делаю. Такое чувство, словно я бьюсь в закрытые металлические ворота, и это просто бесполезно. Он непробиваемый тип.
– Не прикасайся ко мне, – резко выпаливаю, когда его рука тянется к моему лицу.
– Ты – моя будущая жена, и я буду трогать тебя, сколько и где захочу, – прищуривает глаза и цокает, приближается ко мне, нависая телом, закрывая собой практически весь обзор на комнату.
– Пока не жена, – отворачиваю голову, когда он все же касается пальцами моей щеки. – Как там у вас говорится, до брака все грешно? Что ж за двойные стандарты, а, Фарид? В одном позволяешь себе поблажки, а в другом так щепетилен?
– Уж не тебе об этом говорить, – ухмыляется скабрезно и опускает глаза на мой объемный живот. – Да и поздно как–то, не находишь?
Прикрываю глаза, чтобы он не увидел выражение моих глаз. И тут меня спасает телефонный звонок. Галаев выругивается, но подрывается и отвечает на чей–то вызов, хлопая попутно дверью. Я было выдыхаю, чувствуя облегчение, но в этот момент мне на телефон приходит сообщение.
«Привет. Куда пропала? Давай увидимся в нашем кафе на Бронной, у меня новости. Завтра в четыре)))».
Читаю СМС от Марины, той одногруппницы, у которой провела ночь после побега из дома, и никак не могу понять, что еще за кафе на Бронной, ведь никакого нашего места у нас с ней нет. Не настолько мы близкие подружки, чтобы в свободное время кофе распивать и сплетничать. Вспоминаю и так, и сяк, но ни одной мысли не приходит мне в голову. А затем… Вспышка озарения… Я подрываюсь с кровати и встаю босыми ногами на ковер, ношусь из угла в угол и всплескиваю руками. На губах у меня явно играет довольная улыбка, а вот по щекам текут слезы. Но не горя, а счастья, ведь на Бронной находится заведение, в которое мы с семьей все детство ходили на ужины. Какое–то время после их смерти мы с братом продолжали эту традицию, но потом Богдан прекратил туда водить меня, видя, какую боль мне причиняет это место.
И сейчас это сообщение дарит мне надежду, ведь это значит, что с братом все в порядке, вот только… Как же мне выбраться, ведь меня никуда не пускают без охраны?
– Все, я освободился, – заходит снова в комнату практически обнаженный Фарид, сбивая меня своим видом с пути истинного.
– Д–да, я хотела… – спотыкаюсь на слове, не зная, как выразить свою мысль.
– Выгнать меня из собственной спальни? – складывает руки на груди, прислоняясь спиной к закрытой двери, словно намекая, что ни одному из нас хода отсюда нет.
– Нет, я… – мнусь, облизываю нервно губы, корю себя за эту неуверенность, ведь это выдает меня с головой.
– Говори, я спать хочу, – уже чуть более раздраженно произносит Галаев и идет к кровати.
Не церемонясь, просто ложится и закладывает за голову руки, от чего мышцы на его груди выделяются отчетливее, привлекая туда мое внимание.
– Я буду спать в другой комнате, – топаю от злости и раздражения ногой, словно ребенок, на секунду мне даже становится стыдно за такое поведение, но затем я воскрешаю в памяти все его жестокие слова и отбрасываю это глупое чувство куда подальше.
– Ты плохо слушала в прошлые разы? Не думай, что мне нравится повторять тебе прописные истины несколько раз. Пока тебе удается испытывать мои нервы на прочность только по причине твоей беременности, но будь уверена, что как только родишь, поблажек не жди, – его холодный голос застает меня у самой двери, заставив остановиться в последний момент и замереть.
По венам проносится студеная кровь, казалось, даже лицо мое побледнело от явной угрозы, прозвучавшей в его голосе.
– Вот и истинное лицо, да? – кривлюсь и произношу с горечью, глядя на его равнодушные ожесточенные глаза монстра.
– Будь добра, просто не трепи мне нервы и ложись, мне на работу с утра, – прикрывает веки и, казалось, расслабляется, но я кожей ощущаю, что он отслеживает мои передвижения.
Уверена, рвани я на выход, и он молниеносно перехватит меня в процессе побега. А что будет дальше, даже боюсь себе представить.
– Вот об этом я и говорю, – произношу, наконец, когда удается сглотнуть горький ком, резавший мне горло. – Все эти стрессы и твое отношение могут навредить ребенку, все же я беременная, а не какая–то сумасшедшая. Давай сведем наше общение к минимуму.
– Исключено, – открывает глаза и снова прожигает меня своим ледяным взором. – А если тебе нужны положительные эмоции, то пойди мне на встречу и получишь то, о чем мечтала.
Как у него все просто. Я молчу, а сама думаю, куда ему до моей мечты. Ему совершенно ничего неизвестно, о чем я грезила ночами, о чем мечтала.
– Я бы хотела общаться со своими друзьями, – подаю голос после приличной паузы, стараюсь не совершать лишних движений,
