Розамунда Пилчер - Спящий тигр
Она глубоко вздохнула.
— Действительно.
Родни похлопал ее по руке.
— Вот и прекрасно. А теперь у меня есть для тебя сюрприз. Подарок.
— Подарок?
Селина была заинтригована. Неужели и на Родни повлияла веселая суета этого солнечного майского дня? Неужели, отправляясь в «Брэдли» на ланч с ней, он заглянул в какой-нибудь изысканный дорогой магазин и купил Селине приятную безделушку, чтобы привнести немного романтики в их предсвадебную пору?
— И где же он?
(В кармане? Дорогие подарки обычно упаковывают в маленькие коробочки.)
Родни наклонился под стол и вытащил оттуда сверток в коричневой упаковочной бумаге, перевязанный бечевкой, — ясно было, что внутри находится книга.
— Вот, — объявил он.
Селина постаралась не показать своего разочарования. Книга… Может, она, по крайней мере, окажется забавной?
— Надо же, книга!
Сверток был тяжелый, и надежда на то, что книга внутри будет развлекательной, растаяла. Наверняка там лежал какой-нибудь поучительный труд, содержащий важные сведения о проблемах современного общества. А может, там был путеводитель, автор которого решил поделиться с читателями своими впечатлениями о диковинных обычаях одного из африканских племен. Родни считал своим долгом повышать интеллектуальный уровень Селины, и его глубоко огорчал тот факт, что она по доброй воле читала только глянцевые журналы, романы в обложках и детективы.
То же самое касалось и других сфер культуры. Селина любила театр, но не могла высидеть четырехчасовой экспериментальный спектакль о бездомных, живущих в мусорных баках. Ей нравился балет, но только если балерины были в пачках и танцевали под вальсы Чайковского; она старательно избегала сольных концертов скрипачей, во время которых чувствовала себя так, словно рот у нее набит кислющим терновником.
— Да, — сказал Родни. — Я ее уже прочел и так впечатлился, что решил подарить тебе такую же.
— Это так мило… — она взвесила сверток на ладони. — О чем она?
— Об одном острове в Средиземном море.
— Звучит обнадеживающе.
— Как я понял, это нечто вроде автобиографии. Этот парень переехал на остров примерно шесть-семь лет назад. Купил дом, перестроил его, перезнакомился с местными жителями. Он очень интересно описывает образ жизни испанцев — объективно, без лишних восторгов. Тебе понравится, Селина.
Селина ответила:
— Я не сомневаюсь, — и положила сверток на диван рядом с собой. — Большое спасибо, Родни, что купил ее для меня.
Они прощались после ланча, стоя на тротуаре, лицом к лицу — Родни надвинул свой котелок пониже на лоб, а Селина держала в руках сверток с книгой и ветер свободно трепал ее волосы.
Он сказал:
— Чем ты собираешься заняться вечером?
— Еще не знаю.
— Может, прогуляешься в «Вудлендз» и попробуешь определиться со шторами? Если выберешь пару образцов, мы сможем взять их с собой, когда поедем на квартиру завтра вечером.
— Да, — идея казалась здравой. — Я так и сделаю.
Он ободряюще улыбнулся, Селина улыбнулась в ответ.
Он сказал:
— Что ж, тогда до свидания. — Он никогда не целовал ее на людях.
— До свидания, Родни. Спасибо за ланч. И за подарок, — быстро добавила она.
Он махнул рукой, словно говоря, что ни то и ни другое не заслуживает особого внимания. Затем, улыбнувшись ей в последний раз, развернулся и пошел прочь, помахивая зонтиком словно тростью, привычно лавируя в толпе, двигавшейся по тротуару. Селина постояла на месте, в глубине души ожидая, что он обернется и помашет ей на прощание, но Родни так и не оглянулся.
Оставшись одна, Селина глубоко вздохнула. День выдался неожиданно теплым. Облака раздуло, и мысль о том, чтобы сидеть в душном магазине, выбирая ткань для занавесок в гостиной, показалась ей кощунственной. Она бесцельно побрела вниз по Пикадилли, перешла дорогу, чуть не попав под колеса, и свернула в парк. Деревья были чудо как хороши, повсюду зеленела молоденькая травка, выросшая на смену старой, пожелтевшей и выцветшей от зимних холодов. Она шагнула на лужайку и ощутила острый запах свежей травы, как от свежескошенного летнего газона. Там и тут пламенели ковры желтых и пурпурных крокусов, под деревьями парами были расставлены складные стулья.
Она присела на один из них, вытянув ноги и подставив солнцу лицо. Вскоре ее щеки защипало от горячих солнечных лучей. Она выпрямилась, сняла жакет, завернула рукава свитера и подумала, что с тем же успехом может сходить в «Вудлендз» завтра утром.
Мимо нее на трехколесном велосипеде проехала маленькая девочка, за ней шел отец с собачкой на поводке. На девочке были красные колготки, синее платье, в волосах — черная ленточка. Отец казался совсем юным, он был в свитере с высоким воротом и твидовом пиджаке. Вот малышка остановила велосипед и пошагала по траве понюхать крокусы — он не пытался остановить ее, а просто смотрел, придерживая велосипед, чтобы тот не укатился под горку. С улыбкой он наблюдал за тем, как девчушка наклоняется над клумбой, демонстрируя окружающим круглую попку, обтянутую красными колготками. Девочка объявила:
— Они не пахнут.
— Я так и знал, — откликнулся отец.
— А почему они не пахнут?
— Понятия не имею.
— Я думала, все цветы пахнут.
— Большинство пашет. Давай-ка, поехали дальше.
— А можно мне их сорвать?
— Не советую.
— Почему?
— Служители парка запрещают.
— Почему?
— Таковы правила.
— Почему?
— Потому что другим людям тоже хочется полюбоваться цветами. Садись на велосипед и поедем.
Девочка вернулась к отцу, забралась на свой велосипед и покатила вперед по дорожке, а отец отправился следом за ней.
Селина следила за этой сценкой, испытывая одновременно удовольствие и зависть. Всю свою жизнь она наблюдала за другими людьми, слушала разговоры других семей, других детей с их родителями. Она могла бесконечно строить догадки касательно их взаимоотношений. В детстве Селина ходила со своей няней Агнес поиграть в парк, но из-за сильной застенчивости всегда держалась особняком и, хотя ей страстно хотелось поучаствовать в общих играх, стеснялась познакомиться с остальными ребятишками. Они редко приглашали ее присоединиться к ним. Ее одежда была слишком чистая, а Агнес, сидевшая неподалеку на скамейке с вязанием в руках, своим грозным видом внушала детям страх. Если ей казалось, что Селине угрожает опасность близкого знакомства с детьми, которых старая миссис Брюс не одобрила бы, Агнес брала свой клубок, с размаху втыкала в него спицы и объявляла, что им пора возвращаться назад в Куинс-гейт.