Охотница на Лис (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

Однако, слушая Алю, впитывая с самим воздухом её образ мыслей и жизни, мужчина впервые устыдился тому, что позволил своим меркантильным интересам в какой-то момент взять верх над человечностью. Лис был из тех, кто брал от жизни всё, и аппетиты его постоянно росли. Аржанова же отдавала миру всю себя, не прося ничего взамен. Жертвовала своим личным временем, чтобы принести пользу обществу, пыталась защитить братьев меньших, и видела, кажется, весь мир насквозь, подмечая его красоту. Елисей уже давно потерял эту способность.

Его рукава коснулась рука и он поднял взгляд на Алю.

— Ты завис, — констатировала она.

Моргнув, мужчина неловко улыбнулся:

— Прости. Задумался. Ты…удивительная, — признался он, потирая шею.

Аржанова помотала головой, чувствуя, как кровь в очередной раз за вечер приливает к щекам:

— Вовсе нет. Просто я пытаюсь не быть эгоистом по отношению к тем, кто действительно этого заслуживает.

Елисей честно пытался переварить её слова. Но в итоге, потерпев сокрушительное фиаско, он признался:

— Я не совсем тебя понимаю.

Девушка хмыкнула:

— Не ты один. Но я попытаюсь объяснить свою мысль. Всё, что мы сейчас имеем — технологии, знания, умения — мы используем лишь во благо себе. Не заботясь об окружающей среде, и о том, кто еще живет на этой планете. И это по ней ударяет. Очень сильно. Например, ты знал, что Балтийское море находится на грани экологической катастрофы? У него чуть ли не самое большое количество «мертвых зон» — мест, где нет кислорода и ничто живое не может существовать. А причина — выбросы отходов.

— Мой брат в приступах раздражения любит говорить, что человечество — рак этой планеты, — вставил пару слов в этот пламенный монолог Елисей.

Аля кивнула:

— Он в чем-то прав. Я ни в коем случае не хочу упрекнуть всех гениальных ученых, которые делали все эти открытия на протяжении всей истории человечества, и не ставлю под сомнения миллионы лет эволюции. Но если допустить на секунду, что всего этого не было и нарисовать в голове эту картину мира — мы оказались бы наравне с животными. И в нашем мире действовали бы те же законы естественного отбора. Выживали бы сильнейшие, и никакой бы гениальный ум не спас немощного инвалида, каким был, например, Стивен Хокинг**. Потому что какой толк в разуме, если ты палку в руках держать не в состоянии?

— Но можно же придумать какой-то гениальный механизм, чтобы можно было обойтись и без рук, — протянул Елисей, неуверенный, что правильно понял посыл девушки.

— Да, но у тебя бы просто не было возможности реализовать эту идею, — хмыкнула Аля, — Потому что слабую особь убивают, чтобы стая жила. Это я к чему, собственно. Мне кажется, что нельзя забывать о таких вещах. О том, что все мы когда-то были равны. Благодаря технологиям и всему, что у нас есть — у слабого есть шанс не просто жить, но даже преуспевать. Так почему нельзя поступать с животными также? Использовать наши знания и умения, чтобы помогать слабым приспосабливаться и жить полноценно? Вот почему я пошла в ветеринары, вот почему для меня так это важно. Я хочу помогать таким, как Малыш. Он не выжил бы в неволе. Его убили бы либо люди, либо нерпы посильнее. Но здесь — он в безопасности, и может прожить довольно хорошую жизнь в неплохой компании.

Елисей смотрел на девушку, слушал её уверенную речь — и был не в силах оторвать от неё взгляд. Да, быть может, в ее словах было слишком много юношеского максимализма, слишком много веры в эфемерную мечту, и, будь на месте Али кто-то другой — Лис бы уже давно засмеял этого человека, велев спуститься с небес на землю. Но это была она — девушка, которая чесала пузо зверю, который при желании мог отгрызть ей руку, и говорила, о том, что нужно помнить о том, свидетелями чего они не могли быть, даже при всём желании. И своими словами она словно меняла что-то внутри мужчины. Может, поэтому её и любили животные — они чувствовали, что в её поступках нет никакого двойного дна. Она действительно стремилась лишь помочь.

— Мне кажется, я никогда не перестану это говорить. Ты удивительная, — произнес Елисей, даря девушке открытую и искреннюю улыбку.

Аржанова хмыкнула, пытаясь скрыть своё смущение:

— Так, хватит. Завязывай с комплиментами. И вообще — мы тут засиделись. Этому негоднику давно пора баиньки.

Ссадив заворчавшего Малыша с колен, Аля поднялась на ноги, Елисей поспешил последовать её примеру. Скормив тюленю остатки рыбы, они покинули его вольер и, выключив свет, вышли из бассейна. Всё — молча, словно оба не хотели портить момент ненужными словами.

Тишина царила и в раздевалке, где Лис с наслаждением скинул резиновые сапоги и спецовку. От запаха это его, правда, не спасло — рыбой, кажется, пропахла даже его кожа, но мужчина решил, что это малая плата за удивительный, полный открытий вечер.

И они, судя по всему, не собирались заканчиваться.

— Что это? — нарушил молчание Лис, указывая на шею девушки.

Только в эту минуту он заметил то, что так упорно пряталось от него. Во все предыдущие их встречи волосы Али были либо распущены, либо же просто Елисей оказывался по левую сторону от девушки. И лишь в раздевалке, в тусклом свете лампы он заметил, что правая сторона её шеи украшена небольшой татуировкой. Прямо под линией роста волос чернела картинка.

Накрыв её ладонью, Аля пожала плечами:

— Это так, баловство. Сделала еще на первом курсе.

Сделав шаг, Воронцов приблизился к девушке и, осторожно убрав её руку, изучил тату более детально. Это была фраза, выполненная очень аккуратно, с парочкой завитков и вензелей. «Piu' ChePuoi»***.

— Ты фанат Эроса Ромазотти? — со смешком поинтересовался Воронцов.

Аля тряхнула головой и с неохотой пояснила:

— Я не люблю банальную латынь и английский. Поэтому выбрала итальянский язык. А фраза…ну она отображает мой стиль жизни. Выкладываться по полной, делать всё на максимум.

— Жизнеутверждающе, — с улыбкой констатировал Елисей, — И очень красиво. Мне нравится.

— Спасибо, — кивнула Аля, едва заметно улыбнувшись.

В машине они тоже разговаривали мало, перебрасываясь лишь короткими, ничего не значащими фразами. Уже заезжая во двор, Елисей вдруг сказал:

— Спасибо.

Аля бросила на него удивленный взгляд:

— За что?

— За вечер, — пояснил мужчина, — За этот опыт. Не уверен, что у меня бывали подобные свидания. А опыт именно в этой сфере у меня за плечами приличный.

— Охотно верю, — хмыкнула девушка и добавила, — Но вечер действительно был… не ужасным.

— Потрясающая оценка! — фыркнул Лис и оба, не удержавшись, расхохотались.

Отсмеявшись, Аля сказала:

— Нет, правда — я ожидала худшего. Ты даже почти похож на нормального человека. Нужно лишь вытащить из тебя всё то, что ты так тщательно прячешь.

— Займешься моим воспитанием? — с улыбкой предложил Лис.

Сказал — а сам замер в ожидании ответа. Весь подобравшись, он забыл, как дышать, пока смотрел на Алю и думал — не перегнул ли палку? Не оттолкнет ли он эту девушку, которая по неизвестным пока причинам так сильно волновала его?

Но Аржанова лишь улыбнулась и в ответ бросила короткое и туманное:

— Посмотрим.

Коротко выдохнув, Елисей кивнул. И, когда Аля уже схватилась за ручку двери, чтобы выйти из машины, он вдруг вспомнил о том, что хотел весь вечер ей сказать:

— Я видел фильм про дельфина, который потерял хвост и люди сделали ему протез. Мне кажется, что эта кинолента очень удачно вписывается в атмосферу этого вечера. Посмотри на досуге. Думаю, тебе понравится.

Аржанова покосилась на Воронцова, даже не пытаясь скрыть удивления. Приятного, надо отметить — меньше всего девушка ожидала, что мужчина смотрит такие фильмы. Семейные, и, судя по всему, очень добрые.

Лис же под взглядом девушки будто сдулся и неуверенно протянул:

— Что? Может я не такой начитанный, как ты. Но зато какой насмотренный, — добавил он уже с улыбкой.

Негромко рассмеявшись, Аля кивнула: