Влюбиться в снегурочку (СИ) - Шагаева Наталья

— М, — обнимает меня крепче. А потом вдруг отрывается от меня и толкает в снег. От неожиданности теряю ориентацию и лечу спиной в сугроб. Агния смеется, словно маленькая, я тяну руку, она подает мне ладонь, чтобы помочь подняться, но я дёргаю ее на себя.

— Аааа! — визжит, упираясь руками мне в грудь, но продолжает хохотать.

— Ну а ты как хотела, хулиганка? — смеюсь вместе с ней и резко переворачиваюсь, подминая под себя, топя в сугробе. Замирает, игриво кусая губы. — Не кусай! — прикасаюсь пальцем к ее губам, обвожу. — Я сам, — дыхание сбивается. Наклоняюсь, прикусываю ее нижнюю губу, всасываю. — Я тебя съем, моя девочка, — голос хрипнет. — Если бы только знала, сколько мне всего с тобой хочется, — отстраняюсь, заглядываю в глаза. Нереально голубые при дневном свете. Красивые. А ресницы длиннющие, пушистые, порхают. Хочу ее снова. И это не просто похоть. А что-то очень пронзительное до глубины души, и сердце заходится. — Снегурочка моя, — шепчу ей.

Хочу не просто жениться на этой девочке. Это мы уже проходили. Просто бумажки. Хочу венчаться, потому что нас свёл Бог. Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я тогда не послушал Полину и оставил ее на той лавке замерзать.

— А ну-ка вставай, замёрзнешь! — подаю Агнии руку, поднимая на ноги, и отряхиваю с ее волос снег. Мне в спину прилетает снежок, а следом второй. Оглядываюсь. Дочь одетая, в варежках, набирает ещё снега и мстительно щурит глаза. Агния присоединяется к ней. — Ах, вы так?! Это бунт?! — Смеются обе, закидывая меня новой порцией снежков. — Ну, держитесь!

И начинается битва. Где я, конечно, сдаюсь в плен своим девочкам. …

ГЛАВА 24

Олег

Я готовлю мясо. Надрезаю кусок вырезки, мариную в кисло-сладком соусе, специях и травах. Мне нравится готовить мясо, это у меня от отца, он никогда не доверял матери мясо и рыбу. Полинка усердно чистит яйца. Наша маленькая помощница уже усыпала скорлупой весь пол. Но забавляет меня то, что Агния, забыв об овощах, внимательно за мной наблюдает.

— Нравится то, что видишь? — усмехаюсь, закрывая контейнер с мясом.

— А? — смущается, продолжая нарезать овощи на салат. — Я просто хотела запомнить рецепт.

— А не нужно запоминать, — усмехаюсь и мою руки. — Мясо буду готовить только я.

Улыбается.

— Все, я почистила, — сообщает нам Полинка с довольным лицом.

— Умница, а теперь взяла метлу и убрала за собой мусор! — указываю ей на пол.

— Хорошо, — хмурится, но идёт в кладовую.

— А можно в оливье вместо колбасы курицу положить? — спрашивает Агния.

— Нужно.

— Хорошо, я так люблю. А селедку под шубой будем делать?

— У нас нет селедки.

— Можно с красной рыбой.

— Ну делай, если хочешь. Хотя я не любитель таких салатов.

— А картофель к мясу будем запекать?

Подхожу сзади, обнимаю ее, обвивая талию.

— Ты теперь хозяйка в этом доме и решаешь сама, чем нас кормить. Хочешь — делай картофель. С меня мясо и алкоголь. Шампанское уже охлаждается.

Напою я сегодня мою девочку хорошим «Просекко», у нас сегодня не только Новый год.

— Хорошо, — кивает и замирает с ножом в руке, когда я целую ее в шею. Не могу не касаться ее. Столько всего хочется. — Только я не знаю, что делать с кальмарами, креветками и икрой.

- Не знаешь — я сам приготовлю. Немного позже. Я на часик в кабинет. Мне нужно совершить несколько важных звонков.

— Хорошо. — Прикусываю кожу на нежной шейке. Отрываюсь от Агнии и разворачиваюсь к подметающей Полине.

— Я в кабинет, — сообщаю дочери.

— Знаю, знаю, — отмахивается она. — Тебя беспокоить, только если случился пожар или наводнение.

— Ну, примерно так, — усмехаюсь я и иду в кабинет.

На часах полдевятого вечера. Мы накрываем стол в гостиной. Я считаю, что нужно садиться за стол позже, но Полинка может не выдержать и заснуть до наступления Нового года, а мы хотим, чтобы она все же прочувствовал атмосферу.

Круглый стол, белая скатерть. Фрукты, салаты девочек, мой — с морепродуктами, сок и детское шампанское для Полинки, и игристое для нас. Приборы, салфетки, сладости, свечи. Девочки хотят романтики. Я не против, лишь бы они были довольны. Мы выключаем верхний свет, оставляя огни ёлки, свечи на столе и мерцание телевизора. Я противник телевизора. Но так хотят девочки, а я вообще не в силах им отказать. Немного накрывает ностальгией, как в детстве.

Агния и Полинка постоянно шепчутся и секретничают, а я никогда не думал, что моей дочери настолько не хватало женского внимания. И я рад, что мы нашли Агнию.

Стол накрыт, и девочки убегают наверх переодеваться. Внутри так хорошо и спокойно. Полное умиротворение. Все на своих местах. Давно себя так не чувствовал.

Поднимаюсь в спальню, меняю свитер на чёрную рубашку, закатываю рукава, оставляю верхние пуговицы расстегнутыми. Надоел официальный вид, душащие костюмы и галстуки.

Спускаюсь в кабинет. Вынимаю из сейфа коробочку с кольцом, открываю, рассматриваю и вновь прячу. Беру подарок Полины и несу под ёлку. У нас с дочерью традиция. Подарок от меня она открывает тридцать первого вечером, а от Деда Мороза — утром первого. Так повелось. Я дарю своей принцессе несколько подарков. Бывало, что дарил и за Юлию, когда она забывала о дочери и улетала праздновать Новый год за границу. Не хотел я рушить образ матери и создавал иллюзию того, что Полину не забыли.

Но сейчас, когда мы обрели нашу Снегурочку, стало вдруг плевать на бывшую жену и на то, что о ней подумает дочь. Теперь ее репутация — ее проблема. Хочет, чтобы дочь о ней запомнила что-то хорошее, пусть старается сама. Надоело прикрывать ее зад.

Выхожу в прихожую и вижу, как спускаются мои девочки. Красивые. Полька с замысловатой прической, в своем платье с утренника, а губки накрашены розовым блеском. Моя доча для меня самая красивая.

А вот Агния сногсшибательна. Как там говорится: каждая женщина должна иметь маленькое чёрное платье? Так оно у нее есть. Ничего сверхъестественного, но, черт… это очень красиво, сдержанно и привлекательно. Оно облегает ее фигуру, открывая плечи, и кокетливо привлекает внимание золотой вышивкой на кромке. Волосы собраны вверх, игривые пряди выпущены на шею. Губы яркие, сочные, цвета спелой малины. И туфли на каблуке. Боже дай мне терпения и сил высидеть этот вечер при дочери спокойно.

— Какие красавицы, — комментирую я. Подаю сначала руку Полинке, помогая ей спуститься, а следом — Агнии. Ненадолго сжимаю ее ладонь, подношу к губам и целую пальчики.

— Это платье нужно запретить, — тихо шепчу я.

— Почему? — удивлённо спрашивает она.

— Потому что оно сводит меня с ума. — Улыбается.

— Очень рада, я хотела тебе понравиться.

— У тебя получилось.

— Ну, хватит шептаться, пошлите за стол! — обиженно произносит дочь, и мы отрываемся друг от друга.

Помогаю девочкам сесть, открываю бутылку игристого, наливаю нам с Агнией немного, а Полине — сок. Не сажусь, поднимаю бокал, привлекая их внимание.

— Этот год нежданно подарил нам тебя, Агния. Спасибо Полине, — подмигиваю дочери. — Она сразу разглядела нашу судьбу. — Агния краснеет, пряча смущенную улыбку за бокалом. — И теперь наша семья станет больше и полноценнее, — не удерживаюсь от намека, глядя, как Агния кусает губы. Ты же уже все понимаешь, моя девочка? — Значит, этот год был одним из лучших. Мы нашли друг друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ура! — кричит Полинка, феерично заканчивая мою речь, и тянет к нам бокал, чтобы чокнуться. Ее сок расплескивается, немного пачкая скатерть, но мы с Агнией делаем вид, что не замечаем. Чокаемся, отпивая шампанское.

— А теперь подарки?! — строя мне глазки, спрашивает Поля.

— Открывай, — киваю ей под ёлку.

— Ой, у меня тоже есть подарок, — произносит Агния и сбегает наверх. Перевожу вопросительный взгляд на Полю, та лишь пожимает плечами, продолжая усердно распаковывать свой подарок.