Ты и Я переписаны - Чип Понс

того места, где стою, его взгляд настолько сильный, что он полностью

сбивает меня с толку.

Очевидно, что Грэм Остин — это, возможно, самый идеальный мужчина с

физической точки зрения, которого я когда—либо видел, но гораздо более

привлекательным кажется его профессиональный подход.

— Добро пожаловать в команду, Уилл, — говорит он безо всякого

интереса и только по делу, поправляя лацканы своего безупречного

темно—синего костюма, а затем поворачивается обратно к остальной

команде. Однако, если больше никто не имеет ничего важного для работы, давайте завершим, чтобы не тратить чужое время.

С этим он собирает свои вещи и выходит из конференц—зала, не говоря, давая сигнал всем, что пора возвращаться к работе.

Я опираюсь на дверной косяк, стараясь держать взгляд вверх и улыбку на

лице, пока все выходят, хотя на самом деле мне было бы вполне

комфортно забраться в глубокую темную дыру и больше никогда не

вылезать.

— Что. Черт. Возьми. Только. Что. Произошло? — шепчу я сердито Клэр, как только мы возвращаемся к нашим столам. Я шел обратно в полном

смятении, чувствуя внутренний конфликт: блин, это было ужасно, и моя

тревожность не переносит странных социальных ситуаций вроде этой, и

как вообще может существовать кто-то, как Грэм Остин? Эта щетина. Эти

глаза… Не должен ли я ощущать такое волнение на рабочем месте? Пора

успокоиться.

Клэр молча подходит ко мне и быстро обнимает. Она кладет руки мне на

плечи и смотрит прямо в глаза.

— Слушай, ты не можешь воспринимать это лично. Как твоя лучшая

подруга в мире и теперь твоя коллега, я подвела тебя, не предупредив

заранее, и за это прошу прощения. Прости меня?

Она делает такие милые щенячьи глаза, что даже в самых худших

обстоятельствах я, наверное, с трудом смог бы устоять.

— Перестань… Конечно, я тебя прощаю! — не могу не рассмеяться, отмахиваясь от её рук. Просто я не был готов к тому, что только что

произошло. То есть, это было не в моей голове, верно? Он реально

проигнорировал меня?

— Да и нет. С Грэмом ты научишься, что он исключительно сосредоточен

на работе. Только работа. Он приходит, выполняет свою работу... а, и

между прочим, делает её великолепно , и уходит домой. Его единственная

цель — развивать эту компанию и быть следующим поколением лидеров в

издательском бизнесе.

С одной стороны, я могу понять это. Теперь, когда я знаю, кто он, ясно, что у него есть наследие, которое диктует каждый его шаг. И чтобы не

выглядеть просто сыном, который всё унаследовал, я могу только

предположить, что он хочет доказать всем, насколько он компетентен и

заслуживает этого всего. Но с другой стороны, в той конференц—комнате

была совершенно другая атмосфера, чем когда я встречал команду утром.

Они воспринимают уровень напряженности Грэма, и, будучи новичком в

офисе, мне кажется, что это действительно наилучшая рабочая среда?

Понимая, что мои мысли крутятся как безумные, Клэр продолжает

успокаивать меня.

— Обещаю тебе, Уилл, это не было лично против тебя. Он всегда такой.

Но между нами, потому что это видели только очень немногие, этот

мужчина на самом деле один из самых добрых и преданных людей, которых я когда—либо встречала. Он поддерживал меня так, что это

казалось просто невероятным.

С этими словами она снова обращается к своей работе, и я пытаюсь

сосредоточиться на своём. Остальная часть дня проходит без

происшествий, но у меня остаётся неприятное чувство, что тот разговор с

Грэмом был всё—таки связан со мной… или хотя бы частично.

Я погружаюсь в работу, понимая, что в данный момент не могу ничего

изменить в этом новом, —привлекательном источнике моего

беспокойства. Перелистывая стопку рукописей, которую Клэр передала

мне утром, я становлюсь ещё более настроенным на то, чтобы

продемонстрировать своей команде, как я благодарен работать здесь.

Я не могу не заметить, что с моего стола отличный вид на офис Грэма.

Время от времени я украдкой смотрю в его сторону и замечаю, как он

ходит по кабинету, разговаривая по телефону за частично матовыми

дверями. Невозможно не заметить, что он серьёзно относится к своей

работе, и, судя по тому, что рассказала Клэр, у него просто невероятная

трудовая этика. Я полностью поддерживаю профессионализм — это всё, к

чему я стремлюсь, но теперь мне просто интересно, что заставляет этого

угрюмого мужчину двигаться. Он молодой, привлекательный и явно

успешен в своей профессии. Не может же он быть таким напряжённым всё

время. Ведь так?

Я потерял счёт времени, сколько уже прошло с тех пор, как я покинул

свой стол, но по отвратительным звукам, доносящимся из моего желудка, я понимаю, что пропустил обед. Плохая привычка, которую я приобрёл, когда только начинал делать первые шаги в издательском бизнесе и

отчаянно хотел произвести впечатление на начальника.

—Клэр, хочешь уехать отсюда и... — начинаю я, но замолкаю, увидев её

пустой стол. Эта сучка кинула меня! Клэр известна своими уходами по—

английски, настолько, что это почти перестало меня удивлять, когда она

просто исчезает без предупреждения. Почти.

Я собираю вещи, выключаю компьютер и беру телефон, чтобы отправить

ей ехидное сообщение, пока иду по длинному, пустынному коридору к

лифтам.

Сообщение: Я так рад, что твоя маленькая подростковая фаза с

постоянным исчезновение не прошла. Я собирался угостить тебя

выпивкой в благодарность за то, что ты помогла мне пережить мой

первый день!

Я отправляю сообщение и засовываю телефон в карман, прежде чем

нажать кнопку лифта. Когда двери лифта наконец открываются, я вхожу, и

в момент, когда двери собираются закрыться, папка, которую я взял с

собой, выскальзывает из рук, и файлы разлетаются по грязному полу

лифта. Злюсь на этот день, который становится только хуже, наклоняюсь, чтобы собрать их, когда чья-то безупречно ухоженная рука с венами

протягивает мне несколько файлов.

Лишь бы это был не он.

Я поднимаю взгляд на безупречное лицо Грэма, которое теперь излучает

заинтересованную озабоченность. Наверное, по поводу моей явной

физической и умственной некомпетентности. Убейте меня уже.

—Вот

Передав мне страницы, Грэм снова закидывает сумку на плечо и

поворачивается к уже закрывшимся дверям лифта. Это не было каким-то

клишированным романтическим моментом, когда наши руки едва

касаются друг друга, а мы смотрим в глаза. Нет, это было простое

проявление вежливости, наполненное той же неловкой тишиной, которая

сопровождает каждую поездку на