Вероника Кузнецова - Робин
Настал день, когда я всерьёз задумался о своём будущем. Особенно отрадным оно не было, но и беспокойства не внушало. Я мог промышлять по мелочи на свой страх и риск, как делал прежде, мог вступить в команду Дедушки Тима и за кормление, небольшое вознаграждение и гарантированную защиту работать на него, а мог попытаться стать помощником Громилы Уолтера и иметь большие деньги от смелых краж, производимых в богатых особняках, но при этом никто не мог поручиться, что меня не поймает полиция или что я не пострадаю от руки своего шефа. Были и ещё кое-какие возможности, но не столь серьёзные, так что над ними стоило поразмыслить лишь в крайнем случае. Лично меня пока устраивала бы работа в одиночку, если бы не её бесперспективность. Трудиться на Дедушку означало спокойную и обеспеченную жизнь, но зато полный отказ от своей независимости, что приличествовало бы какому-нибудь непутёвому сироте, но никак не мне, привыкшему к воле. Работать с Громилой было бы интереснее всего, но характер у него был непомерно скверным. Зато такие большие деньги, которые будут полагаться на мою долю, я не получу больше нигде, а мне очень хотелось испытать, насколько приятно было Робин Гуду раздавать деньги богатых беднякам, раз он посвятил этому святому делу свою жизнь. Ограбить бы большой особняк и отдать деньги тем, кто в них по-настоящему нуждается, а жадный хозяин пусть скрежещет зубами, глядя, как его денежки кормят голодных детей. "Кто украл мои деньги и отдал нищим?" — спросит он. — "Некто по имени Робин", — ответят ему. — "Уж не воскрес ли знаменитый Робин Гуд?" — спросит он, и при этой мысли содрогнутся все богатые.
Да, решил я по зрелому размышлению, надо идти к Громиле и убедить его взять меня в дело. Так я и поступил, не откладывая дела на потом.
Найти Громилу Уолтера никогда ещё труда не представляло, но именно в тот день, когда я его искал, его не было ни в одном из обычных мест его пребывания. Будто сама судьба мешала мне увидеться с этим человеком. В кабачке у Лизи мне сказали, что он здесь был и его уже не ждут, у Лесли мне ответили, что он здесь ещё не был, но его не ждут, у Мадлен туманно объяснили, что хоть он сюда не заходил и его всегда ждут, но неизвестно, дождутся ли сегодня, а у Зануды я узнал, что его не было, нет и не будет, а если будет, то пускай он или пеняет на себя (что сомнительно) или пусть отдаёт проигрыш Тому Большой Голове (что ещё более сомнительно, потому что Том Хадсон — шулер, несмотря на мою привязанность к его жене, и пусть лучше он поблагодарит судьбу за то, что мой будущий шеф не проломил ему голову, когда раскрыл мошенничество).
Я обошёл десятки мест, а обнаружил его в месте, самом неожиданном для этого времени суток, — в его собственном доме.
Громила был крупным мужчиной с замкнутым и неприветливым выражением лица, на мой взгляд, неприятного, а на взгляд местных красоток, не лишённого своеобразного свирепого очарования.
— Зачем пожаловал? — подозрительно спросил он, глядя на меня как-то странно.
Так уж получилось, что до этого дня нам с ним не довелось разговаривать. Не то это объяснялось разницей характеров, не то интересов, а не то возрастов. Я о нём знал очень много, как обо всех в наших местах, потому что он был мне интересен, а я не привлекал его внимания, и он всегда проходил мимо, даже не взглянув на меня. Но теперь ему придётся выслушать меня, хочет он того или нет. Я знал за этим человеком одну слабость, на которой мог сыграть. Дело в том, что трезвый Уолтер почти не помнил, что говорил пьяный Уолтер.
— Я обдумал твоё предложение, Уолтер, и решил его принять, — сразу же сказал я.
— Какое предложение? — не понял Громила, глядя на меня широко раскрытыми глазами так, словно я явился из ада.
— Да насчёт работы, — пояснил я, словно этого было достаточно.
— Какой работы?
— Неужели ты уже забыл? Ты же сам предложил принять меня в дело, когда на днях я зашёл к Лесли и встретил там тебя.
Громила долго смотрел на меня, соображая, и его тяжёлый взгляд мне не нравился.
— Ах, у Лесли! — воскликнул он, вставая и направляясь ко мне. — На днях, говоришь?
Его рука сжала мне горло с такой силой, что я не мог вздохнуть.
— Что же я ещё сказал?
Похоже, мой план не сработал и скоро мне придётся очень плохо. Но отступать было поздно.
— Наверное, ты был пьян, Уолтер, — пояснил я, отдышавшись, когда он ослабил хватку. — Может, ты просто пошутил, но я-то принял это за чистую монету, а мне в моём положении твоё предложение было спасением. Как выяснилось, не очень-то много я могу без отца.
Громила с силой оттолкнул меня, и я стукнулся о стену спиной и затылком.
— Ты врёшь, щенок! — воскликнул Уолтер.
Я счёл за благо промолчать. Пусть понимает, как может.
— Почему ты не обратился к этому старому дураку Тиму?
Здесь я мог не стесняться, потому что знал о взаимной неприязни Дедушки и Громилы.
— Потому что я его не уважаю, — ответил я.
— Почему ты пришёл именно ко мне? — почти простонал Уолтер. — Кто тебя направил? Твой отец? Миссис Хадсон?
Я был озадачен, но решительно помотал головой.
— Твой отец что-нибудь говорил перед смертью?
Я мог бы показать ему часы с цепочкой, но побоялся, что Громиле они приглянутся, и он их отберёт.
— Нет.
— Нет? — переспросил Уолтер. — Тогда убирайся, и чтобы я тебя больше не видел. Если ты ещё раз появишься у меня на дороге, ты пожалеешь, что родился на свет. Вон отсюда и позабудь даже самое моё имя.
Я был расстроен и разочарован. Возможность приобрести прекрасную профессию разлетелась в дым, потому что овладевать ею самому, без умелого учителя было безрассудно. От досады я чуть было не отправился к Дедушке Тиму, но вовремя одумался, потому что принимать важные решения следовало в спокойной обстановке, тщательно всё взвесив, а не в том состоянии, в каком я был сейчас.
Я ушёл домой и лёг в угол на свой матрац, куря без удовольствия и уныло глядя на то место, где ещё недавно лежал отец. Сначала Громила меня не столько напугал, сколько озадачил, но потом я стал вспоминать, как странно он себя вёл при нашем первом и единственном разговоре с глазу на глаз, и пришёл к выводу, что он по каким-то причинам имеет на меня зуб и лишь отец служил между нами преградой, а теперь ничто не мешает ему со мной разделаться. Правда, он выразился достаточно ясно, пригрозив, что разделается со мной, только если я буду ему мешать, но это он сказал в трезвом виде, а в пьяном он может забыть о своём обещании. Лучше, и в самом деле, не попадаться ему на глаза.
Но что мне делать? Сегодня я ещё сыт, а завтра могу поработать на рынке и что-нибудь ухватить с прилавка или у зазевавшегося джентльмена, чьё состояние от этого не уменьшится. Но чтобы этому недостойному делу посвятить всю жизнь, надо было совсем не иметь честолюбия. Жаль, что пока я не могу сколотить приличную шайку и отправиться в лес, чтобы там грабить проезжающих. Как-то я попытался навербовать в разбойники приятелей, но у всех у них нашлись отговорки, так что эта великая задача пока не может быть осуществлена.