Вне конкуренции - Марта Крон
- Везде. – добирается до края сорочки, задерживает на мне тёмный взгляд и одним только касанием выталкивает из меня хриплый вздох.
Время в голове путается, тело под руками мужа горит и гонит мои ощущения на предельной скорости.
Никогда. Впервые. Сейчас. С ним. Выше. На самый край, чтобы спрыгнуть и полететь.
Игнат не останавливается. Жалит губами. Сгибает. Подминает. Добирается до фибр души. Оплетает пальцами сердце в груди. Закручивает нестерпимый узел внизу живота. Пленит. Хочу освободиться.
- Смотри на меня, бусинка. – по позвоночнику тянется жаркая волна, слишком перегревает, плавлюсь. – Сейчас заберу последнее расстояние между нами. Просто держись.
Невзирая на волнение, отключаюсь от внешнего мира и отдаю власть Игнату. Полностью. Он умеет управлять мной. Знает, как лучше. И он действительно это делает, как любящий мужчина, даря наслаждение, вперёд себя.
Встречаемся взглядами, время останавливается и всё, что есть – это слияние, тесная связь, два полюса становятся одним. Вытягиваюсь дугой, впиваюсь ногтями в спину мужа.
- Вот и всё, малышка моя. Уже всё. – шумно дышит он, печатая поцелуи на моих зажмурившихся глазах. – Ия… - сдавливает ладонью мою макушку, гладит, стягивает волосы, снова жмёт. - …красивая моя… жена.
Выдыхаю. Растворяюсь. Преодолеваю границу.
Игнат увлекает за собой. Туда, где смело, без тормозов, где за спиной защёлкивается замок.
Уже всё.
ИГНАТ.
Мы лежим на кровати. В сердце карусель. Так это незнакомо. Только сейчас доходит, что до Ии я двигался в темноте, не жил, не дышал.
Встретив её, прошёл через вентиляцию лёгких. Воскрес. Живым мертвецом ведь ходил. Заточенным в самом себе, в полном вакууме. А снаружи вымышленный мир. Поглощён был бессмысленным голодом. Не понимал чем насытиться, что высматриваю.
Вот, что нужно было.
Маленькая жена, что доверчиво к груди прижимается, заторможенно глазами моргает. Оба не способны вразумительно говорить, поэтому обоюдно слушаем тишину, где смешивается наше дыхание. Руки и ноги у малышки заметно подрагивают. С непривычки. Я слишком разогнался на старте, для первого раза крутанул, обезумел от долгожданного, космического удовольствия.
Но вроде пока не жалуется…
Взяла всё, что дал. А я с размахом, со сцепленными зубами. Теперь оба на отдышке. Я наверняка с сытой мордой.
Без перерыва ласкаю ладонями обмякшее женское тело, вдоль и поперёк, растягиваю кайф. Бусинка словно приклеилась, слабо соображает, вымотал.
Но мурашки всё ещё носятся по телу, искрит. Отходняк у неё, конечно, долгий будет.
Да и я потрясён всполохами чувств.
Не запретно больше. Нет больше этой безнадёги, что грызла последние годы. Не нужно больше подыхать от неуёмного роя мыслей, подыскивая новую тактику, искать обходные, чтобы забрать принцессу себе. Никаких стопов, не увижу больше в зеркале урода, что принуждает, злоупотребляет силой, соблазняет, как сущий демон. Больше не придётся впустую пялиться.
Только вдуматься – Ия Акилова моя!
Не как положено, но моя.
Почти. Как всегда, вылезает одно маленькое «но».
Она со мной только телом, а остальное под замком держит, сопротивляется, вглубь не пускает, не отдаёт ядро.
Да, женаты. Да, в одной постели. Да, вместе. Но себя она узнать не даёт. Блок.
А я не хочу в полумер, я хочу на полную. До погружения. Я желаю ей того же, что и у меня. Чтобы в груди не помещалось.
Сколько понадобится времени? Как достучаться?
Поймав пальцами подбородок, направляю губы Ии к себе. Уже по инерции. В сознании или без, но чувствовать её должен.
- Ммм? – не размыкая глаз, девчонка из последних сил сражается со сном, выжал все соки.
- Если откинуть все накрутки, я тебе нравлюсь, как мужчина, Ий?
Сначала мимо крыши, а потом разлепляется одно веко:
- Не очень, Розанов… - в глазах троится, усталость навесом идёт.
- А что не так? – ухмыляюсь, кусая её за бровь.
- Ты слишком красивый и из-за этого самовлюблённый… - зевает мне в кадык.
- То есть, если я себя разлюблю, ты меня полюбишь?
- Тебя опасно любить… что это вообще означает…? – растянуто тихо, на краю выдоха.
- Делиться со мной . Учитывать меня во всём. Не отказываться от меня . – как на духу, все мои три кита. – Ий?
Спит. Виртуозно всегда уходит от ответа. Я захочу – так не получится. Как меня пробивает на расспросы – мы в домике. Не знать-не понимать, только понять и простить. Я тут в любви вообще-то расписываюсь. Как могу, конечно, но вполне сносно. Допетрить что к чему можно.
- Мы всё сможем. – вожу губами по гладкому лбу. – Я тебя научу быть Розановой. Без полутонов. До конца. – наполняю лёгкие её запахом, отпускаю девочку в царство Морфея.
Слепо смотрю в темноту. Скоро уже рассвет, а я всё накачен блаженством. О равновесии ни слова. Бусинка вон, третий сон уже видит, а я ни в какую. Прокручиваю на повторе наши сплетённые тела, стоны жены, выстрелами, первые... Капитально клинит, но сохраняю неподвижность, выступая подушкой для Ии. На груди примостилась, правой ноздрёй сопит.
А у меня на подлёте снова желание побывать в моей красивой. Буквально. Прямее смысла не найти. Я теперь знаю каково это, не оттащить.
Маньяк в голове орёт «Разбуди на второй круг!»
По чесноку четвёртый или пятый, дорвался просто, сложно было остановиться. Башня в небо, с этим бесполезно бороться.
До утра бы дотянуть. Там уже на работу сбегу, подальше от провокации.
Медленно выдыхаю через нос. Концентрируюсь на том, чтобы потяжелели чёртовы веки.
Срубись уже нахрен! Сколько можно полыхать?
Киплю. Тихо пыхчу и вспоминаю свои первые «заходы». Даже тогда так не расшатывало.
Отвлекаюсь на световой сигнал мобильного.
Осторожно тянусь рукой к тумбочке, где он лежит. Ия вздыхает и сползает на край постели. Хочу вернуть на законное место под мою руку, но глаза успевают высмотреть пришедшее оповещение об смс.
Сердце ускоряет ход.
