Наталия Миронина - Отказать Пигмалиону
– Ты что это?! Анька же здесь вечно в газетах копается!
Возмущенно пыхтя, Алексей Владимирович уселся смотреть обличительную программу «Момент истины». Варвара Сергеевна смутилась, но все равно газеты и журналы с особенно острыми статьями от мужа прятала, а во время телевизионных передач пыталась всячески отвлечь его внимание.
Сейчас, глядя на рассеянно обедающего Вадима, Варваре Сергеевне стало совестно за свой крик. Тем более что женившийся сын уже несколько лет жил в двухкомнатной квартире у Белорусского вокзала. Квартиру выхлопотал отец. Помнится, тогда Варвара Сергеевна огорчалась, что сын будет жить не на соседней Спиридоньевке в таком же престижном доме, как у них, а у Белорусского вокзала в начале улицы Горького.
– Ты совсем заелась! Он что, ее сам заработал? – Муж возмущался громко и неподдельно.
Варвара Сергеевна тушевалась, но сама упрямо думала, что, например, Величко как-то смогли свою дочку отселить в престижный дом.
Варвара Сергеевна сама следила за ремонтом огромной квартиры, настояла на том, чтобы муж позвонил куда надо и сантехнику установили югославскую, паркет настелили новый, дубовый, с замысловатым рисунком из более темных тонких дощечек. Кухонный гарнитур, посуда, постельное белье – все было расставлено, разложено, прибрано и благоустроено. Живи – не хочу. Вадим, вероятно, не очень хотел. Или на то были причины, о которых не очень внимательные родители не догадывались.
– Не понимаю нашего сына: девок, что ль, водить не хочет?! – удивлялся Алексей Владимирович вечером за своей дежурной порцией коньяка.
– Он свою единственную ждет, когда она все экзамены сдаст. А у тебя все на уме девки, – вскидывалась жена, тут же припоминая жгучую инструкторшу из райкома комсомола, с которой Алексей Владимирович когда-то закрутил роман.
– А что? Я в его возрасте…
Что он делал в возрасте своего сына, Алексей Владимирович уже помнил плохо – все силы, весь дух у него ушел на овладение приемами подковерной игры. Без этого умения усидеть в кресле столько лет ему бы не удалось.
Варвара Сергеевна думала о том, что средний сын – Юра – тоже студент, но только уже факультета журналистики МГУ, уж точно ни минуты бы не задержался в родительском доме. Характеры у сыновей были разные – Вадим был «вещью в себе», молчаливым, неприветливым. Юра же легкий, улыбчивый, разговорчивый, всегда находил хорошие слова для всех вокруг без исключения, умел занять беседой как друзей родителей, так и однокурсников и случайных знакомых. Юра так мог рассказать забавный эпизод, что было не только интересно, но становилось очевидно, что сам Юра – человек, умеющий видеть то, что на поверхности не лежит.
– Он светский человек, весь в меня, – любила говорить Варвара Сергеевна, ласково поглядывая на сына. Чего греха таить, Юру она любила больше. Вернее, с ним она всегда находила общий язык, всегда его понимала. В то время как с Вадимом ей было тяжело и непонятно. Его вечная угрюмость ее пугала и раздражала. Красивые девушки Юры пестрой, веселой чередой шли через их кухню и гостиную, оставляя в душе матери гордость за выбор сына и беспокойство из-за его любвеобильности.
– Скажи, ты насколько серьезно относишься к Нине? – пытала она его очередной раз.
– Это к какой? – шутил сын.
– Брось, смотри не наделай глупостей! – притворно гневалась мать.
– Он просто бабник, – резюмировал отец опять же после рюмки коньяка.
Юра в отличие от Вадима учился плохо. У него были «хвосты» по всем основным предметам, но на факультете его любили и прощали очень многое. Большинство думало, что это из-за высокопоставленного отца. И зря, Юра действительно был приятен и обаятелен в своем разгильдяйстве. Наконец, он был просто красив.
Дочке Ане, позднему ребенку, исполнилось восемнадцать лет, и она только поступила на исторический факультет.
– Из нее историк, как из меня балерина, – сказал по этому поводу Алексей Владимирович, – все равно замуж выскочит, пошла бы, где попроще. Например, в педагогический.
– Величко свою Настю в МГИМО пристроили, а наша в учителя податься должна?
Семейство Величко, проживавшее двумя этажами выше, было и соперником Варвары Сергеевны, и ее жизненным ориентиром.
– Так она у них страшна как черт, – рубанул с большевистской прямотой Алексей Владимирович.
Это было не совсем правдой, просто по сравнению с Аней Настя Величко казалась простушкой. Аня же с ее светлыми, почти прозрачными глазами и жгучими темными волосами была эффектна, как кинозвезда. К тому же с идеальной осанкой балерины (четыре года в балетном училище при Большом театре, куда девочку устроили «по звонку»). Варвара Сергеевна дочерью была довольна. В меру начитанная, в меру подвижная, умеет спокойно стоять, сидеть и говорить. Замуж ее хотелось выдать поскорее, и даже жених на примете был. Внешне так себе, но весьма перспективный.
– Ты сошла с ума. Как она в него влюбиться может? – сказал Алексей Владимирович.
– Зато отец просто на деньгах сидит. И сынка в обиду не даст – рядом посадит.
– Посадит – слово при его должности может оказаться ключевым, – грубо пошутил Алексей Владимирович.
Дело в том, что отец предполагаемого жениха возглавлял хозяйственное управление одного министерства.
Аня, видимо, не догадывалась о планах матери, поскольку с периодичностью раз в месяц посещала закрытые культурные мероприятия с этим молодым человеком.
– Как тебе Игорь? – осторожно интересовалась Варвара Сергеевна.
– Да никак! Странный какой-то – молчит, сопит. Даже жалко его, – рассеянно отвечала Аня.
– Он хороший мальчик, воспитанный, – гнула свою линию мама.
Теперь, в эти обрушившиеся на их голову времена, женихи подобного сорта теряли в цене. Разговоры о нарушениях финансовой дисциплины в министерствах шли уже не первый месяц, а в газетах печатали раздражающие злорадное любопытство отчеты об обысках в домах хозяйственников.
Все эти беспокойные мысли мучили Варвару Сергеевну, поджидавшую мужа.
Когда звуки, доносившиеся с прудов, стали громче и отчетливее, когда стали слышаться взрывы бесцеремонного смеха, означавшие, что у коммерческих палаток, которые «украсили» периметр старых прудов, собралась шальная молодежь и под пиво, амаретто и спирт «Рояль» начала свой ночной досуг, в квартире Спиридоновых наконец открылась входная дверь.
– Леша, это ты?! – вскочила с кресла задремавшая было Варвара Сергеевна.
– А ты что, кого-то еще ждешь? – Муж аккуратно поставил портфель на пол в прихожей, и по этой старательности жена определила степень опьянения супруга. Степень была высокая.
