Ребенок от бывшего мужа - Лия Рой
– Сколько времени ты проводишь со своим «ребенком»? Два часа в день? Три часа?
– Я… я работаю, дедушка. У меня стройка и…
– У меня тоже была работа, сынок, – перебил его старший Орлов. – И бизнес, и дела, и жена, и друзья, и много чего еще. Например, обязанности. Так вот если берешь на себя ответственность за жизнь маленького человека, который только-только пришел в этот мир и нуждается в тебе, то обязан ее нести до конца. Мальчик – не предмет дележки, он – человек. Об этом не стоит забывать. Его не должны учиться кататься на велосипеде охранник, а играть в шашки – моя дражайшая Светлана. Это – твой выбор и твоя прямая обязанность. Сделать из ребенка человека с большой буквы и настоящего мужчину.
– Я… я понял тебя, дед.
– Что ты понял? – улыбнулся Орлов.
– Нужно больше времени проводить с Матвеем.
– Нет. Нужно понимать, что тебе по зубам. – От резкой перемены тона и улыбки, которая с этим самым тоном никак не вязалась, стало не по себе. Я напряглась, ощутимо сжимая руку Макса. – Мой правнук – не игрушка. Ты должен это уяснить. По-хорошему.
Макс молча кивнул и некоторое время все молчали. Мирослав нервно отпил воды из стакана, дед съел часть принесенного вовремя десерта.
– А что на счет тебя? – снова заговорил он какое-то время спустя. На этот раз его жертвой стал уже Миша. И судя по тому, каким недобрым огнем загорелись глаза Павла Лаврентьевича, бывшему ой, как не поздоровится.
– У меня все хорошо, дедушка, – Миша улыбнулся показательно спокойно, но я понимала, что все это напускное.
– Неужели? – Тень пробежала по лицу старика, на нем не осталось даже намека на прежнюю улыбку.
– Разумеется. Я беру на себя ровно то, что могу вытянуть.
– Где твои дети, Миша?
– Прости, дед?
– Я спрашиваю, где твои дети?
– Ты ведь… – она замялся, понимая, что в вопросе определенно есть подвох. – Ты и сам знаешь, он сидит позади тебя, – Миша махнул рукой в сторону Матвея.
– Разве это твой ребенок?
– Да. Ты знаешь, дедушка! – Михаил всплеснул руками, на удивление начиная нервничать уж очень быстро. Что-то вывело его из себя уже до ужина. Опять были нелады на работе? Терки между братьями никуда не исчезли? Я спрашивала Макса на этот счет, но он лишь отмахивался и говорил, что устал и что все нормально. Иной информацией я не располагала.
– То есть ты признаешь, что Матвей – твой?
– Да.
– Тогда почему в свидетельстве вписан твой брат?
Этот вопрос вогнал Мишу в тупик. Было видно, что он хотел ответить, но вышло бы очень грубо, и он сдерживался. До последнего. Как мог. Разумеется, сейчас было бы глупо ругаться с дедом.
– Все не так просто, как кажется. Есть обстоятельства, которые сильнее нас.
– Знаешь, – Павел Лаврентьевич усмехнулся и покачал головой, – тебе нужно было идти не бизнес, а в политику. У тебя было бы большое будущее.
– Я подумаю над твоими словами, дедушка, – вымученно улыбнувшись, парировал бывший муж.
– А второй ребенок?
– Что?
– Ты оглох, Мишенька? Ты сегодня как-то медленно реагируешь и будто бы не слышишь простые вопросы, которые я тебе задаю. Но я спрошу еще раз. Где твой второй ребенок? – словно маленького спросил Павел Лаврентьевич. Кажется, он как обычно знал больше нашего.
– Я не понимаю, о чем ты, – процедил сквозь зубы Михаил, сжимая в руках столовый нож.
– Нет, понимаешь. Я говорю о твоей дочери, которая родилась несколько дней назад.
– Ты ведь говорил, что она не твоя, – удивленно протянул Мирослав, поворачиваясь к брату, рядом с которым сидел. Миша наградил его злобным взглядом, от которого младший стушевался.
– Я говорил правду. Она и не моя! Это был… это был нечестный ход для достижения стратегического перевеса. Бой был неравным, приходилось импровизировать.
– У меня иная информация, – отрезал старший Орлов. – Но это не самое главное.
– А что же самое главное, дед? Просвети нас, ты ведь за этим всех тут собрал! Чтобы устроить очередное шоу!
– Твоя дочь попала в детский дом. Ее отправили туда вчера.
Я ахнула и получилось чуть громче и эмоциональнее, чем я ожидала. Миша тут же бросил на меня острый взгляд, но я отвернулась. Макс заботливо предложил мне воды.
– Не буду скрывать то, что все всегда и так знали. Ты всегда был моим любимцем. Ты всегда рос самым интересным, на мой взгляд. И на тебя я возлагал самые большие надежды. Ты же стал моим самым большим разочарованием. После сына, конечно.
– Дед, я…
– Замолчи. Этой девочке, – он указал на меня, – хватило сил и мужества оставить ребенка. Не отдать его чужим людям. Той, что ты использовал во второй раз и выбросил из дома, не хватило. И я не осуждаю ее. Я не знаю, какая у нее жизнь. Я рад только тому, что она родила мне чудесную правнучку. Я благодарен. В отличие от тебя.
– Я не… я ничего не знал.
– Миша, приди в себя, у тебя уже второй ребенок родился, а ты все ни сном, ни духом. Тебе за тридцать? За тридцать. Научился и жениться, и детей делать, а где они, что они, с кем они – этого ты не хочешь знать. Потому что это сложнее, чем жениться и делать детей. Сложнее, чем обманывать девушек, давая им надежды, которые ты не собираешься оправдывать. Случись это один раз, и можно было бы сказать, что это ошибка молодости, с кем не бывает. Но это произошло во второй раз. Это уже традиция. А еще, и это самое страшное, это твоя суть.
Миша так ничего и не ответил, впрочем, как мне показалось, Орлов этого и не ждал. Он устремил свой взгляд на планшет, что-то в нем потыкал и уже через несколько мгновений к нам внесли маленькое чудо. Новорожденную девочку в розовом кресле-переноске.
– Торжественно вручаю тебе твою дочь, Михаил, – произнес Павел Лаврентьевич и с этими словами огромный охранник вручил
