Эллен Чейз - В ожидании чуда
— Его имя Морган… Рафаэль Морган, — наконец произнесла Кит деланно спокойным голосом. Она была так сосредоточена на помешивании кубиков льда в своем бокале, стараясь не покраснеть опять, что не заметила выражение изумления на скованном скукой до последнего момента лице Мэрибет Шипли.
— Рафаэль Морган, — медленно, как бы смакуя повторила Джинни. — Звучит, как имя героя любовных романов, которыми я зачитываюсь.
— Надеюсь, вы все меня извините, — внезапно вскочила со своего места Мэрибет, протягивая пустой бокал удивленной Кит, — но мне нужно бежать. Я не представляла, что уже так поздно.
— Разумеется, — поспешно пробормотала Кит, озабоченно пожимая плечами. — Было очень приятно с вами познакомиться.
— Надеюсь, мы увидимся вечером в следующую субботу. Отец собирается устроить коктейль для своих служащих. Уверена, кое-кого ждет сюрприз.
Она хитро улыбнулась и выплыла за дверь.
— Что бы все это значило, черт побери? — нахмурилась Нэнси.
— Представления не имею, — пожала плечами Джинни. — Может, ей с нами скучно. В конце концов, я уверена, что члены семейства Шипли частенько бывали в круизах, и уж, во всяком случае, мы не принадлежим к кругу ее друзей.
— Не думаю, чтобы меня это огорчало, — тихо заметила Кит, пристально глядя на закрытую дверь. — Мне кажется, недостаток хороших манер Мэрибет возмещает снобизмом и деньгами.
— Кроме того, она самая большая сплетница, какую я когда-либо знала, — сообщила Нэнси. — Она заменяла Мэй в приемной, и я подозреваю, что она подслушивала телефонные разговоры. К счастью, это продолжалось всего неделю.
Кит уселась в кресле поудобнее.
— Вы когда-нибудь встречались с ее сестрой Трейси? — поинтересовалась она.
Обе девушки отрицательно покачали головами.
— Трейси никогда не заходила в офис и даже не принимала участие в прошлогоднем пикнике. А Мэрибет нравится быть в центре внимания, потому она и вызвалась командовать в приемной, — важно добавила Нэнси.
— «Хорошо, что я сижу в подвале папочкиного здания», — передразнила Кит манеру голоса недавней гостьи настолько похоже, что подружки покатились со смеху.
— А теперь мы хотим услышать о том, что происходило на борту твоей «лодки любви» во всех подробностях, — твердо произнесла Джинни, протягивая Кит пустой бокал для новой порции.
Когда наконец обе подружки удалились в одиннадцатом часу ночи, Кит чувствовала себя совершенно измученной. Она механически привела в порядок комнату, разложила диван-кровать и поплелась в крохотную ванную. Сменив комбинезон на легкую хлопчатобумажную сорочку, Кит посмотрела в зеркало и увидела отражение рыжеволосой лгунишки, чей рост составлял пять футов десять дюймов, вес сто тридцать пять фунтов. Годы мало изменили ее. В двенадцать лет она уже была такой же высокой, и поэтому прошло много времени, прежде чем она перестала сутулиться, стесняясь своего роста. Длинные волнистые волосы сохранили неповторимый ярко-рыжий отлив. Заостренный подбородок, прямой нос, полные губы не отличались утонченностью и изяществом. Скулы выступали только тогда, когда она ела что-то кислое. Особенно хороши были ее глаза. Большие, миндалевидные, голубого цвета с каким-то необычным оттенком, они оставались наивными и повинными, даже когда она несла несусветные небылицы.
Сестра Сесилия, директриса пансиона Святого Люка, одной из многочисленных школ, куда ее определяли, частенько в отчаянье воздевала руки к небу и качала головой, когда Кит Форрестер начинала рассказывать фантастические истории, объясняя, почему она не выполнила домашнее задание. Чтобы выяснить, кто подложил лягушку, змею или ракету-шутиху в письменный стол педагога, сестре Сесилии не требовалось далеко ходить. Достаточно было взглянуть в широко раскрытые, невинные, почти ангельские глаза сорванца в юбке, не признающего никакой дисциплины и являвшегося сущим наказанием школы в течение трех лет.
Кит наклонилась к зеркалу, разглядывая отражение своего невозмутимого лица, и подумала, справедливо ли утверждение, что глаза — зеркало души. Что же творится в ее душе? Ведь Кит лгала всегда, даже самой себе, создавая в воображении сказочный мир и существуя в нем, потому что реальный мир оказался слишком уродливым. И сейчас она продолжала лгать, хотя и повзрослела.
— Ты никогда не переменишься, — прошептала Кит своему отражению, затем резким рывком открыла дверь ванной, вошла в комнату и плюхнулась на кровать. Раньше она надеялась, что мудрость придет с возрастом, жизненный опыт, накапливаемый годами, поможет одержать победу над безрассудными выходками юности. Но на сей раз она, похоже, превзошла самое себя, позволив беззастенчивой лжи ворваться в реальную жизнь. Кит воздела глаза к небу. Она подумала, что, если бы сестра Сесилия была рядом, она сделала бы то же самое.
Кит отправлялась в круиз, преисполненная самыми радужными надеждами. Она сделала себе подарок, твердо вознамерившись воплотить в жизнь мечты о мерцающих звездах, отражающихся в ночном море, попутном мягком ветре, ерошащем волосы, и о романе с высоким, интересным мужчиной. Но все это так и осталось наивной фантазией.
Единственные люди, с которыми она общалась на протяжении всего пятидневного путешествия, были шестидесятилетний корабельный доктор и его жена, исполняющая обязанности медсестры. Четверо суток из пяти она не выходила из своей крошечной каюты, расположенной на седьмой палубе, страдая одновременно от желудочной инфекции и от жесточайших приступов морской болезни. Даже бывалый доктор признался, что с подобным случаем он сталкивается впервые.
Да, начало путешествия обещало так много! Она поднялась на корабль, поспешно распаковала шикарные наряды, купленные в безрассудном порыве, и отправилась исследовать судно-гигант, палубу за палубой. «Конкистадор» действительно соответствовал тому описанию, которое услышали Джинни и Нэнси. От его размеров и роскоши перехватывало дыхание. Однако вскоре после того, как судно вышло из залива Галвестона, началась беспрерывная качка, которая не позволяла сфокусировать взгляд на каком-нибудь предмете. Кит почувствовала слабость, головную боль и позеленела от подступающей дурноты.
Она попробовала прилечь на палубную скамейку, закрыв глаза и вдыхая свежий морской воздух. Но когда это не помогло, ей пришлось спуститься в свою каюту. Не чувствуя ни малейшего облегчения, мучаясь все сильнее с каждой минутой, Кит вызвала корабельного врача. Доктор Мартинес и его жена Изабель были очень добры к ней. Когда доктор определил, что у Кит жар и воспаленные гланды, она сразу узнала симптомы, на которые жаловались ее коллеги по работе, подхватившие желудочную инфекцию. Изабель снабдила Кит журналами и брошюрами и часто навещала ее.
