Ольга Иженякова - Обратная сторона

Живые и мертвые. Где та грань? Где переход от одного состояния к другому?

«Оставьте мертвых мертвым», — говорил Христос. И сам перед смертью омыл своим ученикам ноги…

Со временем понимаешь, что истинны только чувства. Пройдет какое-то время, померещится телефонный звонок, поднимешь трубку и твое «алло» намертво врежется в пустоту длинного гудка. И только тогда вдруг четко осознаешь, что любимый никогда не ответит. Не будет больше ни слов, ни взглядов, ни улыбок, ни живого интереса. И только тогда в кругу полного одиночества проймет настоящая горечь утраты, когда это «алло» останется без ответа. Тогда и поплакать можно. И нужно. Чтобы полегчало хоть немного.

Самое ужасное, что при всем при этом также будет падать снег, лить дождь, будут мчаться машины, скрипеть соседская дверь.

Про смерть еще напоминают закаты, но я их откровенно ненавижу. Тоже мне радость — смотреть, как медленно догорает день. Красивый закат означает красивую жизнь и красивую смерть, а где их взять в наше суетное время?

Зато после смерти любимых мы все становимся мудрее, нас уже не трогают грязные ботинки, злые фразы в переполненном автобусе. Так и хочется сказать: «Люди, давайте беречь друг друга, ценить единственную нашу земную жизнь», но это никого не тронет. Каждый раз, каждый отдельно взятый человек наступает на одни и те же грабли: чтобы научиться любить и беречь, надо сначала обязательно потерять. Это, увы, аксиома.

Вот пример. Работала я на одного барыгу, хозяина мелкой, довольно ядовитой газетенки. Ох, и урод! Каждую копейку считал, при том что сам купался в роскоши. Никогда не помогал нищим и малоимущим, не думал ни о ком, кроме себя и собственных детей. Зло так и перло из него. Частенько говорил, что сделал себя сам, никому ничем не обязан и все в этом роде.

В один ужасный день его младшая дочь стала инвалидом, в одночасье лишилась обеих ног. Первое, что я заметила после случившегося, — он начал со мной здороваться, хотя до этого вовсе не замечал. Точнее, если кого-то во мне и видел, то точно не человека, а так, насекомое. И я вдруг представила, что бы произошло, если бы его дочь, не дай Бог, умерла, и получила ясный ответ, — он стал бы человеком в самом полном смысле этого слова. Начал бы вникать в проблемы своих сотрудников, может быть, даже подавать милостыню нищим, наверняка бы стал посещать храм и читать по вечерам Библию или же еще что-то очень важное для души.

После этого на меня обрушилась какая-то тяжесть. Получалось, что я открыла главный закон Неба. Мало-помалу стали понятны слова молитв, меня больше не трогали различные колкости в свой адрес, впрочем, слова похвалы тоже, нытье близких, старая или немодная одежда, разбросанные по квартире вещи… Я разрешила сыну жить как он хочет. Он попросил соорудить посреди комнаты домик из раскладушки и играть в нем. Ха, какая мелочь!

Я забыла сказать, что мир периодически разбивается на несколько частей, и на мою долю выпадает круг забот, которые иначе как непредвиденными не назовешь. Сын периодически подбирает бездомных кошек, собак — особенно щенков, — покалеченных птиц, мышей и даже тараканов. А животные его присутствие странным образом ощущают.

Все началось довольно давно, а именно пять лет назад, когда Лука только-только появился на свет. Стоило его принести из родильного дома, как в нашей крохотной квартирке вместе с маленьким человечком появилось несчетное количество божьих коровок. Ничего подобного никто из многочисленной родни не смог припомнить. Это было особенно странно, потому что с отоплением были перебои и в доме царил холод.

Время шло, и вместе с ним к нам приходили разные представители фауны: подброшенный котенок, случайно залетевший и не пожелавший вылетать попугайчик, соседи поделились рыбками, а в полу, как раз под детской кроваткой, завелся сверчок.

Со временем все это добро было роздано, а ребенок отвезен к бабушке. Но и в жизнерадостном селе способность Луки притягивать к себе братьев наших меньших сказалась настолько ярко, что стали удивляться даже видавшие виды старики, которые по определению ничему уже не удивляются.

Надо ли говорить, что в день нашего приезда во двор залетела сова, а на веранду — пара диких голубей; ласточки обосновались под крышей, а бабушка по настоянию ребенка вскоре вынуждена была завести кошку и собаку, а через пару недель к ним добавились еще и кролики. Наш Лученька заставил бабушку выкинуть мышеловку: «Потому что у мыши есть семья, которая будет плакать».

Осенью в сезон дождей в огороде оказалась огромная, величиной с человеческую ладонь, жаба. Вот слова Луки: «Смотри, баб, у нее глаза золотые».

Вскоре бабушка, чертыхаясь на чем свет стоит, уже доставала из чулана резиновые сапоги, а потом вместе с внуком и жабой в пакете ехала на велосипеде к пруду, чтобы отпустить туда земноводное.

А однажды я испугалась не на шутку, потому что мир животных мало-помалу стал внедряться в мое сознание. Так, читая разную литературу, я уже стала обращать внимание на латинские названия и среду обитания зверей. Например, вид гадюки обыкновенной, распространенной почти на всем земном шаре, будет по-латински vipera bonys, что лично для меня разъясняет многое. А эпидемия среди животных называется эпизоотия.

А есть даже такие рыбы, которые живут в кислоте, например в кратере японского вулкана Катанума при рН14.

Несколько раз мы с родственниками проводили эксперименты. Так, чтобы увидеть в лесу дикое животное, достаточно было взять с собой Лучка, и белка, серна или даже рысь обязательно покажется. Но стоит пойти в лес одному, никого, кроме шустрых птичек, не увидишь. Впрочем, по этому поводу я особой радости не ощущаю.

Особенно меня пугает лето, когда в карманах сына прочно обживаются всякие жучки-паучки. Во мне живет страх, что кто-нибудь из принесенных этим удивительным мальчиком насекомых окажется ядовитым и тогда…

Однако зимние месяцы не менее хлопотные. Наиболее тяжелым выдался минувший год. В нашем микрорайоне развелось много собак, понятное дело, голодных, которых Лука решил кормить. Выглядело это так: идет карапуз, ростом чуть выше табуретки, в детский сад, плюшевый рюкзак за плечами, а за ним бегут все собаки с окрестных улиц, включая и дворнягу со щенками. Проводит стая своего Лучика и ждет, пока он какую-нибудь котлетку им вынесет.

Это одна сторона медали, другая — все то же усыновление зверья, как правило, неухоженного, не приученного к туалету.

В минувшее лето чудо-ребенок отдыхал на Севере, уж там, думала я, разных гадов не достать. О, как я ошибалась! Буквально на следующей неделе по приезде Лука взял шефство над длиннющим ужом, который с удовольствием питался требухой от карасей. «А можно я его домой привезу?» — вскоре услышала я по телефону счастливый голос доброго человечка.