Елена Лагутина - Хранящие тепло
— Гольдин не умер, — неохотно согласилась Кристина, — а эти твои прыщавые ублюдки…
— Прекрати! — почти закричала Саша, но, спустя секунду, почувствовав неловкость, смягчилась: — Перестань, пожалуйста, Кристина. Ты же знаешь…
— Знаю, — вздохнула ее собеседница, — все я знаю. Это я так. Для профилактики, несмотря на то, что случай безнадежный. Ты тоже меня прости за резкость. Я, на самом деле, не поэтому тебе позвонила. Я тебя сейчас опять уговаривать буду. Пойдем со мной, Сашка!
— Ты опять об этом, — вздохнула Саша.
В течение последних двух дней Саша уговаривала пойти вместе с ней на новоселье к своим друзьям. По странному стечению обстоятельств, эти старые друзья Кристины вселились в тот же дом, в котором жила Саша. Более того, оказались ее соседями сверху.
Кристина была приглашена давно. Во-первых, как давний друг новоселов. Во-вторых, как свободная, а значит, ущербная, по понятиям некоторых, девушка. И не только ущербная, а даже в некотором роде опасная для ревнивых жен свободолюбивых мужей. Совместно с новосельем планировалось осуществить захват Кристининой свободы и независимости: ее собирались познакомить с каким-то «неотразимым, вот увидишь!» парнем, который тоже засиделся в холостяках. Видимо, неспроста, а потому что знал, что рано или поздно он встретит Кристину и полюбит ее всей душой. Кристина рассуждала об этом с присущей ей долей сарказма, но знакомству особенно не противилась — было интересно посмотреть, что же за сокровище они откопали. И вот за два дня до намеченной даты выясняется, что «сокровище», похоже, дорожит собственной свободой и независимостью ничуть не меньше, чем Кристина — своей. Она видела именно в этом причину последовавшего отказа «сокровища», хотя внешне причина мотивировалась более деликатно.
— Пойми, мне не хочется выглядеть акулой. А именно акулой я и буду выглядеть, если буду одна. Машка просто осатанеет, ей кусок в горло не полезет, если я буду сидеть рядом с ее распрекрасным Федором. Она ведь все знает про его творческую натуру. Свет потушат, начнутся танцы — они это любят, знаешь. Не хуже твоих пятнадцатилетних. Топтание на месте с поцелуями и раздеванием. Проходили уже. А если со мной будешь ты, мне не будет так скучно. Мне никогда не бывает с тобой скучно, Сашка, ты ведь знаешь. Еще с тех пор, как мы на первом курсе случайно за одну парту сели, помнишь? Ну, пожалуйста, пойдем со мной!
— Кристина…
— Ну что тебе стоит, бог ты мой! На один этаж вверх подняться, не сломаешься!
— Я не знаю, насколько это удобно. Меня ведь не приглашали…
— А я, по-твоему, чем сейчас занимаюсь? — возмутилась Кристина, — Я тебя что, не приглашаю?
— Ты — это ты, — весомо возразила Саша.
— Это одно и то же. Я скажу, что приду с подругой. Они будут очень рады, во всяком случае, им будет все равно. А мне не будет скучно, и я не буду выглядеть акулой, потому что все время буду сидеть рядом с тобой и общаться только с тобой, и танцевать только с тобой буду! — выпалила Кристина почти на одном дыхании.
— Надеюсь, ты меня раздевать не будешь, — рассмеялась Саша.
— Не буду. Клянусь, — торжественно пообещала Кристина, — ну так как?
Саша остановила взгляд на синей тетрадке, сердце больно сжалось. «Завтра», — подумала она с тоской.
— Саш! — окликнула ее Кристина, — спишь, что ли?
— Практически, — подавляя зевоту, ответила Саша. — Да ладно, черт с тобой. Поднимусь. Не сломаюсь же, на самом деле…
Кристина дала отбой в полном восторге. А Саша, устало опустившись на кровать, долго лежала без сна, мысленно перебирая в сознании детали предстоящего завтра урока литературы и очередного поединка с парнем, уже давно прекратившим попытки достучаться в закрытое окно.
Наступающее утро показалось Денису хмурым. Впрочем, в последнее время даже солнечное утро казалось ему хмурым. Вечная слякоть на дорогах раздражала. Но больше всего раздражала и злила эта затянувшаяся полоса проигрышей. Еще пять-шесть таких вот «удачных» игр, и можно смело распрощаться с мечтой о следующем сезоне в высшей лиге. А там опять пойдет — Красный Кут, Балаково, Пенза… «Красные Текстильщики» и «Заводчане». Только грязь собирать на дорогах провинции и травмировать ноги на полях, покрытых колдобинами, почти без травы. Никакой тебе Москвы, никаких международных турниров. Зарплату, соответственно, урежут как минимум в два раза. Взлетел «Сокол», да только падать оказалось слишком больно… Почему так? Даже осень, его любимое время года, в этот раз не дарит той радости и ощущения вечной свободы, вечного полета.
— Дэ-эн, — раздалось протяжно у него над ухом, — я хочу кофе…
— Ну так пойди и налей.
Денис даже сам на мгновение опешил от собственной грубости. Девушка провела с ним ночь, вернее, пару ночей — это, конечно, не обязывает его на ней жениться, но элементарную вежливость все же нужно соблюдать. Он покосился на Жанну краем глаза, но та оставалась непроницаемой. Все то же выражение безоблачного счастья и беспросветной лени на красивом лице.
— Мне лень, — сказала она и потянулась.
— Мне тоже, — искреннее ответил Денис и поднялся с постели, — но, так и быть, налью.
Таким образом он собирался исправить собственную оплошность. К тому же, подниматься с постели все равно пришлось бы. Через два часа у него тренировка — нужно было еще успеть добраться до стадиона, который находился в противоположном конце города. Кофе и ему не помешает.
Когда спустя несколько минут Денис вернулся в комнату, Жанна стояла у окна в черном кружевном белье, красиво изогнувшись и откинув на спину длинные и густые красновато — каштановые волосы.
— Ваш кофе, мадам, — произнес Денис без эмоций и поставил поднос на столик между креслами.
Жанна промурлыкала что-то невнятное, а потом позвала его:
— Иди сюда. Ну, скорее же!
— Зачем? — немного настороженно поинтересовался Денис, не исключая возможности сексуальной атаки, которая сейчас, перед тренировкой, была ему явно ни к чему.
— Ну иди! Покажу чего!
Денис подошел ближе и проследил за направлением ее пальца в тонком золотом ободке.
— Смотри, какая классная машина! Это, кажется, шестисотый…
— О, боже, — раздражено выдохнул Денис.
Жанна удивленно вскинула брови, не понимая его реакции.
— Послушай, мне вот что интересно… — Денис отошел в сторону и с неподдельным любопытством разглядывал Жанну, слово видел в первый раз. — Вот если бы… Нет, ты представь. Попробуй представить себе на минуту, что ты ослепла. Что ты — слепая.
— Зачем? — Жанна была немного испугана. — Я же…
— Ну, попробуй, — нетерпеливо перебил он, — попробуй. А теперь представь, что тебе дали возможность увидеть мир. Что тебе подарили всего лишь несколько минут… Скажем, пять или десять, в течение которых ты можешь видеть. Потом у тебя снова отнимут эту способность, но эти пять минут… На что бы ты стала смотреть, скажи?
