Ребенок генерального, или Внеплановое материнство (СИ) - Касс Вероника

Господи, как же давно я не обнималась со взрослым человеком. Только Лика. Мы даже с Мариной по-дружески никогда особо не обнимались. Последние взрослые люди, которые меня обнимали, — это мама и Аля. С папой я тогда так и не попрощалась. Он был в туалете, а я и предположить не могла, что больше никогда не увижу своих родных.

Если Ян и хотел меня успокоить, то он серьезно просчитался, потому что я начала плакать еще сильнее. И когда мужчина понял, что что-то идет не так, и попытался отстраниться от меня, я вцепилась в его пиджак, а затем и в спину и крепко обняла мужчину. Рано. Мне нужно еще немного… еще чуточку его тепла.

— Майя? — тихо шепнул Ян мне в макушку, но я покачала головой, не в силах справиться со слезами, и тогда Бестужев тяжело выдохнул и опять обнял меня.

Только на этот раз его объятия были крепче и словно чувственнее. Мои щеки обжигала мужская литая грудь, жар которой не скрывали ни рубашка, ни распахнутый пиджак, а мои руки словно начали жить какой-то своей, совершенно неведомой мне жизнью, я не сразу осознала, что уже не крепко прижимала Яна к себе, а попросту поглаживала его мощную и очень твердую спину.

Я зажмурилась еще сильнее, стиснула зубы и заставила ладони остановиться, а Ян словно уловил это момент, глухо кашлянул и все же отступил от меня, мягко при этом поддерживая за плечи. Мои же руки опустились плетьми вдоль туловища, и это стало ужасно некомфортным. Пальцы тут же зазудели, им хотелось опять касаться мужчины. Или мне? Мне хотелось…

— Как ты? — шепотом спросил он, сильно склоняя голову набок, чтобы заглянуть мне в глаза. В его сейчас плескалась тревога. Удивительно. Неужели он действительно искренне за меня переживал?

— Спа… — я запнулась, облизала губы. — Спасибо, Ян. И прости, что я так… — Я попыталась взмахнуть ладонями и тут же случайно ударила Яна по животу: слишком близко мы стояли. — Ой! Ой, прости! Я не сильно? — заволновалась я и начала ощупывать грудь Бестужева. Довольно быстро я поняла, что это было лишним и ощупывания мои превратились в уже знакомые поглаживания.

Да что со мной такое?

Бестужев отпустил мои плечи, а затем накрыл мои ладони, крепче прижимая к своей груди.

А с ним что такое?

— Я вижу, что все уже хорошо, — улыбнулся он, а голос был хриплым-хриплым и таким… привлекательно-завораживающим, что я в который раз поддалась самой дурной привычке в своей жизни — облизала губы. У Яна дернулся правый уголок рта, а в глазах забушевала, отвоевывая свои права, стихия — дикая снежная вьюга. Та самая, о которой я каждый раз вспоминала, слыша его фамилию.

— Спасибо за вечер, Майя, — шепотом произнес Ян, крепче сжал мои ладони и отнял их от своей груди.

Зачем?

Ну зачем?

Я чуть было не произнесла это вслух, успев вовремя сдержать себя, но Яну и не нужны были никакие слова, он услышал их еще до того, как я произнесла. Просто понял, и все. Опять считал все с моего лица?

— Пожалуй, перенесу ночевку, — все так же тихо сказал он, не отрывая взгляда от моего и так и не отпуская мои руки. Он поднес их к своему лицу и подул на пальцы. — Я заеду за Ликой утром, а к вечеру привезу, хорошо?

— Да, — кивнула я и почувствовала, как глаза заслезились, слишком долго я пыталась держать их открытыми, чтобы не пропустить ни одного полутона, отражающегося во взгляде Яна.

— Отлично. Но тогда я буду рассчитывать на ужин. — Ян улыбнулся еще шире, но как-то так… словно по-кошачьи. Искушающе.

— Ужин?

— Да, ужин. Вместе с тобой и Ликой.

— Ах, ужин.

— Да, Майя, — усмехнулся Ян, — ужин. — Сжал мои пальцы, на которые совсем недавно дул, невесомо погладил их, а затем медленно и плавно опустил вниз и только тогда выпустил мои руки из своих ладоней. — Закажи доставку в любом из моих ресторанов. Выбери, какой вам с Ликой по душе.

Я кивнула, тут же прижала к бедрам мгновенно вспотевшие от напряжения ладони и вздохнула от облегчения. Заказать — это ерунда. Главное, что готовить ничего не придется. А признаваться Яну в том, что я совершенно не умела готовить, казалось сейчас неуместным. Да и вообще. Мне не хотелось ему об этом говорить, словно выпячивая так перед ним свои минусы.

— Тогда до завтра, — Ян кивнул и отошел от меня, — можешь не провожать, у вас же дверь запахивается. Иди спать. Ты сегодня очень устала.

Я приоткрыла рот и кивнула, промелькнувшая в голове мысль возмутиться истаяла без следа. Он прав. Я устала. Очень устала. А утро вечера мудренее.

— До завтра, — тихо ответила я и прижалась спиной к оконному проему, так и не в силах сделать и шага.

Послышался дверной хлопок, и лишь тогда я оттолкнулась от стены и, еле переставляя ноги, пошла в душ.

Мое эмоциональное состояние, которое скакало как на американских горках, серьезно меня тревожило. Так же как и реакция на Яна, но я решила опять не думать о ней. Ни о чем не думать. Ничего не анализировать. Будет день — будет пища. Вот тогда я и подумаю.

Или не стану? Те ощущения, что пронизывали меня насквозь рядом с Яном, не поддавались никакому анализу и объяснению. Ведь я даже описать их не могла, просто чувствовала, как у меня в груди одновременно все замирало и в то же время спешило куда-то, снося своим течением с ног, словно бурная горная речка.

Утром мне действительно было уже не до размышлений: сначала уехали Лика с Яном, а затем и Марина.

— Если бы нужно было еще что-то приготовить, — приговаривала она, собирая по квартире свои вещи, разбросанные за проведенную у меня неделю, — я бы быстренько что-нибудь вам сварганила. Романти-и-шное, а потом все равно свалила бы. Но раз уж Ян не желает опять отведать моей стряпни… — рассмеялась подруга, скрылась в комнате, в которой жила эти дни, а затем вышла из нее, держа в руках знакомый мне розовый комплект. — Вот, тебе он больше сейчас подойдет.

— Марин! — Я предупреждающе сложила руки на груди.

— Не смотри на меня так. Я всего один раз мерила эти трусы, и то на свои под ними. Так что не надо. А лифчик… — Она вздохнула. — Ну в магазинах нижнего белья ты же меришь бюстгальтеры и не думаешь, на чьих грудях до этого они побывали.

Я скривилась и… Боже, я ведь и правда об этом никогда не задумывалась.

— Ну спасибо тебе, теперь точно не скоро обзаведусь каким-нибудь эротичным нижнем бельем.

— Вот потому-то и забери это. Ты нежная блондинка. Тебе очень подойдет этот комплект.

— Слышу от еще более нежной блондинки.

— Майя, хватит. Очевидно же, что ты зашла мужику. Не теряйся и бери все в свои руки.

— Кто бы гово…

— Вот именно! Не наступай на мои же грабли. У вас общая дочь. К которой Бестужев, слава богу, воспылал трепетными родительскими чувствами. А на такое способны, увы, не все мужчины. Даже те, кто рядом со своими детьми с младенчества, иной раз готовы забить кое-что на тех самых детей.

— Марин… — Я даже отошла от нее на несколько шагов и прижалась к стене, словно боясь ее напора. — Я по факту ничего не знаю о Бестужеве. Я даже не понимаю, нравится он мне или нет.

— Боже, да тебе вообще никто никогда не нравится. И что с того? Не будешь же ты старой девой до конца своих дней? — Марина быстро шагнула ко мне и буквально впечатала в меня свое чертово розовое нижнее белье. — Послушай меня, Майя, в этом не было бы ничего плохого. Совершенно. Если тебе комфортно быть одной. Но у тебя немного другая ситуация. У тебя Лика. И Ян для Лики — это перспективы. И сейчас он готов предоставить их уйму. А вдруг он наиграется через год или два? А?

— И? Я не понимаю твоей логики. Мной он так же может наиграться через год или…

— Нет, Майя. По нему же видно, что он основательный. Такой если женится, то точно уже не разведется.

— Марин, ты противоречишь своим же словам. Раз он основательный, как ты говоришь, то с чего он должен поменять свое отношение к Лике?

— Окей, — Марина разжала пальцы, развела руками, а я инстинктивно подхватила розовое кружевное белье, — раскусила. Я хотела тебя немного припугнуть, чтобы ты призадумалась да подключила уже свое женское обаяние. А я знаю, что оно у тебя есть!