Сьюзен Элизабет Филлипс - Что я сделал ради любви
Джорджи проделала все необходимые телодвижения, хотя была голодна, устала и находилась в объятиях злейшего врага.
Брэм наконец отстранился и, не спуская с нее горящего любовью взора, обратился к толпе:
— Можете торчать здесь хоть всю ночь, но, уверяю, до утра мы носа из дому не высунем.
Джорджи безуспешно попыталась покраснеть. Узнает ли она когда-нибудь, что произошло в гостиничном номере Вегаса? Она не заметила никаких признаков любовных игр, если не считать того, что оба проснулись голыми.
Пока они шли к дому, Брэм, напоказ репортерам, погладил ее по ягодицам.
— Мило, — заметил он.
И тут боль, которую она так долго скрывала, вырвалась наружу, словно струя лавы из давно дремавшего вулкана.
— Я не простила тебя за то, что случилось той ночью на яхте, и никогда не прощу.
Он отступил:
— Я был пьян. И конечно, вел себя не как любовник твоих грез, но…
— То, что ты сделал, мало чем отличалось от изнасилования.
Брэм на мгновение замер.
— Бред! Я в жизни не брал женщин силой. И уж точно не принуждал тебя.
— Не физически, но…
— Ты страдала по мне, и все это знали. С самого начала вешалась мне на шею.
— Ты даже не лег рядом. Задрал мне юбку и взял что хотел.
— Все, что тебе нужно было сделать, — сказать «нет».
— А потом ты ушел. Как только все кончилось.
— Я не собирался влюбляться в тебя. И делал все, чтобы ты это поняла. Но ты упорно добивалась своего. По крайней мере та ночь положила конец твоим заблуждениям.
— Не смей притворяться, будто сделал мне одолжение! Тебе нужна была женщина, а я оказалась под рукой. Ты воспользовался увлечением глупой девчонки, считавшей тебя романтиком и необыкновенным рыцарем, хотя на деле ты оказался эгоистичной самовлюбленной задницей. Мы враги. Врагами и останемся.
— Согласен.
Когда Брэм ринулся в темноту, Джорджи попыталась убедить себя, что высказала все, что хотела, однако ничто не могло изменить прошлого, и от этой мысли лучше ей не становилось.
Глава 8
Наутро Джорджи проплавала в бассейне не менее часа. Вчера она позволила ему увидеть, как больно он ее ранил. Показала, насколько уязвима. А это роскошь, которая ей не по карману. И больше она такого не повторит. Никогда.
Выходя из бассейна, она услышала голос Брэма, доносившийся со стороны тропинки, которая проходила за кустами.
— Успокойся, Кейтлин… да, знаю. Терпение, милая…
Брэм отошел, прежде чем Джорджи успела дослушать разговор. Заворачиваясь в полотенце, она гадала, кто такая Кейтлин и сколько времени пройдет, прежде чем Брэм начнет пропадать в чужих постелях.
Она расчесала мокрые волосы пальцами, завязала полотенце на груди и вошла в кухню, чтобы порыться в холодильнике. Когда она вытащила баночку ежевичного йогурта, в кухню вошла Чаз и уронила на стол груду писем.
— Буду очень благодарна, если станете держаться подальше от холодильника. Там все разложено по заведенному мной порядку.
— Я не передвину ничего такого, что не ем.
Чаз была огромным чирьем на заднице, но Джорджи по-своему ее жалела. Она не верила, что Чаз — любовница Брэма, однако и не сомневалась в том, что та влюблена в Брэма. Вспомнив, что сама переболела этой болезнью, Джорджи попыталась наладить отношения:
— Расскажи мне о себе, Чаз. Ты выросла в этих местах?
— Нет.
Чаз вытащила из буфета большую миску. Джорджи попробовала еще раз:
— А вот я почти не умею готовить. Где ты научилась?
Чаз с грохотом захлопнула дверцу буфета.
— У меня нет времени на разговоры. Пора приниматься за ленч Брэма.
— Что в меню?
— Специальный салат, который он любит.
— Вот и прекрасно.
Чаз схватила кухонное полотенце.
— Я не могу готовить на двоих! У меня и без того полно дел. Если не хотите, чтобы я уволилась, позаботьтесь о себе сами.
Джорджи облизала внутреннюю поверхность крышечки йогурта.
— Кто сказал, что я не желаю твоего увольнения?
Лицо Чаз гневно вспыхнуло. Джорджи понимала ее, однако бессмысленная вражда еще больше ухудшала и без того ужасную ситуацию.
Джорджи вытащила из ящика чайную ложку.
— Готовь ленч на двоих, Чаз. Это приказ.
— Мне приказывает только Брэм. И он пообещал никогда не вмешиваться в мои дела.
— Он говорил все это, когда не был женат. Но сейчас все изменилось и твое стремление разыгрывать Годзиллу никого особенно не впечатляет. У тебя два выхода: или вести себя прилично, или я найму своих людей и тебе придется делить с ними кухню. Мне почему-то кажется, что тебе это не понравится.
Джорджи взяла йогурт и направилась во двор.
Когда ее шаги затихли, Чаз прижала кулаки к животу, пытаясь удержать ненависть, угрожавшую выплеснуться и залить всю комнату. У Джорджи Йорк есть все, она богата и знаменита, у нее полно шикарной одежды, у нее успешная карьера. Теперь у нее появился Брэм, а ведь до сих пор только Чаз было позволено заботиться о нем.
За окнами кухни порхала колибри. Когда она перелетела на веранду, Чаз схватила бумажное полотенце и открыла дверцу холодильника. Молоко стояло не на том месте, две баночки йогурта лежали на боку. Даже яйца оказались на другой стороне полки.
Она все привела в порядок и вытерла пятно с дверцы. Нет, она не вынесет чужого присутствия в кухне. В ее доме.
Чаз швырнула бумажное полотенце в мусорное ведро. Джорджи даже нельзя назвать хорошенькой. Не то что женщины, с которыми обычно встречался Брэм. Она его недостойна! И не заслужила того, что у нее есть. Все знали, что это папаша сделал ее звездой. Джорджи с детства привыкла, что все лижут ей задницу и уверяют, какая она великая. Никто не лизал задницу Чаз. Никогда.
Чаз оглядела свою кухню. Солнечные лучи, проникавшие через полдюжины узких окон, сверкали на голубых крапинках изразцов. Это было ее самое любимое место в мире. Даже лучше, чем квартирка над гаражом. А Джорджи хочет влезть и сюда!
Чаз до сих пор не могла поверить, что Брэм не сказал ей о женитьбе. И это ранило больнее всего. Однако было в этом браке нечто странное. Брэм не вел себя с Джорджи так, как, по мнению Чаз, должен был вести себя с любимой женщиной.
Чаз решила выяснить, в чем дело.
Джорджи не показывалась на глаза все время, пока Эрон руководил грузчиками, которые привезли ее вещи. К концу дня он обставил ее офис, а она распаковала коробки с одеждой. После того как он ушел, стены словно сомкнулись над Джорджи. Хотя ее машина стояла на подъездной дорожке, она никуда не могла поехать — шел четвертый день их брака, и все фотографы Лос-Анджелеса караулили дом. Поэтому она решила скоротать время за чтением.
