Временно женаты - Алёна Снатёнкова
— Это моя мать, — наконец-то отвечаю Максиму. — А это ее муж. Простите, я с вами незнакома.
Я внутренне напрягаюсь, смотря на этого мужчину. Вживую мы с ним никогда не встречались. Их совместное фото с мамой стоит у бабушки на комоде. На этом все. Сам он никогда не поднимался в нашу квартиру. Насколько я знаю, бабуля сама с ним всего лишь пару раз разговаривала.
— Незнакома, — говорит металлическим голосом. — Это и есть ваша жена, Максим?
— Да. Она самая.
— Лерочка, почему ты не сказала, что вышла… — выкрикивает мама, но ее муж останавливает ее, поднимая руку вверх.
— Наташа, хватит! Мы собрались здесь по другому поводу. Давайте вернемся к вопросу строительства. Остальной треп не имеет значения.
Он даже не пытался казаться милым. Грозный дядька смотрел на меня как на таракана, которого он бы с удовольствием раздавил, но не хочет пачкать обувь.
И это его Максим назвал поклонником священных уз семьи?
Конечно, мама сразу же замолчала. Она смотрела на меня, а потом отступила. Молча. Даже не попыталась возразить мужу.
— Мы с Лерой отойдем. Не ждите, присаживайтесь.
Максим берет меня за руку и помогает выйти. Идем не спеша, хотя мне хотелось бежать как можно скорее. Куда подальше. Неважно. Просто чтобы скрыться.
— Куда мы?
— А это имеет значение? — переспрашивает Макс, открывая дверь и пропуская меня вперед. — Куда-нибудь. Ты же голодная.
Послушно киваю, но, когда подходим к машине, налетаю с вопросами:
— Мы уезжаем? Максим, стой. Я ничего не понимаю. Ты сам говорил, что хочешь сегодня заключить этот договор. Если ты из-за меня передумал, то не надо. Я продержусь час или сколько нужно, сидя с ними за одним столом.
Конечно, будет сложно, но я точно справлюсь. Кроме того, хоть фиктивно, но я являюсь его женой. Разве жены портят важные дела своих мужей?
Хотя от мыслей о том, что мне придется вернуться, становилось тошно.
— Я перенесу встречу, — говорит, открывая дверь.
— Не надо. Я не хочу, чтобы из-за меня…
— Лера, ты здесь ни при чем. Садись в машину. Мне нужно позвонить.
Не знаю, что он задумал и кому собрался звонить, — делаю то, о чем меня просят.
Радоваться из-за того, что не придется снова видеть маму с ее мужем, мне не хочется.
Я даже улыбнуться не могу.
В окно вижу, как к ресторану подъехало такси. Смотрю на мужчину, который вышел из него и направился в нашу сторону. Максим убирает телефон в карман, а затем пожимает руку подошедшему парню с папкой в руке. Не знаю, кто это, но его лицо кажется знакомым. Прислушиваюсь, но не могу услышать, о чем говорят мужчины.
Меня подмывает выйти, но я не делаю этого.
Всегда раздражали приказы Демидова, но сейчас хотелось послушаться.
24
Все бы отдала за возможность узнать, что творится в голове Максима.
На его лице — невозмутимое спокойствие. А мне приходится признать, что он ушел со встречи ради меня.
Хорошо, что на улице уже ночь и в темном салоне машины не видно, как я морщусь, вспоминая сцену встречи в ресторане. Да что говорить, я до сих пор отойти не могла. После всей этой ситуации мне казалось, что надо объясниться.
А именно — рассказать Максиму о своей семье.
Все равно ему придется с ними познакомиться. Я уверена, уже сегодня бабушку разбудит входящий звонок и женский голос расскажет историю о том, как ее внучка выскочила замуж, никому не сказав об этом. Наверно, баба сразу же начнет собираться и только Вадим остановит ее, попросив подождать до утра.
Как все хорошо начиналось: бегала по квартире, решая, в чем же пойти. Смотрела в окно. Нервничала. А с каким предвкушением я выходила из подъезда.
Но почему Максим должен был встретиться именно с мужем моей матери? А как этот муж в лице изменился, стоило ему только узнать, чья я дочь? Сначала он улыбался, глядя на жену Демидова, а затем…
— Мои родители развелись, когда мы с Вадимом были маленькими. Сразу же начали строить новые семьи, а нас с братом отдали на воспитание бабушке, — говорю тихо, будто сама с собой разговариваю, но я знаю, что Максим слышит. — Они настолько ненавидели друг друга, что, когда развелись, сделали вид, словно и знакомы не были. Наверно, по их логике про детей тоже нужно было забыть. В любом случае про нас они не вспоминали несколько лет. Только недавно мама объявилась. Стала приезжать к бабушке. Подарки передавала, а баба знала, что мы не возьмем, поэтому и говорила, что сама покупает. И я не обманывала, когда сказала, что мы не общаемся. Не общаемся. У них своя жизнь, а у нас своя.
Мне не становится легче, после того как я все рассказала. Нет. В какой-то момент я даже начинаю жалеть об этом. Хочется трусливо поджать хвост и превратиться в невидимку.
— Наверно, из-за меня у тебя будут проблемы, — ставлю точку в своей исповеди.
— Не будут. Иванову эта сделка нужна так же, как и мне.
Ну, конечно. Он не признается.
Отворачиваюсь к окну, пытаясь отрепетировать монолог, который придется рассказать своим близким. Вряд ли, когда закончу, мне аплодировать начнут. Да и хвалить никто не станет. Знаю одно: им будет сложно поверить.
Не паникуй, Лера.
Просто расслабься, иначе сделаешь только хуже.
Я как раз хотела спросить, куда мы едем, как машина начала парковаться напротив того самого кафе, где мы с Максимом, так сказать, впервые увиделись.
— Сюда пойдем? — спрашиваю, оглядываясь по сторонам.
— Какие-то проблемы с этим местом? — выгибает бровь, с интересом смотря на меня.
— Нет. Хорошее место. Я даже на работу сюда пыталась устроиться.
— Я помню.
И все. Тишина.
Потому что Максим замолчал и вышел из машины, а мне пришлось повторить за ним, чтобы дурой не выглядеть.
Место
