Девочка, ты попала! (СИ) - Янтарная Регина

— Моя Машенька! — и погладила себя по животу. Ну ладно. Если честно, то я уже давно решила, если мальчик, то Миша, если девочка, то Маша. И гордо добавила — Мария Максимовна. Правда, здорово звучит?

Девчонки прямо по — японски закивали головой и как — то странно переглянулись между собой. Думаю, им тоже понравилось. Ну, или зафиксировали в своих головах отчество. Но не думаю, что до этого радостного момента — определения пола ребёнка, они сомневались в отцовстве. Просто им поступило подтверждение того, что они и так уже прекрасно знали.

Ночью перед тем как заснуть я снова думала о Максе. Правда, старалась делать это всё реже и реже. Чтобы не волноваться. Потому что спокойно о нём думать у меня не получалось. Но сегодня был особенный день. Сегодня я узнала, что у нас будет дочь. А он об этом не знает. И вряд ли узнает когда — нибудь. А значит, дочь будет не у нас, а только у меня. Я тяжело вздохнула.

И вообще думы про Макса — это была отдельная история. Сначала я думала, что вот — вот ещё немного, и он придёт. Не может не прийти. Успокоится. Выслушает. И всё — всё поймёт. Поймёт, поверит, почувствует, как я его люблю. Как скучаю по нему. И я ему расскажу, как ждали мы его теперь уже вдвоём. Я и Машенька. Я представляла, как он обрадуется. Обнимет меня, поцелует. И как мы будем счастливы.

Но шли дни. А Макс так и не приходил. Поначалу я даже ловила себя на том, что выходя из универа, высматривала его чёрную бэху и его самого возвышающегося на стоянке среди машин. И как с замиранием сердца проворачивала ключ в замке, ожидая услышать его голос, доносящийся из кухни. И как я радостная такая появляюсь на пороге кухни, а он там пьёт чай и мирно беседует с Леной. Но шли дни. Много дней. А он так и не появлялся. И в какой — то один из прекрасных дней я вдруг поняла, что он не придёт. Никогда больше не придёт. Осознавать это было так больно. Что с этого момента я старалась обрывать мысли о нём прямо на лету. В конце концов, у меня совсем скоро будет дочь. И мне есть о ком думать, заботиться и кого любить. Свою малышку. Да чего там, я уже сейчас без ума жду и люблю свою дочь.

И если вначале моих воспоминаний, я всегда считала себя виноватой во всём, что случилось: сама согласилась на этот дурацкий контракт с отцом Макса, сама согласилась перейти с Максом на более «взрослые» отношения, сама не рассказала ему обо всём сразу в самом начале этих наших отношений. То теперь он у меня снова был гадом. Правда, если быть до конца честной, то любимым гадом. Всё — таки, хоть он и не знает об этом, но он отец Машеньки. Да и для меня не чужой человек. Хотя нет. Отец для Машеньки. А для меня чужой человек. Вот так- то, господин Ольховский. Наблюдайте теперь за нами со стороны! Ну, это на тот случай, если когда — нибудь всё — таки он узнаете про дочь.

Наступило время рассказать о своей беременности отцу. В ближайшие выходные у меня с ним встреча. А значит, пора.

Как обычно за мной приехал водитель и повёз меня в ресторан, где меня уже ждал отец. Встреча наша проходила в дружеской атмосфере. И, как говорится, ничего не предвещало никаких стрессов. Мне. Но не отцу. Ему я готовила сюрприз. Неожиданный. И очень масштабный. Но я же правильная дочь, поэтому я терпеливо ждала, пока папа поест. Ну, а потом произнесла:

— Папа! Я должна сделать очень серьёзное признание, — я улыбалась, ну, так чтобы как говорится, подсластить пилюлю.

— Что такое, дочка? — вскинул на меня глаза отец. — Что — то случилось? — ровно спросил он. Пока ровно.

— Я беременна, — нервно выдохнула я.

Повисла пауза. Отец молчал. И смотрел на меня своими синими нечитаемыми глазами. По себе знала, что это такое. Собственно, ничего хорошего. А сейчас он в шоке. И вне себя. Он думает, что это было? Я решила ускорить процесс усвоения информации.

— У тебя будет внучка. Машенька, — добавила отчаянно я.

— Кто он? — наконец, обрёл дар речи отец.

— Кто он? — опешила я. — Я же говорю, будет девочка. Маша, — растягивая слова для непонятливых, уточняла я, сильно удивляясь, что отец вошёл в такой ступор от новости, что недопонял или недослушал меня до конца.

— Отец ребёнка кто? — хмуро спросил отец.

Глава 14

Юля

— А-а! Отец? Папа, я не хочу об этом говорить. В графе отец — прочерк. Это мой ребёнок. И только мой. Как-то так.

Снова повисла неловкая пауза. Ну, это я так думала. Но, как оказалось, всё было совсем не так.

— Будем рожать?! — полувопросительно полуутвердительно произнёс отец, вдруг улыбнувшись.

— Конечно, — радостно улыбалась я в ответ.

— Тогда так, дочка. Теперь ты не одна. Вас двое. В графе мать у нас будет красоваться студентка, — папа снова улыбнулся. — В графе отец нашей Машеньки, как я понял, у нас будет прочерк. Значит, всю ответственность и заботу о вас беру на себя я. Так что прошу слушаться меня беспрекословно.

Я кивала по-японски (научилась у подружек), безумно радуясь, что всё таким замечательным образом складывается у нас с папой. Похоже, он не только не рассердился, а напротив, обрадовался, что нашу семью ждёт пополнение. Я счастливо пялила глаза на папу, даже не подозревая, чем мне всё это грозит.

— Завтра ты переезжаешь, — твёрдо выдал отец.

— В смысле, переезжаю? Куда? — спросила ошарашенная я. И уже готовая заявить, что загород не поеду. И что в дороге меня укачивает.

— На другую квартиру. Нашу. Точнее, твою. Я купил её на твоё имя. Хотел презентовать на твой день рождения. Но Машенька, — папа кивнул на мой прилично уже выпирающий живот, — Нас поторопила. — Отец так счастливо улыбался, что это прямо растрогало меня, и на глаза навернулись слёзы.

Ох! Уж эти ошалевшие гормоны!

А назавтра вернувшись после учёбы домой, до меня из кухни донесся до боли знакомый голос. Нет. Не Макса. Это был голос мачехи. Я прямо обалдела. Едва я появилась на пороге кухни, как Лора выскочила из — за стола, где пила чай с Леной.

— Юлечка! (когда это я у неё успела стать Юлечкой?) Алекс мне всё рассказал. Мы так рады. Так рады! — ворковала Лора. Это она умела, когда хотела.

— Спасибо, — пробубнила растерянная я от такой бурной неожиданной радости мачехи. Она-то тут при чём? Недоумевала я.

— Алекс попросил меня помочь тебе собрать вещи для переезда. Тебе же теперь надо себя беречь, — в эти слова она прям вложила такое тепло, что я чуть не растаяла (снова шалят гормоны). — Вот и Лена вызвать помочь. К вечеру будет машина. Так что ты пообедай. А потом командуй нами. Мы с Леной всё упакуем в лучшем виде.

Сказать, что я обалдела. Это ничего не сказать. Я офигела! С чего это мачеха переобулась прямо на лету? Папе подыгрывает? Или действительно рада? Да какая уж теперь разница. В моём положении плохой мир лучше хорошей ссоры. Тем более, раз уж Лора сделала первый шаг, то ради спокойствия отца, я приму его. А дальше жизнь сама расставит всё по своим местам.

Ух ты! Какая я прямо всепрощающая добрая мудрая стала! Как положительно на меня влияет будущее материнство. Похвалила себя я.

Раздав распоряжения своим новоявленным помощникам, я вернулась на кухню. Мне предстоял непростой разговор с мамой. Пусть лучше всё узнает от меня, чем от отца. А то ещё обидится, что я не сообщила ей лично о столь значимом событии. Я набрала маму.

— Мам, привет, — мягко сказала я.

— Привет, доченька. Что — нибудь случилось? — взволнованно спросила она.

— Почему ты так решила? — удивилась я.

— Не знаю, родная. Просто что — то кольнуло, — озадаченно ответила она.

— Что — то с сердцем? — переполошилась я.

— Нет, нет. С сердцем всё нормально, — поспешила заверить мама. — Предчувствие какое — то накрыло, — пояснила она. Я решила не тянуть. А чего тут тянуть, если у неё даже предчувствие.

— Мам, я беременна, — нервно выдала я. В трубке наступила тишина. Ни гудков тебе, ни голосов. — Ты меня слышишь? У меня будет дочка. Маша. — В ответ были слышны только тяжёлые вздохи. — Мама, если ты не хочешь со мной разговаривать, то это всё, что я хотела тебе сказать, — я нажала отбой.