Бездушные. Искупление (СИ) - Данина Дарья

Стараюсь не смотреть на то, как девушку, словно трофей, передают из рук в руки. Закрываю глаза, понимая, что мне тоже придётся отвечать за то, что прятала у себя беглянку.

Хлопок двери и зловещая тишина запускают по моей коже стаю мелких бусин-мурашек.

- Есть оправдания? – Вздрагиваю, потому что даже не слышала, как он подкрался. Тёплый воздух обжигает шею и невыносимым жаром проносится вдоль позвоночника.

Я дёргано оборачиваюсь, сталкиваясь в потемневшими глазами и кривой разочарованной усмешкой.

- Нет. – Не отвожу от него глаз. Храбрюсь.

- Нет, значит... - Он облизывает свои полные губы, и поднимает руку, накручивая на свой палец прядь моих волос. – Собиралась помочь ей? Или хотела вместе с ней бежать? Не удивлюсь, если бы вы в паре решили избавиться от меня...

- Это не так. – Мне неприятно это слушать. Я делаю всё, чтобы принять его, а он продолжает ждать от меня подлости. – Если бы я хотела убить тебя, я бы уже давно могла это сделать! – Намекаю Николасу на пистолет, который он перестал от меня прятать. Я часто вижу оружие, которое он спокойно оставляет на прикроватной тумбе, либо кладёт под подушку. – Так что не нужно обвинять меня в том, чего я не делала! Как я должна была поступить? Выставить девушку, которая просит у меня помощи, за дверь? Прости, но я не такая дрянь! Хотя и почувствовала себя таковой, когда ты вытаскивал её из ванной, передавая своему дружку! Я ведь ничего не могу сделать! И тебе - тоже!

Как на духу выпаливаю то, что накопилось. Будто мне развязали язык, который до этого был завязан морским узлом.

Выражение его лица не менялось. Оно оставалось неизменным на протяжении всей моей тирады. Лишь чуть заметный прищур выдавал его напряжение.

- Хочешь сказать, что больше не желаешь мне смерти?

Это всё, что он услышал?!

- Я просто желаю, чтобы весь этот кошмар закончился, Нико! – Уже кричу ему в лицо, пытаясь достучаться.

- Кошмар? – Наконец, его брови снова задвигались. – Я делаю всё, чтобы ты не чувствовала кошмара, дорогуша! – Неожиданно его рука отпускает мой локон, и перехватывает воротник на моем свитере. Дёргает на себя, и я слышу треск рвущихся ниток. – Ты до сих не поняла этого?!

- Это правда? – Перехватываю его за кисти, и вкладываю в свой взгляд всю ярость, что билась внутри меня. – А тот кошмар, что вы творили на заднем дворе сегодня? М? Ты каждый день калечишь и убиваешь людей... что вы сделали с тем мужчиной? Затолкали в него клюшку для гольфа?! – Между его бровями появляется глубокая складка. Жевалки начали ходить ходуном. Значит, она не солгала. Это правда. - Что за ненормальная и необоснованная жестокость?! Вы больные... отмороженные... как я могу не чувствовать кошмар рядом с тобой?! Скажи мне? Мне подумать страшно, что ты и твои отморозки могут сделать со мной, если я окажусь вам не угодна!

Мулат тяжело дышит, а моя грудь поднимается в унисон с его. У меня чувство, что он сейчас не знает, что со мной сделать. Убить? Или успокоить? Кто бы его успокоил... потому что гнев сейчас плещется не только в моих глазах, но и в его.

- Дура! – Выплёвывает мне в лицо, и отталкивает от себя с силой, которой я не ожидала. Я тут же спотыкаюсь об свою же ногу, и падаю на пол, больно ударяясь ягодицами.

Шиплю, и отползаю к стене, ожидая от взбешённого и выпившего мужчины чего угодно, но только не того, что он громко ругаясь на испанском языке, выскочит из комнаты, оглушительно хлопая дверью.

Глава 24 

Унять бешенство оказалось не так просто. Зато довести меня до исступления, для неё оказалось проще простого.

- Нико. – Не оглядываюсь, потому что узнаю голос Макса. – Заканчивай. Время ночное... Аня ругается.

Знаю. Счёт времени пока ещё не потерял.

Впихиваю в его руки ствол, и плюю себе под ноги. Не знаю, на что я надеялся, но стрельба по мишени никогда меня не успокаивала.

Перед глазами до сих пор стоит её лицо, взгляд, метающий молнии. Ярость, которая, блять, действительно обжигала.

Хотелось заткнуть её, скрутить в рог, заставить пожалеть о сказанных словах. Но ведь она права. Права, чёрт возьми!

Понял, что боюсь. Охренеть как боюсь её потерять. Слушал её, а сам думал о том, что будет, когда она узнает, что ублюдка Альвареса завалили. Она не останется со мной. Голову на отсечение даю, что по своей воле она не останется.

Трус...

Обхватываю голову руками, и тихо вою от отчаяния, которое безжалостно скручивало внутренности. Я не смогу сказать ей. Я не смогу отпустить её. Как не мог и год назад. Не сдерживаюсь, и в ярости переворачиваю уличный деревянный стол, отбрасывая тот на несколько метров.

Лай взбудораженных собак немного приводит в чувство, и я застываю на месте. Закрываю глаза, поднимая голову к небу. Дышу через рот, не в состоянии насытиться кислородом. Как и ей. Больное помешательство. Сдвиг по фазе. Придушить её к чертям собачьим...

Делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю. Один взгляд на окна. Свет всё ещё горит. Оно и не удивительно, учитывая тот факт, что я целый час палил по мишеням во дворе, не давая спать ни единой душе в этом доме. Даже про Сеню забыл, мать его... да я, если честно ещё и не привык к его присутствию.

Когда они с Анной вернулись с прогулки, она сразу же отвела его в комнату. Даже кормить не стала, сказав, что они поели в городе. Оно к лучшему.

Откусываю на сигарете фильтр, и подкурив, крепко затягиваюсь. Так крепко, что дыхалку тут же обжигает. Ошпаривает горьким кипятком, вынуждая глаза слезиться.

Как-то совсем паршиво. И с ней порой невыносимо, и без неё тошно, аж сил нет.

Через пару минут раздавил окурок об стену, и вошёл в дом. На ватных ногах поднялся по лестнице и остановился возле своей двери, прислушиваясь. Так и не дождавшись ни единого звука, вошёл осматриваясь. Агата...

Эта воинственная птичка, свернувшись в клубок, сопела в две дырочки, сидя в кресле.

Подкрался, ни о чем не думая, и осторожно подхватил на руки, прижимая к груди. Втянул аромат, зарываясь на пару секунд в её волосы на макушке, а она заёрзала в моих объятиях.

- Чшшш... спи, Снежок. – Прикасаюсь губами к прохладным локонам, и делаю несколько шагов, перед тем, как опустить её на кровать.

Ещё некоторое время не могу оторвать от неё тяжёлый взгляд. Моя и не моя.

Скрываюсь за дверью уборной, и скидываю с себя всю одежду. Закидываю в корзину, и лезу в душевую кабину. Мне холодно, но я всё равно включаю холодную воду. Ледяную, блять. Резко, рвано, со свистом, втягиваю воздух и прячу шею в плечи. Теплее, конечно же, не стало... но остыть мне нужно. Попытка расслабиться под ледяными жёсткими струями, кажется провальной.

Продолжая дрожать, я опираюсь ладонями в стену и опускаю голову, чтобы вода не лилась мне в лицо.

Мысленно погружаюсь в пространство тёплого салона внедорожника. Сейчас кажется, что это было не сегодня, а, как минимум, лет пять назад.

...

- Нико, ну не здесь же! – Упирается ладошками мне в плечи, и пиздец, как соблазнительно проходится розовым язычком по таким же розовым губам.

- Здесь, Снежок. – Склоняюсь к её шейке, и легко прикусываю тонкую, почти прозрачную кожу. – И сейчас, ми нинья.

Как же охуенно. Ощущать её дрожь под своими пальцами. Я жму на кнопку, открывая со своей стороны окно, и высовываю руку, давая знак своим людям, чтобы проезжали мимо.

- Нико, это же неудобно! – Всё ещё выказывает мне сопротивление. Очень жалкое, к слову.

- Неудобно, когда тряпки мешают! – Рычу, вытряхивая девушку из пальто. Делаю это на удивление быстро. Не позволяя Агате опомниться, опускаю её кресло до упора.

- Хочу тебя. Как животное.

Произношу не своим голосом, и задираю её узкое платье до талии. Замираю на мгновение, оглядывая охуенные стройные ножки в чулках, и элегантных ботинках на узкой шпильке.

Дёргаюсь назад, когда её ручки сами тянутся к пряжке ремня. От звонка замка, у меня в ушах начинает звенеть. Помогаю ей избавить себя от брюк, и быстрым движением руки сдвигаю чёрное кружево между её ножек вбок. Провёл пальцами по лепесткам, но не удовлетворившись её возбуждением, я облизал собственные пальцы и снова опустил руку, при этом, не отрывая своих глаз от её. Влажными пальцами тру нежные складочки, растираю и слегка надавливаю на чувствительную бусинку, вырывая из неё тихий возглас. Острые ноготки врезаются в мою кожу на шее. Впиваются, словно она дикая кошка, попавшая в руки охотника. Вот так, Снежок... я именно так и люблю.