Мой гениальный залёт - Ева Ночь
И когда что-то упёрлось мне в грудь, а потом начало делать больно, я даже не сообразил, что ведьма вырывается. Удивился. Может, поэтому и вынырнул из поцелуя.
Щёку обожгло. Голова дёрнулась. Она что, пощёчину мне влепила?! А я уже и забыл, когда меня по морде били…
– Ты что, бешеная? – спросил почти вежливо. Она меня озадачила, поэтому я даже не разозлился.
– Нет, я нормальная. А ты – кобель, Костров! – выпалила она. Щёки пылают, взгляд молнии мечет, грудь возмущённо вздымается.
А потом она схватила сумочку и удрала. Я даже не кинулся вслед – смотрел на её… в общем, смотрел. Отличный тыл. Зачётный. И, кажется, несмотря на мой полнейший провал, вечер удался!
Глава 23
Сомнения и подозрения
Юля
– Да, дорогая. Как скажешь. Полностью с тобой согласен, – это Костров не по телефону разговаривает, а иногда вставляет реплики, пока я спускаю пар и отыгрываюсь на нём за стресс, как на пианино.
На самом деле, он больше молчит. Подозреваю, и не слушает меня, но остановиться сложно: внезапный приход папы и мамы просто убили.
Я не готова! Я вообще пока не придумала, нужен ли мне замуж теперь.
То есть как бы не помешало б, если на то пошло. Детей в два раза больше, чем я рассчитывала, а средств у меня маловато. Нужно ж было мне вложиться в «Солнечный компас» именно сейчас, когда и хозяин сменился, и непонятно, что будет завтра.
С вещами на выход меня не выставят, конечно, но создать невыносимые условия могут вполне. А мне сейчас не стрессы, а витамины показаны.
– Десерт, – подсовывает Костров вазочку с фруктами в йогурте. Молодец, соображает, что лишние калории нам ни к чему. А витаминчики в самый раз.
Стыдно сказать, но аппетит у меня волчий. Я бы всё смела и даже скатерть пожевала на закуску. То ли детишки такие прожорливые, то ли стресс термоядерный. Я и раньше при всяких катаклизмах любила заесть печали, чтобы успокоиться.
Костров, словно невзначай касается моей руки, и меня словно током бьёт. Я даже жевать перестаю – замираю испуганно. Я не привыкла, что тело настолько бурно реагирует на мужские прикосновения. Раньше ему было безразлично. А этот гад ещё и к губам моим тянется. Рукой пока что.
И я трушу, как последний зайчик на земле – отчаянно. В последний момент отклоняюсь в сторону, ладони вперёд в защитном жесте выставляю, пытаясь не касаться источника электроэнергии. У него там опасно – оголённые провода, и ничего хорошего не случится, кроме короткого замыкания, после которого пожар и взрыв до небес.
Костров смотрит на меня недоумённо.
– У тебя… ты запачкалась немного. Я только хотел вытереть. Салфеткой.
Ну да. Как же. А сам тёмными глазами на губы мои пялится и лицо у него… Так бы и убила!
– Юль… – выдыхает он, опустив руки вниз.
Я почти двадцать восемь лет Юля! Но ещё никогда не приходила в трепет от собственного имени.
Я вдруг поняла, что проиграла. Лицо его всё ближе. А я судорожно сглатываю и чувствую себя пятнадцатилетней. Я именно во столько первый раз поцеловалась с мальчиком. Никогда после я так не волновалась. И вот снова.
Это всё гормоны шалят и двойня, что резвится у меня в животе. Они там, наверное, размером с горошину – двое из стручка. Или меньше? Нужно срочно загуглить и почитать.
Но моё «срочно» отложилось на неопределённый срок: Костров наконец-то дорвался до моих губ.
Целовался он отпадно. Сумасшедше прекрасно. Охренительно и восхитительно. От счастья хотелось стонать, прилипать к нему грудью, обвивать руками его шею. В общем, вести себя неподобающе и развратно.
– Ты меня с ума сводишь, – пробормотал Павлик, отрываясь на миг, но он даже в этот момент время даром не терял – целовал мои бесстыжие глаза, что спрятались от всех подальше за ширмой век, прокладывал дорожку лихорадочных губоприложений к щекам и по шее вниз.
А когда его губы прошлись в опасной близости от моих верхних прелестей – по кромке выреза, меня затрясло. Горячая ладонь сжала коленку. Ещё немного – и я паду так низко, как никогда не падала: отдамся этому штурмовику прямо в вип-кабине ресторана. Возможно, прекрасного, но всё же общественного места.
У меня хватило сил отодвинуться. Вместе со стулом. Это был номер. Почти смертельный, потому что оторваться от Кострова – это всё равно что родину предать при исполнении гражданского долга.
Радовало лишь одно: его тоже трясло, как на вершине вулкана. Слава богу, хоть не одна я здесь ненормальная!
– Давай притормозим, – попросила я и скривилась – так противно и ненатурально прозвучал собственный голос.
Я хочу сумасшедшего секса, а строю из себя девственницу. Но я не такая. И прошлый раз не считается – он был для дела. Дело удалось, поэтому у меня нет причин снова нырять в водоворот страстей.
Я думала, у нас всё случится без всех этих фонтанов и океана страсти, куда я нырнула, а выйти сухой из воды не получилось. Но со мной всё понятно, а вот что с Костровым творится – хотелось бы знать хотя бы приблизительно.
«Невеста», знакомство с родителями – это чересчур стремительно и нереально, а я не отличаюсь наивностью и простотой. Растеряла розовые очки очень давно. Поэтому, на мой придирчивый и трезвый взгляд, Павлик вёл себя подозрительно. Я не склонна была верить ни единому его слову, хотя, что греха таить, в глубине души восторженная девочка радостно хлопала в ладоши и ждала чудес.
Я думала, после Ильина не способна верить в сказки, но сегодняшний день показал, что не всё романтичное во мне умерло. И это пугало. Я не хотела снова потерять себя.
– Ты права, – согласился Костров и выдохнул, прикрывая глаза. – Я с тобой согласен.
Что? И это тот самый му… мужчина, что строил мне козни в столовой и орал про
