Ирина Лазарева - Голубая искра
Гена поставил чемодан у входа, скинул обувку, прошел, будто у себя дома, вглубь комнаты, открыл застекленную створку буфета, пошарил на полке и извлек початую бутылку водки.
Следом выложил на стол хрустальные стопки:
– Отмечать приезд племянницы будем, Дусь?
Дуся вошла из сеней, уже без платка и телогрейки, волосы у нее были гладкие, неокрашенные, своего природного русого цвета, тронутые сединой, что, впрочем, нисколько не портило Дусиного лица. Лиза будто впервые как следует разглядела свою тетку.
В детстве Лиза задерживала внимание на любом деревце, травинке, козявке; каждый камешек и ручеек хранили свою тайну. В небе было полно загадочных звезд, в лесу прятались грибы, шмели и разноцветные бабочки и кто-то еще, временами подающий голос, – то со стороны реки, то из оврага, иногда протяжно и гулко, а иногда певуче-печально. Деревенские говорили, что это стонет дух здешнего леса.
Столько секретов было вокруг, завораживающего и неведомого, только взрослые никогда не притягивали внимания Лизы. Все они были безнадежно обыденны, они жили своей взрослой скучной жизнью и не могли вызвать у девочки интереса.
Теперь же она увидела свою не старую еще тетку глазами двадцатишестилетней женщины и смогла дать другой женщине соответствующую оценку: Дуся быта красива зрелой естественной красотой, как может быть красива хорошо сохранившаяся женщина сорока восьми лет. Долгие годы деревенского затворничества не наложили на ее облик печать разочарования, неудовлетворенности, жизненных невзгод. Вся она излучала уверенное спокойствие, на собеседника смотрела прямо, открытым взглядом голубых незамутненных глаз. Разговаривала негромко, твердо и коротко. Волосы причесывала гладко и собирала на затылке в пучок, что очень шло к ее моложавому безыскусному лицу. Лиза угадывала в ней черты своего отца, оттого сразу почувствовала к Дусе расположение.
– Положь бутыль на место, – цыкнула хозяйка на Гену. – Ступай к машине. Помог, за то благодарствую. А сейчас дай нам спокойно пообщаться.
– Строгая у тебя тетушка, Елизавета, – нисколько не обиделся тот. – Ладно, чего уж, пойду, раз не привечаешь. Приеду в среду. Если надо чего, скажи, все привезу.
– Иди уже, благодетель. Не надо мне ничего. Оставь нас одних, – отрезала Дуся.
Гена помялся еще у двери, долго шнуровал растоптанные ботинки, наконец вышел, с улицы махнул в окно рукой на прощание.
– Ухажер, что ли? – кивнула на окно Лиза. – Неудивительно: про таких, как ты, говорят: сорок пять – баба ягодка опять.
– Окстись, какие сорок пять, скоро пятьдесят стукнет.
– Так уж и скоро. Годков себе не прибавляй, ты меня знаешь, я точность люблю, – улыбнулась Лиза.
– Все корпишь над своими уравнениями? – вздохнула Дуся. Она подхватила чемодан племянницы и понесла в спальню. – Смотри, за своей ученостью счастье женское проглядишь. Будешь, как я, в лесу комаров кормить – вот и вся польза природе. Ко мне-то надолго или проездом?
– Надолго, – тихо проговорила Лиза, опустив голову.
– Тогда выбирай себе полки в шкафу, вешалки сейчас дам, располагайся. Спать будешь на этой кровати, она удобная, постель чистая. Переодевайся в домашнее, сейчас будем завтракать.
Дуся деловито расхаживала по комнате, начала накрывать на стол, пока Лиза осматривалась на отведенном ей пространстве. Приезд гостьи не разбудил в хозяйке, казалось, никаких чувств, отличных от тех, какие она проживала изо дня в день.
Уже сидя за столом, она спросила ровным голосом:
– Так зачем пожаловала? Рассказывай, что у тебя стряслось.
Лиза на протяжении всего пути в Вольшанки обдумывала, чем объяснить тетке свой неожиданный визит, да так ничего и не придумала. Посвящать Дусю в истинную причину побега из Москвы значило бы пуститься в пространные описания интриг, сложных взаимоотношений с сотрудниками, а главное – не было никакой возможности сознаться в том, к чему привела ее работа в лаборатории.
Лиза росла девочкой-вундеркиндом. У нее рано обнаружились математические способности, она побеждала на школьных олимпиадах, ей прочили блестящее будущее. Лизу восхваляли, награждали, привечали. Постепенно она увлеклась физикой и после окончания школы поступила на физический факультет МГУ. Преподаватели высоко ценили студентку Елизавету Щербинину, она еще трудилась над дипломной работой, когда ее пригласили участвовать в крупном научном проекте.
Только родители были не в восторге от выдающихся способностей дочери.
– Лучше бы она была как все, – говорила мама. – Ни к чему хорошему это не приведет. Сколько я видела одаренных детей, которые стали несчастными, едва повзрослели.
Ох, как мама оказалась права! Вся работа насмарку, да что работа – жизнь Лизы пошла под откос, покатилась, как новенькая карета с обрыва, и разбилась страшно, так что обломков не собрать.
Как рассказать Дусе о том, чего неискушенная женщина не в состоянии понять. Разве что в общих чертах. Наверное, будет правильно, если Дуся осознает опасность, грозящую Лизе. Сложность в том, насколько тетя умеет хранить чужие тайны. Случившееся с Лизой не может стать предметом огласки даже здесь, в глухой деревне. И самое трудное – передать словами потерянность, полную дезориентацию; Лиза теперь не представляла, как жить дальше.
– Я ушла с работы, – выдавила Лиза. – Понимаешь, мне нельзя сейчас оставаться дома. Кое-что случилось. Это связано с моими исследованиями. Я пока поживу у тебя, если не возражаешь.
Дуся окинула племянницу цепким взглядом.
– Дело только в работе или бывший муженек донимает? А может, еще кого завела? И не вздумай меня уверять, что ты живешь синим чулком, знаю я вас, столичных…
– Нет, мужчины тут ни при чем. – Лиза глубоко вздохнула и решилась: – Послушай, Дуся, то, что я тебе расскажу, никто не должен знать, никто, понимаешь? Иначе меня ждут серьезные неприятности. Ты должна осознать, насколько все опасно, ведь я твоя племянница, единственный родной человек.
Когда я впервые пришла в лабораторию, считала себя счастливицей. Действительно, мне повезло: меня взял к себе в команду сам Крымов. Тебе это имя ничего не говорит, но в научном мире Иван Васильевич был широко известен, как авторитетный, перспективный, фантастически талантливый ученый. Работать под его началом почитали за честь, попасть к нему в помощники было большой удачей для дальнейшей карьеры…
Я говорю о нем в прошедшем времени, потому что Крымова нет в живых. Недавно он попал в автокатастрофу.
Мы работали в области квантовой акустики, экспериментировали с взаимодействием звуковых волн с электронами и фотонами на гиперзвуковых частотах при низких температурах. Тебе все это сложно представить, поэтому не буду углубляться. Мы сделали несколько интересных открытий, Иван Васильевич был доволен ходом исследований и мной, как помощницей, – он уделял мне все больше внимания. Не пойми превратно – интерес его был чисто коллегиальный, он был пожилым человеком и, как мне показалось, женским полом мало интересовался, так как был одержим наукой. Хотя коллеги меня просветили, что он был женат вторым браком на женщине намного моложе его. Но, видимо, брак давно себя исчерпал, потому что я никогда не видела, чтобы он торопился домой.
