Ким Ригерт - Путь к счастью
— Меня зовут Николь Смит, — объявила она. — А вы, как я догадываюсь, мистер Адамс? Я привезла вашу племянницу.
Николь и не ожидала, что брат Эды встретит их с радостью, но надеялась, что он хотя бы скажет: «А, ну, конечно, вы же должны были сегодня приехать! Я забыл».
Мистер Адамс выглядел ошеломленным.
— Кого привезли? Мою… племянницу? — Он уставился на них, странно бледнея под загаром. — Ни черта не выйдет!
Николь нахмурилась.
— Следите за своими выражениями, мистер Адамс.
Он пропустил ее слова мимо ушей. Его глаза сузились и остановились на девочке, которая с любопытством смотрела на него.
— Ты… дочка Эды?
Николь остолбенела.
— Вы что, не знаете ее?
— Никогда не видел, — ответил Том. — Что она здесь делает?
— Я привезла ее вам.
Секретарь охнула.
Буря в глазах Тома Адамса перешла в ураган.
— Мне?! Вы шутите!
— Нет, я не шучу.
Какое-то время он молчал. Потом вновь взъерошил волосы обеими руками и наконец сказал:
— Так. Ладно. — Глубоко вздохнув, он взглянул на Николь. — А где же Эда? Прячется в лифте, чтобы разыграть меня? — Уголок его рта приподнялся.
— Она в Ванкувере, — ответила Николь.
— Что?!
Николь отступила на шаг, мысленно проклиная Эду.
— Вчера вечером она уехала со своим женихом в отель на побережье и сказала, что вы дали согласие на эту поездку.
— Эта маленькая лживая…
— Мистер Адамс! — Она думала про Эду то же самое, но не в присутствии же девочки высказывать свое мнение!
Том замолчал, засунул кулаки в карманы и забегал вокруг стола секретаря.
Внезапно раздался звонок, секретарь машинально нажала на кнопку, и дверь распахнулась. В приемную влетели две темноволосые грудастые секс-бомбочки в мини-юбках, как у барабанщиц, что участвуют в праздниках.
— О, Том, дорогой, извини, что опоздали! Но всюду такое движение, ты не поверишь! — на одном дыхании выпалила та, что повыше.
Обе пронеслись мимо Николь и Лоры, словно те были предметами интерьера.
— Где ты будешь нас снимать?
Девица поменьше ростом уже стягивала через голову свою майку, устремляясь в дверь, из которой вышел Том. Вторая задержалась, чтобы еще раз улыбнуться, и последовала за подругой.
Никто не пошевелился. Затем Том попытался пригладить волосы и одарил присутствующих свирепым взглядом.
— Сидите здесь, — велел он, указав на скамью, стоявшую в приемной.
Лора вздохнула и послушно уселась.
— Вы тоже, — сказал Том, посмотрев на Николь.
— Мне нужно идти, — возразила она. — Я должна была лишь доставить…
— Сидите здесь и ждите или забирайте ее с собой.
Николь возмущенно передернула плечами.
— Я не собираюсь…
— Тогда ждите, черт побери. — Том Адамс не терпел возражений.
Они молча смотрели друг на друга. Взгляд девушки выражал явное несогласие и отказ подчиниться.
— Если вы уйдете, — сказал Том в ответ на ее взгляд, — я разыщу вас где угодно, даже на краю земли.
И разыщу, черт побери, подумал Том, с яростью направляя прожектор на моделей. Девицы донимали его хныканьем и жалобами на усталость и яркий свет. Но все же это было лучше, чем то, что ожидало его после работы.
Черт бы побрал Эду! Как она могла так поступить? Как она себе все это представляла? Что он будет делать с пятилетней девочкой (или ей уже шесть?), пока она развлекается с женихом? Впрочем, что думала Эда, ясно: он позаботится о Лоре, точно так же, как всегда заботился о ней самой. Нужно лишь доставить ее к нему в Галифакс, и у доброго Тома не будет выбора — он придет на помощь и позаботится о девочке.
Закончив съемки и выпроводив девиц, Том долго сортировал пленки и наклеивал на бобины пояснительные ярлыки, чтобы отправить их в лабораторию. Затем начал приводить в порядок и студию: переставлял экраны, юпитеры, пытаясь отсрочить неизбежное — разговор о Лоре.
По крайней мере ее нянька не сбежала: через приоткрытую дверь он слышал ее. Сначала детский голос, что-то спрашивающий, потом ее мягкий ответ.
Хотя голос звучал достаточно твердо, выглядела она не намного старше дочки Эды. Возможно, причина в одежде. Такое впечатление, будто она нашла ее в магазине уцененных товаров или в мусорном баке. Что-то длинное и бесформенное.
Со своими распущенными каштановыми волосами с пробором посередине, нежным лицом девушка напоминала одну из исполнительниц фольклорных песен, которых часто можно увидеть на улицах Галифакса. У нее чудесная кожа, розовая и гладкая, с несколькими веснушками, но в целом безупречная. Возможно, девушка еще очень молода, подумал он мрачно. Что было в голове у Эды, когда она отправляла дочку с этим ребенком? Зачем она вообще прислала ее? И как посмела эта хиппиобразная Николь Смит морщить свой веснушчатый носик и отчитывать его!
Может быть, Ламбер возьмет девочку к себе, пока он придумает, как вытащить Эду и ее жениха из их рая? Пожалуй, это мысль. У Ламбер есть семья. Муж. Во всяком случае, Том полагал, что есть. В конце концов, это не имеет значения, решил он. С его связями вряд ли понадобится больше чем день или два, чтобы перевернуть небо и землю, найти Эду и призвать ее к ответу. А пока он может оставить девочку у Ламбер.
Ее не было.
— Где Ламбер? — потребовал ответа Том, сердито глядя на Николь.
Его секретаря нигде не было. В кресле сидела девочка — во всяком случае, пока он не открыл дверь. При виде Тома она спряталась за Николь.
Совершенно невозмутимая Николь Смит восседала на стуле рядом с огромным портретом прошлогодней супермодели. Этот портрет украшал обложку шикарного журнала под названием «Высшее общество» и должен был демонстрировать новую прическу, созданную Томом Адамсом. Она имела огромный успех.
Николь Смит являла собой полную противоположность портрету. Ее вьющиеся волосы — в полном беспорядке, в неподведенных глазах — невинность. Но это ее, по-видимому, мало беспокоило. Девушка смело встретила взгляд Тома.
— Я отправила ее домой.
— Домой?
— Да. Уже поздно. — Она встала и отложила книгу, которую читала. — Бедная женщина, она сказала, что сегодня здесь с восьми часов утра. У нее же есть своя жизнь — в отличие от вас. Поэтому я сказала, что она может идти. Вовсе не обязательно страдать всем. Ей нужно готовить ужин для Джорджа.
— Кто это такой?
Николь издала тяжкий вздох.
— Ее муж. — Она потрясла головой. — Бедняга, он целый день на ногах. Он репортер.
Том открыл рот, потом закрыл. Он подумал, что сейчас, наверное, напоминает рыбу, которую вытащили из воды.
Мужа Ламбер зовут Джордж? Он репортер? Том ничего не знал об этом. За семь лет работы в бюро Адамса миссис Ламбер никогда не болела, четко вела все дела, и у Тома не было к ней никаких претензий. Он никогда не звонил Ламбер домой, поэтому и не разговаривал с ее близкими.
