Сьюзен Филлипс - Назови меня неотразимым
– Ну, прямо Иисус Христос. Только богатый и сексуальный.
– Осторожнее, Мег! В этом городе за шуточки о Христе могут и пристрелить. Ты еще не видела столько истинно верующих с пушками наготове.
Обеспокоенное выражение у Люси на лице свидетельствовало, что она, возможно, и сама побаивается, как бы в нее не пульнули.
Они вскоре должны были отправляться на репетицию, так что у Мег не было времени на политес и обиняки.
– Как насчет интима? Ты была на удивление скупа на детали, помимо этого дурацкого трехмесячного моратория на секс, которого ты добилась.
– Я хочу, чтобы наша первая брачная ночь стала особенной. – Люси прикусила нижнюю губу. – Он самый невероятный любовник из всех, кто у меня был.
– Ну, это не самый длинный список в мире.
– Просто сказочный. И не спрашивай, с чего я взяла. Он мечта любой женщины. Абсолютно не эгоистичен. Романтичен. Словно чувствует, чего женщина хочет, еще до того, как она сама это поймет. – Люси глубоко вздохнула. – И он мой. На всю жизнь.
Это прозвучало так, словно она и вполовину не так счастлива, как ей полагалось бы. Мег обняла свои колени.
– Должно же в нем быть что-то плохое.
– Ничего.
– Бейсболка задом наперед. Утренний запах изо рта. Тайное пристрастие к Киду Року. Хоть что-нибудь.
– Ну… – У Люси на лице промелькнуло выражение беспомощности. – Он совершенен. Это-то и плохо.
И тут Мег поняла. Люси не позволяла себе разочаровывать людей, которых любила, и теперь ее будущий муж станет еще одной персоной, чьему уровню она должна будет соответствовать.
Как раз в этот момент мать Люси, бывший президент Соединенных Штатов, заглянула в комнату.
– Все, милые мои, пора идти!
Мег вскочила с кушетки. Она хоть и росла среди знаменитостей, всегда благоговела в присутствии Корнелии Кейс Джорик.
Безмятежные патрицианские черты Нили Джорик, высветленные медового цвета волосы и костюмы от известных дизайнеров были знакомы всем по тысячам фотографий. Но на этих картинках в символической фигуре на фоне американского флага трудно было разглядеть реальную личность, противоречивую женщину, которая однажды сбежала из Белого дома и пустилась в отчаянное путешествие через всю страну, во время которого повстречала Люси, ее сестренку Трейси, ну и своего нынешнего любимого мужа, журналиста Мэта Джорика.
Нили посмотрела на приятельниц:
– Видеть вас двоих вместе… Ведь вы словно только вчера учились в колледже.
Наплыв сентиментальных слез смягчил стальную голубизну глаз бывшего лидера свободного мира.
– Мег, ты всегда была Люси хорошей подругой.
– Нужно же кому-то.
Президент улыбнулась.
– Мне жаль, что твои родители не смогли приехать.
Мег не было жаль.
– Они терпеть не могут расставаться надолго, и у мамы это была единственная возможность вырваться и поехать к отцу на съемки в Китай.
– С нетерпением жду его новый фильм. Он так непредсказуем.
– Я знаю, они хотели бы здесь присутствовать, – заверила Мег. – Особенно мама. Вы же знаете, как она относится к Люси.
– Так же, как и я к тебе, – заметила президент слишком любезно, потому что, в отличие от Люси, Мег оказалась сущим разочарованием.
Сейчас, однако, не время комплексовать из-за прошлых ошибок и мрачного будущего. Ей нужно обдумать растущую уверенность в том, что ее ненаглядная однокашница вот-вот совершит величайшую ошибку в жизни.
Люси выбрала только четырех подружек невесты – трех своих сестер и Мег. Они собрались у алтаря, ожидая прибытия жениха и его родственников. Холли и Шарлотта, родные дочери Мэта и Нили, жались к своим родителям вместе со сводной сестрой Люси, Трейси, которой уже исполнилось восемнадцать, и их семнадцатилетним чернокожим приемным братом Андре. В своей популярной газетной колонке Мэт как-то заметил: «Если бы семьи имели родословные, как у собак, наша была бы американской дворняжкой». У Мег сжалось горло. Хотя ее братья вечно ее третировали, прямо сейчас их очень не доставало.
Внезапно церковные двери распахнулись. И он явился темным силуэтом на фоне заходящего солнца. Теодор Дэй Бодин.
Взревели трубы. Вот ей-богу, трубы грянули «аллилуйя».
– Господи, – прошептала Мег.
– Знаю, – шепотом отозвалась Люси. – Такие штуки происходят с ним постоянно. Он говорит, что это случайно.
Несмотря на все рассказы Люси, первое пришествие Теда Бодина застало Мег врасплох. У него были точеные скулы, безупречно прямой нос и квадратная челюсть, как у кинозвезды. Он словно сошел с рекламного щита на Таймс-сквер, разве что не обладал характерной нарочитостью рекламной модели.
Он шел по центральному проходу широкой легкой походкой, темные каштановые волосы отсвечивали медью. Просачивавшийся сквозь витражи переливчатый свет бросал многоцветные блики на ковровую дорожку перед ним, словно однотонный красный ковер был недостаточно хорош для этого человека. Мег почти не обратила внимания на его знаменитых родителей, следовавших в нескольких шагах позади него. Она не могла отвести глаз от жениха своей лучшей подруги.
Тед поздоровался с семьей невесты приятным низким голосом. Трубачи, репетировавшие на хорах, добрались до крещендо, он повернулся... у Мег перехватило дыхание.
Эти глаза… Золотистый янтарь с медом в кремневой оправе. Глаза, в которых светятся ум и проницательность. Глаза, которые ранят. Стоя перед ним, она чувствовала, что Тед Бодин видит ее насквозь, всю ее подноготную, которую она так старалась скрыть: ее неприкаянность, ее несостоятельность, ее абсолютную неспособность обрести достойное место в этом мире.
Мы оба знаем, что ты в полном дерьме, говорили всеведущие глаза, но я уверен, ты выберешься из него в один прекрасный день. А если нет… Ну что ж… Чего еще ждать от избалованного голливудского отпрыска?
Люси познакомила их.
– … так рада, что вы двое наконец-то встретились. Моя лучшая подруга и мой будущий муж.
Мег гордилась своей непробиваемостью, но тут едва смогла небрежно кивнуть.
– Прошу внимания, – начал священник.
Тед стиснул Люси руку и улыбнулся в обращенное к нему лицо невесты. Это была нежная, довольная улыбка, нисколько не потревожившая безмятежности блестящих тигриных глаз. Тревога Мег возросла. Какие бы чувства он ни питал к Люси, среди них точно нет отчаянной страсти, которой та достойна.
* * *
Родители жениха устраивали репетиционный ужин – роскошный прием с барбекю на сто человек в местном загородном клубе, месте, олицетворявшем все, что Мег ненавидела: избалованных белых богачей, слишком зацикленных на собственных удовольствиях, чтобы задуматься о том вреде, который наносит планете их отравленная ядовитыми химикатами, пожирающая воду площадка для гольфа. Даже уверения Люси, что клуб лишь наполовину частный и играть в нем может любой, кто пожелает, мнения Мег не поколебали. Безопасники удерживали многочисленных представителей прессы за воротами вместе с толпой любопытных, надеющихся углядеть какую-нибудь знаменитость.
