И сплетаются нити судьбы... - Ульяна Подавалова-Петухова
Полина Яковлевна видела, как маялась внучка и, наконец, не выдержала:
— А как ты прошлое лето провела без него? — спросила она.
— Но с ним здорово, мам, — только и ответила девочка.
В Сашино отсутствие Ромалу вновь стали навещать Лиза и Настя. Цыганочка не была злопамятной и дружила с девочками. Она решила, что с ними время быстрей пройдет, чем совсем в одиночестве.
Август выдался жарким и сухим. Взрослые стенали от жары и от того, что каждый день приходилось поливать огород. Зато детвора с утра до вечера сидела на речке. В соломенной шляпке и полотенцем через плечо Ромала убегала с девочками на пляж. По очереди они брали одно покрывало на троих да еще что-нибудь перекусить. Прибегали на то самое место, куда приходила Ромала с Сашей по весне. В этом году его за лето несколько раз полностью выкашивали парни постарше, чтоб дети могли спокойно купаться. И именно сюда повадился ходить Измаил. Он сам только что прилетел с Кавказа, и всегда располагался неподалеку от девочек. Ромала его будто не видела. Стоило лишь взглянуть на него, как перед глазами всплывала картинка, где бьют ее друга. Измаил пытался с ней заговорить, но она либо не отвечала, либо сразу шла купаться. Но ингуш был весьма упрямым. День за днем он ходил на этот пляж через полгорода, лишь бы вновь попытаться поговорить с Ромалой. Но она спокойно выходила из воды, проверяла, не намокли ли волосы, и располагалась на покрывале.
И вот однажды, пока Лиза с Настей плюхались в воде, Ромала вышла на берег. Она потеряла резинку, держащую косу, и теперь приходилось сушить волосы. Измаил, заметив это, тоже вылез из воды и присел на расстоянии вытянутой руки от Ромалы. И тут у нее лопнуло терпение:
— Что тебе от меня надо? — напрямую спросила она.
Тот флегматично пожал плечами.
— Ничего.
— Почему тогда ходишь за мной по пятам? Это наш пляж!
— Я не хожу, — огрызнулся Измаил. — Ты что, этот пляж купила? Где хочу, там и купаюсь.
— Ты живешь далеко. Или у вас там пляжа нет? — съязвила девочка.
— Тебе какое дело? Где хочу, там и купаюсь! — повторил с нажимом тот.
— Ну, да, конечно, — хмыкнула цыганочка, — и на драку ту Саша сам нарвался. Так что ли?
Измаил покраснел от злости:
— А ты что, за него заступаться будешь? — ухмыльнулся он.
— Буду! Потому что вы его из-за меня хотели избить. И ты тоже хорош! А еще боксер называется. Втроем на одного навалились! Да трусы, вот кто вы!
Мамедов хотел, было, ответить, но тут увидел что-то позади Ромалы. Что-то из-за чего сразу нахмурился. Ромала оглянулась. Там — метрах в двадцати — на самом краю площадки стоял ее Саша. Она не видела, как он подошел и долго искал ее глазами, пытаясь усмирить вырывавшееся из груди сердце. Ведь он так бежал! Сначала из дома к ней, потом, узнав, что девочка на пляже, летел сюда, как на крыльях. И что же он увидел? Он увидел Ромалу — не узнать ее он просто не мог даже со спины — и она разговаривала с этим Мамедовым, из-за которого у Саши неделю не сходил синяк. Крылья, такие ощутимые за спиной, будто сломались и по перышку осыпались на землю. Он не видел ее лица, но Измаил улыбался! И тут она обернулась, и первое, что мелькнуло в голове у паренька, что такой злой он ее никогда не видел. Девочка секунду смотрела на него, и вдруг такая радость хлынула на прекрасное лицо! Цыганочка бросилась к нему, перепрыгивая через разбросанные по пляжу вещи и даже через загоравших людей.
— Саша! — закричала она.
Он подхватил ее, закружил, поставил обратно на землю.
— Ты почему так долго не ехал? — говорила девочка, захлебываясь восторгом. — Ух ты! У тебя даже волосы совсем выгорели! Белые-белые! Надо же!
Он опять держал ее за руку. Они забрали полотенце. Цыганочка прямо на купальник натянула юбку, помахала девчонкам на прощанье рукой и весело зашагала с Сашей домой. Ни он, ни она даже не вспомнили о Мамедове.
Как и обещал, Саша подтянулся в учебе и даже записался в секцию борьбы. Мамедов всё так же исподтишка посматривал на Ромалу, но больше не лез ни к ней, ни к Александру, который ждал девочку с факультативов и занятий в художественной школе. В музыкальную они теперь ходили вместе. Иногда им вслед кричали: «Тили-тили тесто жених и невеста», — но парочка не обращала на это внимания. Вернувшись с моря, Саша подарил подруге ожерелье из ракушек, которое сделала сам. А Ромала в ответ преподнесла огромную раковину и мешочек с песком. Пришлось мальчику обзаводиться аквариумом.
Глава 20.
Время бежало. Когда Ромале исполнилось двенадцать лет, Яша привел в дом совсем юную цыганку. Девушку звали Фаиной. Она посматривала из-под смоляных бровей на девочку и откровенно боялась Полины Яковлевны, хоть и старалась это не показывать.
— Мама, я не просто привел Фаину к нам, — сказал Яша. — Если вы с ней поладите, то летом мы поженимся.
Женщина промолчала, да только Яков не первый год жил с ней под одной крышей и уже знал ее характер.
— Мама, скажи сразу, если что не так, — заявил он.
Теща вздохнула.
— Я искренне рада за тебя, сынок, — ответила та, — да только вот уж больно молода она для тебя, не находишь?
Цыган улыбнулся.
— По нашим обычаям, Фая уже перестарка. Ей зимой исполнилось двадцать два года. Ее звали замуж, да только она отказывала всем, — сказав это, он смутился и добавил чуть погодя, — говорит, что любит меня с того дня, как схоронили Свету.
Яша вздохнул, оглянулся на дверь, где в комнате остались сидеть за столом Фаина и Ромала.
— Сказала, что так любить, как я жену любил, никто не может. Но она постарается. Совсем недавно она вновь отказала одному влиятельному человеку, тогда ее отец заявил, что больше не станет ее слушать и выдаст замуж даже против воли за того, кто попросит ее руки. Только тогда она пришла ко мне, — и парень снова замолчал.
Ему было неловко рассказывать,
