Памела кент - Кукушка в ночи

— Мне не нравится этот допрос! Но я отвечу: нет! — Он быстро подавил приступ раздражения и улыбнулся — той самой холодной, далекой улыбкой, которая была так хорошо знакома Джанин.

— Ты не должен сердиться на меня, Стивен, — тихо сказала девушка. — Если в тебе осталась хоть капля порядочности, ты должен признать: у меня есть некоторые основания подозревать, что твое отношение к жене могло резко измениться, так же как когда-то изменилось отношение к невесте. Все в прошлом, но это прошлое нельзя сбрасывать со счетов!

На мгновение ей показалось, что в глазах молодого человека мелькнуло странное выражение гнева и протеста. Но в следующую секунду лицо его просветлело, он даже улыбнулся, продемонстрировав великолепные белые зубы. В улыбке сквозила насмешка. Джанин вздрогнула, когда он сжал ее руку, затянутую в перчатку.

— Я потрясен! — ехидно воскликнул он. — Вот никогда бы не поверил, что ты будешь упрекать меня — да еще так открыто и грубо! Ведь ты никогда не упрекала меня, даже в то время, когда у тебя на это были все основания. И ты, конечно, права... Чувства мужчины могут измениться, так же как и чувства женщины. Не думаю, что ты сейчас сожалеешь о том, что не вышла за меня замуж, верно?

Она натянуто улыбнулась:

— Прости, Стивен, но мне понадобилось целых три месяца после твоей женитьбы, чтобы освободиться от мыслей о тебе... и ни секундой больше!

— О, ты поразила меня в самое сердце! Говорю это без иронии. Слова такой восхитительной девушки — а ты по-прежнему восхитительна, Джан, — о том, что она так скоро меня забыла, могут только огорчить. Знаешь, я был бы польщен, если бы увидел хоть искру сожаления в твоих глазах!

Она еще крепче сжала руки, лежавшие на коленях.

— Ты преувеличиваешь. Последнее, в чем ты нуждаешься сейчас, — это в моем сожалении, — сказала она. — Неужели тебе недостаточно всех этих очаровательных дам, которые обращаются к тебе за помощью и советом, когда с ними что-то случается? Если мне не изменяет память, миссис Филип Хэй, которую ты недавно защищал, была столь хороша собой, что судья и присяжные прямо-таки обливались горючими слезами, глядя, как она борется за свою жизнь, после того как убила собственного мужа!

— Она не убивала его, — холодно заметил Стивен. — Его смерть — результат несчастного случая, и это было доказано. Вот почему ее оправдали.

Он снова включил двигатель, и они продолжили путь в «Сандалс». Им оставалось проехать всего несколько миль. Оба молчали. Стивен, хмурясь, пристально смотрел на дорогу, сосредоточив на ней все свое внимание.

Джанин не возражала против того, чтобы закончить поездку в молчании, потому что после двух лет, проведенных в ультрамодной и клинически чистой школе в Швейцарии, где она преподавала английский язык, девушка была счастлива вернуться туда, где не нужно было делать над собой никаких усилий и где пейзаж был, по крайней мере, хоть отчасти знакомым.

Здесь не было покрытых льдом горных вершин по обеим сторонам дороги, не было альпийских лугов; но холмы казались достаточно внушительными, чтобы в них можно было найти некоторое сходство с горами. День был чудо как хорош. На ясном голубом небе виднелись маленькие облачка, похожие на комочки белоснежной ваты. Невозможно даже было представить, что произойдет, если облака сгустятся и начнется моросящий дождь, — для этого нужно было пустить в ход все свое воображение. Однако Джанин знала, что солнечная погода в Девоне — редкость и тучи очень скоро разгонят кружащих над пустошью соколов и быстрокрылых ласточек.

Последние две мили они ехали по дороге, петляющей среди болот, и, если бы Стивен не был так погружен в собственные мысли, Дженин попросила бы его рассказать о святилищах древних друидов — пирамидах из камней, которые сгрудились на обочинах. Когда-то она читала об этих камнях и помнила, что трогать их не рекомендуется — даже если они свалены на участке земли, предназначенном хозяевами для сада, — так как это приносит несчастье.

Теперь «ягуар» катил под тенью, которую отбрасывали деревья, посаженные вдоль дороги. Дорога извивалась как лента, на очередном повороте машину качнуло, и девушка невольно прижалась к Стивену. Он притормозил у белых ворот.

— Ты не могла бы выйти и открыть ворота, а потом снова запереть их за нами?

— Боишься, что к вам забредет соседский скот? — спросила Джанин.

— Бывает и такое, но самое худшее — это всякие звери с болот.

Они проехали дальше по извилистой дороге — темной, обсаженной вековыми деревьями — и остановились перед другими воротами. Снова вылезая из машины, Джанин рассмеялась:

— Настоящая средневековая крепость! Тут столько оград, словно вам приходится защищаться от полчищ завоевателей!

Вернувшись в салон, она устроилась на сиденье, обхватив колени руками. Кристин писала, что сходит с ума от страха. Она жаловалась и просила сестру войти в ее положение и вернуться в Англию. И если это ее дом, окруженный деревьями и затерянный среди бескрайних болот, то ничего удивительного, что после тяжелых переживаний, связанных с потерей ребенка, которого она так страстно желала, сестра разнервничалась до такой степени, что ее состояние граничило с психическим расстройством.

Сначала показались высокие печные трубы над горбатой крышей. Это был «Сандалс». Сквозь поредевшие деревья Джанин смогла увидеть и сам дом, который был того же цвета, что и скалы вокруг болот, и камни. Рядом со старинным особняком находились различные постройки — конюшня и сараи. Дом был центром большого поместья. Дорога заканчивалась прямо перед парадным входом; к двери, через зеленую полянку, между цветочными клумбами вела посыпанная гравием тропинка.

Джанин вылезла из машины, не ожидая, пока Стивен откроет ей дверцу. Она увидела свою сестру, появившуюся из зарослей кустарника и бегущую к ним прямо по траве. Крис весело улыбалась и размахивала руками, но двигалась не очень быстро. Рядом с ней трусил огромный мастиф. Таких больших собак Джанин еще не доводилось видеть.

— Это Миранда, — сказал Стивен. — Крис любит, чтобы собака всегда находилась с ней рядом. Она говорит, что с Мирандой чувствует себя в безопасности.

— Меня это не удивляет, — ответила Джанин несколько резко и поспешно направилась навстречу сестре.

Прошло два года с тех пор, как они виделись с Крис в последний раз. Крис, со своими тициановскими золотистыми волосами и зелеными, как нефрит, глазами, когда-то была примадонной фотомодельных агентств. Предложения о съемках сыпались на нее градом, на многие она не могла ответить только потому, что не хватало времени. Теперь она сильно изменилась. Однако это не означало, что она перестала быть такой же необыкновенной, как прежде. Возможно, в каком-то смысле она стала даже красивее — ничуть не располнела, фигура была такой же изящной и нежной, а волосы, ухоженные и блестящие, пышными локонами спадали на плечи, так что нельзя было ими не залюбоваться.