Драконов много не бывает - Ева Ночь
Естественно, я не выдержал первым. Ну, как-то и положено, чтобы юноша к девушке первым приставал, а она благосклонно принимала знаки внимания. И Алла вовсе не равнодушная, а гордая. Мальчикам не навязывается. Не агрессивная, а правильно воспитанная.
Что ещё я придумаю, чтобы идеализировать её образ?.. Да мы в первую встречу переспали! С разбега! А сейчас я сижу и чуть ли не девственницей её представляю.
Кажется, я раздосадован всё же. Несмотря на то, что сам собирался не спешить. Чёрт.
«Не спишь, Оса?» – пальцы сами набирают сообщение.
«Детское время ещё, Дракон».
«Как поживает Семакин?» – надо, наверное, отбить себе руки, чтобы всякую чушь не писали.
«Понятия не имею, но могу поинтересоваться»
Вот зараза!
«Знаешь, – выстукиваю я старательно, – мне понравилось держать тебя в объятиях. Так что готовься: следующие на очереди – румба, самба и пасадобль».
Жалейкина зависает, наверное, от ужаса, а я с чувством исполненного долга отключаюсь. Ничто так не скрашивает одинокие ночи, как осознание, что где-то там, на другом конце города, кто-то не спит, представляя, как будет выплясывать в паре с самим Аркадием Драконовым.
Да, я самовлюблённый идиот и нарцисс, но у каждого – свои недостатки!
Глава 24
Аркадий
Воскресное утро – время самых захватывающих приключений.
– Надо же, пришёл! – разводит руками Шаровая Молния – Галина Владимировна, она же – старшая медсестра. – Анатольевна! Принимай бойца!
Я так понимаю, в меня здесь никто не верит. Пришло время исправить это недоразумение. Переодеваюсь, слушаю ворчание Анатольевны, что даёт мне ценные указания.
В белом я смотрюсь эффектно. Впрочем, как и в любой другой цветовой гамме. Анатольевна рассматривает меня, сложив руки на груди. Вид у неё как у сердобольной матери, что жалеет неразумное дитя.
– Господи, – изрекает она, и в глазах у неё – великое сомнение, – и ты будешь мыть унитазы?!
Ударение на слове «ты» звучит подчёркнуто и с неким надрывом. Краем глаза замечаю, как, словно между прочим, собираются вокруг нас зрители. Все ужасно деловые, каждый якобы чем-то занят, но уши локаторами нацелены на наш с Анатольевной разговор.
– Знаете, – душевно улыбаюсь я сестре-хозяйке, – в Интернете есть рассказ не рассказ, байка не байка, как на базе геологов ждали прибытие аристократа и с сарказмом проходились по поводу того, как же «его светлость» будет ходить в жутко грязный общественный туалет. А «его светлость» взял швабру, тряпку и спокойно туалет вымыл. И очень хорошая фраза в этой истории звучала: убирать грязь не стыдно, стыдно жить в грязи. Так вот: я спокойно и тщательно буду мыть полы, панели, туалеты. И всё остальное делать по списку. С улыбкой и без истерик. Ещё есть вопросы?
Вопросов не поступило, но шушуканье и смешки прошелестели. А я отправился работать по указанному курсу. У меня был свой участок и ни тени сомнений, что всё получится.
Это несложно на самом деле. Я видел: за мной наблюдают. Следят, как я справляюсь и не пытаюсь ли облегчить свою участь. Тщательно ли мою, не забываю ли протирать пыль. Не могу сказать, что плевал на всё, но спокойствие – классное оружие. И такую работу можно делать легко. Главное – не сомневаться.
В палатах на меня смотрели, раскрыв рот. Женщины и мужчины. Но женщин, конечно, я впечатлил больше. Резонно.
В начале десятого от Аллы пришло сообщение: «Поздравляю с первым рабочим днём». Это резко подняло боевой дух и улыбчивость, хоть я и так не скупился: раздавал улыбки налево и направо всем, включая и персонал.
«Скучаешь?» – спросил я в промежутке между мытьём полов и панелей.
«Отдыхаю и готовлюсь к занятиям».
Ох, моя уклончивая дама! Никак не хочет признавать мою неотразимость. Ничего, есть над чем работать. Постепенно выцарапывать её из панциря – увлекательное занятие!
К середине дня подвёл скромные итоги: пытались пощупать – три раза; пробовали подкормить – семь раз; обозвали хорошеньким, всячески проявляя восхищение, – несколько раз, точное количество слов и взглядов подсчётам не подлежит; под разными предлогами просили сделать какую-нибудь ерундовую мелочь – четыре раза. Никому не отказывал. Перенести штативы капельниц – пожалуйста, переложить больного – без проблем. Обращайтесь, всегда рад помочь.
В обед меня снова пытались подкормить. На этот раз – персонал. Что скрывать: девушки вокруг меня вились. То, что я притягателен – без сомнений, но установку «девок не портить» помнил хорошо. Да и иммунитет у меня к повышенным знакам внимания имеется. Над этим хорошо шутить. Переводить неловкие моменты и ненужные восторги в безопасную плоскость уклончивых шуток.
Отсюда и ноги растут всех моих коронованных выходок. Да, я великолепен. Да, я прекрасен и крут. Да, я признаю, что такой, уверенно и без сомнений. А то, что во все эти превосходные степени я вкладываю долю определённого сарказма, знать никому не обязательно. Даже Осе. Мне нравится её драконить.
Алла
«Надеюсь, роза у тебя завяла».
Звучит как-то двусмысленно, но это же Драконов. От него что угодно можно ожидать.
«Нет, свежа и прекрасна» – говорю абсолютную правду и представляю, как он сердится. Я видела, каким он бывает, но ни разу – разозлённым настолько, чтобы потерять контроль.
Весь воскресный день я улыбаюсь и грежу. Читаю его сообщения и радуюсь. Кто-то стучал в дверь, но я не открыла – притворилась деревом, что вросло корнями в пол. Наверное, это Семакин, потому что именно он вваливается в комнату первым, как только возвращается из дому моя соседка Люда.
По Людкиному лицу догадываюсь, что у них с Кириллом что-то было. Да и без лица можно понять: Семакин просто так к нам в комнату бы и не зашёл. Но сейчас он смотрит на меня, Люда – на него. И, кажется, пахнет скандалом.
– Вы что тут, спелись без меня? – выдаёт моя соседка по комнате растерянно, и взгляд её останавливается на розе, что стоит на столе.
– Нет, – не даю я Кириллу рот открыть. – Я болею.
Ничего
