Забытая ночь (СИ) - Суханова Ксения

Я влюбилась. 

Влюбилась как дура, без остатка. Почему любовь причиняет боль? Разве это не какое-то светлое чувство, которое дает силы и надежду? Почему для меня любовь всегда выливается в тяжелую и неизлечимую болезнь? 

Слепая страсть, напоминающая наваждение. 

Страх, от неизбежности быть отвергнутой. Мне никогда не быть рядом с человеком, которого я люблю. 

Мама... Я её так любила! Всегда надеялась, что в один прекрасный день она разбудит меня поцелуем и легкой улыбкой, скажет о том, что я её малышка, её дочь, но... Реальность жестока. Я получала только упреки и побои. 

Ника... Это был первый человек, который потянулся ко мне не из жалости и который всегда поддерживал, несмотря ни на что. Она пропала и, пора себе признаться, я знаю, как это произошло. 

А теперь и Демьян! Он не отвечает на мои звонки. Только на мои. Сегодня на планерке Сергей Юрьевич сказал, что постоянно переговаривается с Власовым и тот недоволен тем, что мы не смогли найти общий язык с одним из заказчиков. При этом, Хромов бросал в мою сторону странные взгляды. 

Сочувствующие, что-ли? 

Мне сочувствовали или тихо насмехались, думая, что так и надо этой новенькой. Слишком много на себя берет, раз решила, что сможет стать для начальника кем-то вроде пары. Такие перешептывания стали нормой за последние недели. 

И, мне трудно сохранять спокойствие, не реагировать на выпады и жить, словно все в порядке, словно я не разваливаюсь на части. 

Я не хочу чувствовать! Я хочу тишины. 

А еще, я хочу смерти. 

Я устала от всего. Я молю Бога о том, чтобы моя жизнь закончилась, как можно раньше. Случайность, авария... Хоть что-нибудь! Я устала от постоянного напряжения, страха, боли и отвращения. 

Отвращение... Каждый раз, когда я вижу в зеркале свое отражение, приходится отводить взгляд или отворачиваться, иначе перед глазами начинают мелькать картинки из прошлого: отец хватает шнур от кипятильника. Внезапная боль. Крики. Кровь. Обреченность. А вот незнакомец, чтобы показать своё превосходство, карманным ножиком делает надрезы поверх старых шрамов и заливает их алкоголем. Боль. Страх. Обреченность. 

Все это давно стало частью меня. 

Внезапно, раздается стук в дверь, а потом в мою спальню входит баб Вика, держа в руках телефон. 

- Милая, мне надо с тобой поговорить. - она напряжена, это чувствуется по голосу и по резким движениям. 

- Что случилось? - хриплым от слёз голосом спрашиваю и вытираю солёные капли с лица. - Я думала, что ты спишь. 

Видимо, выгляжу я совсем жалко, раз баб Вика начинает пристально разглядывать меня, а потом неодобрительно качать головой. 

- Гробишь ты себя. Заживо хоронишь. - она садится на кровать и берет меня за руки. - Нельзя так жить, Анютка, ты же как привидение выглядишь... И Злата сегодня спросила: "Мама опять заболела, да? Она меня не любит, когда начинает болеть." 

Вот, о чем я. 

Я ушла в себя и раню этим близких мне людей. Я калечу собственного ребёнка из-за каких-то страхов и опасений. Это не нормально, но я не знаю, как жить без всего этого. Я настолько сильно увязла в этой пучине из мыслей и установок, что не понимаю, как можно существовать в полном спокойствии и гармонии с собой. 

- Ты из-за этого не спишь? - скептически уточняю и отворачиваюсь от женщины. - Мне не нужны нотации среди ночи, баб Вик. 

- Поговори мне, Анна! - хлопает ладонью по матрацу и нахмуривается. - Мне позвонили недавно. 

- Иии? - ну, чего она замолчала? Хотела что-то сказать, так пусть говорит. Мне совсем не хочется ещё сильнее мутить воду в это время суток. 

- Твои родители... - так, дальше можно не продолжать. 

- Меня не волнует их жизнь, от слова совсем. Ты хотела про эту парочку поговорить среди ночи? - довольно грубо прерываю родственницу и одергиваю руки. 

- Они попали в аварию, Аня. - даже не обращает внимания на мой выпад и спокойно продолжает: - Отец в реанимации, а твоя мать отделалась сотрясением и синяками. 

Шок. 

Мне нечего сказать. Такое ощущение, что мне сообщили о том, завтра будет дождь и все. Никаких эмоций, никакого страха за этих людей. Это же нормально, да? 

- Я завтра поеду к ним, Аня. Каким бы ублюдком не был твой отец, он все таки мой племянник. Если выкарабкается, то я лично устрою ему Ад на земле, а если нет... Такова его судьба. 

- Судьба? - с горечью в голосе произношу и усмехаюсь. - Он только и делал, что разрушал меня с самого рождения, а мать ему с радостью помогала. Если ему уготована смерть вследствии аварии, то я с радостью поеду и станцую на могиле. 

- Я понимаю, почему ты злишься. Имеешь полное право их ненавидеть. Но, ты не пожалеешь, что не смогла в последний раз увидеть его живым? 

- Я пожалею, если снова увижу эту рожу. 

Мы долго сидели в тишине и каждая из нас блуждала в собственных мыслях. Я пыталась вспомнить хоть один момент из детства, где папа улыбался бы мне или спрашивал о моем самочувствии. Но таких моментов не было. 

Я всегда ощущала, что лишняя в этой семье, что меня не должно было быть. Эта отчужденность, холодная ярость и ненависть, сопровождающаяся систематическими побоями... Разве так обращаются с детьми? 

О чем это я? Я сама сторонюсь своей дочери, тем самым, причиняя ей хоть и не физическую, но моральную боль. 

- Это твое право. - бабушка поднимается с кровати, словно я последние предложения произнесла вслух. - И, позволь дать тебе совет: не стоит так убиваться из-за мужика и гробить себя. Ты намного важнее для нас, чем тебе кажется, милая. 

Иногда мне кажется, что она во мне видит себя в молодости. Я знаю, что в моем возрасте она была замужем. Знаю, что её муж, пока она была в больнице и работала медсестрой, избивал их сына. 

- Ба! - слегка повышаю голос, когда за ней закрывается дверь. - Останься со мной, пожалуйста. Мне страшно. 

Баб Вика ничего не отвечает. Молча возвращается в мою спальню и закрывает за собой дверь. Впервые за две недели я уснула в объятиях, где чувствовала себя в полной безопасности.

Глава 32

Анна

Проснулась от того, что Златка стояла рядом с кроватью и кричала, схватившись своими маленькими ладошками за мою руку: 

- Уже утро, мама! Просыпайся! Вика сказала, что она сегодня уезжает, поэтому ты теперь будешь всегда рядом! Это правда, мам? Мам! - заливалась смехом дочь и все сильнее трясла меня. - Уже утро! Ты что, перепутала, когда вставать надо? 

Я попыталась накрыть голову одеялом и отвернуться спиной к ребёнку, надеясь, что намек будет понят, но одеяло тут же оказалось на полу. 

- Мама спит, она устала, ну и я будить не стала, Златка! - с трудом открываю глаза, в которые насыпали песка и зеваю, рассматривая радостную дочь. - Вот и чего тебе не спится, ребёнок? 

Длинные волосы цвета шоколада собраны в косу, которая растрепалась во время сна, на лице я замечаю остатки шоколадных конфет. Кое-кто, пока рядом никого не было, в очередной раз решил сам покормиться. 

- Уже утро, мам, нельзя столько спать, Вика всегда так говорит! - важно кивает девочка и залезает ко мне на кровать. - А что мы сегодня будем делать? 

И правда, что мы сегодня будем делать? Точнее, я то знаю, что мне надо на работу, а вот Златка... Дневной детский лагерь начнётся только через несколько недель, а до этого момента мы с баб Викой расчитывали, что дочь будет находится под её присмотром. Отпуск мне сейчас не дадут, поэтому... Придется таскать Злату с собой на работу и искать няню. Не думаю, что семилетней девочке будет интересно проводить целые дни в кабинете среди кучи бумаг, да и не сможет она постоянно сидеть на месте. 

- Ну, сначала мы пойдем на работу, а потом... - я хитро прищуриваюсь и начинаю щекотать дочь. - Сходим в детское кафе. 

- Ура! 

Мы начинаем заливисто смеяться, я вижу счастливые глаза ребёнка и безграничную любовь. Как можно любить и, одновременно, бояться этого светлого человечка?