Верю-не-верю. Я тебя люблю - Зоя Анишкина
– Зачем она им? Может, попробуем ее вытащить?
Я рассуждала вслух, но ответов на свои вопросы не получала. Небо сгущалось, как сгущалось общее напряжение. Думаю, Игорь не привык бездействовать, но сейчас ничего другого попросту не оставалось.
Точнее, то, чем мы занимались, активной работой можно было назвать с натяжкой. Я подошла к нему, сгорбившемуся за ноутбуком, и обняла.
– Все будет хорошо.
Я повторяла это как мантру. А ещё, когда он уходил спать, подглядывала за домом отца. Училась я быстро и достаточно скоро разобралась в системе камер и могла выводить нужную.
Так странно было наблюдать за собственным домом, где прожила несколько лет. Словно меня там и не было никогда. Лишь глазела на пустые окна без света да на снующих охранников.
Они никогда мне не нравились. Теперь я стала понимать почему. Думаю, все они вели примерно такой же образ жизни, как мой папочка.
Кстати, если раньше внутри все ещё брезжила надежда, что он не так уж плох, то после просмотров «видео» она развеялась окончательно. Моя вера в лучшее в людях не бесконечна.
Особенно, когда видишь, как дорогой некогда человек вытаскивает за волосы из особняка очередную девушку и кидает ее… Тогда я не стала зажмуриваться.
С широко распахнутыми глазами смотрела на то, что грозило бы мне, не будь Игорь столь опытен. Насилие в Гродном стало обычным делом…
И вот сейчас я, дрожа, прижималась к Игорю, спасаясь тёплом его тела. В последние дни он дал слабину. И теперь я с наслаждением пробиралась в его объятья под общее одеяло.
Так было теплее. Без него я не могла ни спать, ни согреться. Единственное что, в этот момент он просто обнимал меня, а сам напряжённо следил за происходящим на экране.
Внутри ключом били скрытые истерики. Потому что только в моей жизни может такое случиться. Сначала провал в памяти, потом жизнь как в сказке, сказкой не являющаяся.
Похищение человеком, который сходит по мне с ума, манит, но по каким-то одному ему известным причинам решает не трогать. Сперва я думала, что все странно, а вот вчера, перед тем как заснуть, спросила:
– Почему ты больше не хочешь меня?
Дура, правда… То бегу от него, то сама вешаюсь. То ненавижу… Одним словом, моя вера сейчас претерпевает очень серьёзные испытания. Но пока Игорь выходил из них победителем.
Он вчера та-а-ак посмотрел. Глубоко. И внутри этого взгляда я увидела бешеный, ничем не затушенный огонь. Тогда он сгрёб меня в охапку и второй раз за все время позволил нам обоим сорваться.
Поцелуй был отчаянным, словно оба мы ходили по острию ножа, что, в принципе, недалеко от правды. Я не могла вздохнуть, а он снова и снова оттягивал назад мои волосы, чтобы прижаться к чувствительной венке на шее.
Терпко, горячо и так естественно, словно мы сходили с ума сотни раз, будто нет в нашей жизни ничего более важного, чем горячая, ничем не замутнённая страсть…
Но все закончилось так же резко, как и началось. Моя грудь ныла, требуя его касаний, ожидая столь необходимого нам обоим продолжения. Но он остановился.
Смотрел на меня потемневшими глазами, готовый наброситься. Сорвать все условности и взять то, что я готова ему отдать. Но не брал. И не отвечал почему.
Лишь негромко попросил, чтобы я больше не задавала таких глупых вопросов. А что мне ещё спрашивать? О нас говорить он отказывался.
Снова хотелось кричать и биться в истерике, снова хотелось вытащить из него все тот же ответ на тот же вопрос: «Зачем я тебе?». Но Игорь достаточно четко определил границы.
А пока ситуация с Максимом и Адалиной не разрешилась, я понятия не имела, что с ними делать. Потому что прекрасно понимала, что, как бы я ни хотела определённости, её не будет.
Потому что один из нас или даже оба из этой передряги живыми могут не выйти. Потому что до сих пор мы ни на шаг не приблизились к разгадке: кто же меня ищет?
Пока Ада томилась в заточении особняка пряток, переживая Бог весть что, Сафронов пытался найти ответ. Пытался и раньше, но не получалось.
Оба мы знали только то, что человек этот не прекращает поиски. Шерстит весь город и не только. Правда, делает это аккуратно и, как сказал Игорь, практически бережно.
Я пыталась достучаться до него и объяснить, что чувствую: разгадка рядом. Даже хотела попросить, чтобы он специально засветил меня на улицах. Но Сафронов был неумолим.
Он говорил, что я никогда не стану приманкой. Быстрее он полезет в особняк спасать мою подружку.
И вот я прижималась к его широкой спине, вдыхая пряный аромат с нотками едва уловимого его личного запаха. Снова шептала, что все будет хорошо, и следила за экраном.
А потом увидела движение на подъездной дорожке…
Глава 36. Ева
Словно камень, наблюдала, как знакомый чёрный лимузин лениво тормозит на полукруге у входа. Я знала, что это за машина. Чья она. Думаю, Игорь тоже в курсе.
«Они в игре, втроём».
Черт бы подрал все эти игры и тех, кто ими управляет. Черт бы подрал систему и людей, что ей следуют. А из задней двери тем временем выбирался мой отец.
Конечно, с такого расстояния и с качеством камеры сложно было распознать, что у него на лице. Ещё сложнее понять, что творилось внутри этого человека. Но я точно знала одно…
Он нервничает. За столько лет я изучила папу вдоль и поперёк. Ловила его настроение, его малейшее колебание. Знала, когда он злится, когда огорчён. Когда внутри него кипят страсти.
Правда, никогда не понимала, какой они природы. Теперь дошло. Он очень наглядно показал мне свою суть и то, что спрятано внутри. Что много лет скрывал от своей дочки.
И вот сейчас по сжатым кулакам, по нервно дёргающейся голове и по тому, как он поправлял галстук, я читала
