Маленькая тайна от моего босса - Татьяна Адриевская
— Ты перегибаешь.
— Отнюдь, — горько улыбнулась. — Я просто тебе больше не доверяю, Артур.
Я отвернулась и выбралась из салона. Спину прожигал его недовольный взгляд, но больше Артур не произнёс ни слова.
22-1
После нашей последней встречи с Артуром прошло несколько дней. Признаюсь, мне было сложно перестать думать о нашем последнем разговоре.
«Ты мне всегда нравилась, Юля…»
Как оказалось, этого было недостаточно для доверия. А отношения без него построить невозможно. Поэтому я отбрасывала все сомнения и убеждала себя, что поступала правильно. А ещё, я прекрасно понимала, что если бы не случайное стечение обстоятельств, при которых Артур узнал о моей беременности, он бы вряд ли когда-либо появился в моей жизни. Именно этот факт нужно ставить на первое место и никогда не забывать о нём.
«Почему молчишь?» — увидела новое сообщение от Жукова, как только зашла в сеть.
Подавила приступ злобы и решила всё-таки выяснить, что за засланный казачок меня обманывал всё это время.
«Времени не было. Как дела? Что нового?»
Ответ пришёл незамедлительно:
«Считаю дни до отпуска. Хочется тебя увидеть…»
Решила зацепиться за его последнюю фразу и написала:
«Знаешь, я, наверное, впервые подумала, что это неплохая мысль. Почему бы нам действительно не встретиться в реальной жизни? Скорее всего, я приеду домой в ближайшее время…»
Моё сообщение явно застало Жукова врасплох. Он то и дело что-то писал, потом удалял, и так по кругу. В итоге спустя пару минут я прочитала новое входящее послание:
«Ты возвращаешься к нам в город?»
«Всё возможно».
И снова перед ответом повисла пауза, вызывающая у меня злорадную улыбку. Я хоть и не собиралась возвращаться домой, но была уверена, что мой блеф поверг казачка в немой шок.
«Как здорово! Я очень рад. Надолго?» — пришло наконец сообщение.
«Да, скорее всего надолго. Мне работу хорошую предложили, грех отказываться!»
«Круто! А куда, если не секрет? В декрет тебе ещё не скоро?»
Удивлённо округлила глаза. Становится всё интереснее! Я ни словом не обмолвилась о беременности, а Жуков откуда-то знает о моём положении. Кто ещё знал о нём из моих знакомых кроме Ленки?
Демьян.
Неужели это он писал мне на протяжении нескольких месяцев под чужим именем?
Внезапно сообщение пропало — Дмитрий, а может Демьян, его подправил, изменив последний вопрос. Понял, видимо, что ляпнул лишнего.
«Круто! А куда, если не секрет? Я буду рад с тобой встретиться!»
«Я видела первоначальное сообщение» — написала без увиливаний. – «Откуда ты знаешь о моей беременности?»
Ответ снова последовал с задержкой.
«Как откуда? Ты сама же писала…»
Нелепое оправдание из разряда: «Как заставить окружающий поверить, что дураки они, а не я». Закатила глаза и спросила в лоб:
«Демьян, это ты?»
Некоторое время смотрела на экран ноутбука, как загипнотизированная. Но новых сообщений больше не приходило, а вскоре и зелёный кружок, оповещавший, что пользователь в сети, пропал. Сбежал, значит, засланный казачок, сверкая пятками.
Я закрыла крышку ноутбука и взяла в руки телефон. Возможно, мне всё-таки стоит сообщить о своих догадках Артуру, и нарастающее с каждым мгновением нехорошее предчувствие, придавало мне решительности.
Внезапно телефон ожил сам. На дисплее светилась яркая фотография улыбающейся мамы.
— Алло.
— Всё, Юля! Я отстрелялась, — усталым, но счастливым голосом оповестила родительница. — У тебя теперь есть младший братик!
22-3
Спустя несколько дней мы с Геннадием встречали маму из роддома. Отчим светился от счастья, держа в руках огромный букет цветов, аромат которого сладкими нотками развивался по всей выписной комнате. Я стояла ближе к окну, наблюдая за дверью, из которой должна была появиться мама. У Геннадия было двое детей от первого брака – сын Глеб и дочь Валентина. За всё время, что я находилась в доме отчима, Глеба я ни разу не видела, а вот дочь навещала отца дважды, и тоже приехала на выписку поддержать его. Парадокс заключался в том, что наш общий маленький братик родился всего на неделю раньше дня рождения Валентины, и сводная сестрёнка приглашала нас на свой личный праздник уже завтра.
К своим двадцати семи годам Валя успела дважды побывать замужем и столько же раз развестись. А сейчас она находилась в активном поиске нового добровольца, жаждущего побывать на фронте страстной любви. Она активно стреляла глазками в фотографа, что находился в комнате вместе с нами, и её даже не смущало обручальное кольцо, сверкавшее на безымянном пальце мужчины. Но, увы, в призывные «гляделки» она играла в одиночестве.
— Пап, а как малыша назвали? — спросила Валя намеренно громко, стараясь привлечь внимание всех.
— Вера Матвеем хотела назвать, — негромко отозвался отчим, в голосе звучала неприкрытая нежность. — Вроде не передумала.
— Ох уж эта мода на старорусские имена, — вздохнула его дочь. — А может Андреем лучше?
— У меня сынишку тоже Матвеем зовут, — вдруг повернулся к нам фотограф, снимая с объектива крышку.
Валя тут же засияла доброжелательной улыбкой и на ходу «переобулась»:
— Да, имя звучное, с этим не поспоришь. А сколько лет вашему мальчику?
— Три года недавно исполнилось. Сейчас жена второго ждёт.
Улыбка на её миловидном лице тут же испарилась. Видимо лимит по количеству минусов семейного мужчины для Валентины был превышен, и она, потеряв к потенциальному любовнику всякий интерес, снова переключила внимание на меня:
— А у тебя когда срок?
— В начале сентября рожать, — ответила я, мысленно молясь, чтобы мама поскорее вышла.
— А пол ребёнка знаешь? Мальчик или девочка?
— Не показывается, — пожала плечами, не сводя взгляда с двери.
— Классно будет, если тоже пацан родится! Скучать им не придётся, — хихикнула Валя, но тут же посерьёзнела, устремив на меня пытливый взгляд. — Папашка-то помогать намерен?
Повернулась к сводной сестрёнке, не зная что ответить. Артур пропал после нашего последнего разговора, словно наша встреча мне вовсе привиделась, и я не была уверена, что он всерьёз намерен принимать какое-либо участие в жизни моего малыша.
Валентина моё молчание поняла по-своему.
— Сама понимаешь, у папы сейчас затрат выше крыши. И ребёнок свой, и бизнес развивает, и мне с ипотекой помогает, и Глебу учёбу оплачивает.
Ясно. Заботливая дочь переживает, что Геннадию приходится кормить лишний рот в моём лице, а через три месяца ещё один добавится.
—
